Спорная забота

- Там работники задействованы всего восемь часов. Кто ночью будет присматривать за нашими детьми? Мы уже ходили туда на разведку - там проходной двор и много мужчин. А у нас в “Жайне” много девочек. Кто будет отвечать за их безопасность? - вопрошает актюбинка Жуман КАМТУРИЕВА.

- Мой ребенок уже два года находится в “Жайне”. За это время с нас не потребовали даже памперса - все за счет заведения! Мы знаем, насколько добросовестные здесь сотрудники. Многие мамы с открытием этого стационара смогли трудоустроиться, выйти замуж, родить детей. Я одна из таких, - вторит ей родительница Гулсая ЫБЫРАЙ.

К женщинам присоединяются и остальные родители. У всех одна просьба - не переводить их детей в дом-интернат для инвалидов и престарелых и не закрывать реабилитационный стационар “Жайна”. Но у местных властей свои планы. С нового года бюджет не намерен продлевать контракт с центром, с которым работал пять лет в рамках государственно-частного партнерства.

- Нас уже известили, что с января детей (это 100 человек разного возраста) нужно будет перевести в дом-интернат, - говорит директор реабилитационного центра “Жайна” Нурила ЖАРБОЛОВА. - Я не буду противиться: власти так решили, им виднее.

Нурила Жарболова рассказывает, что заняться социальным обслуживанием детей с психоневрологическими заболеваниями она решила еще в бытность своей работы медицинской сестрой. Мало кто знал, как обходиться с детьми с особыми потребностями. Даже самые самоотверженные мамы и папы уставали. В Актобе есть реабилитационные организации, но во­зить туда детей родителям было накладно. А в “Жайне” предложили принцип “все включено”.

- Восемь лет назад я начала писать проект, и в 2016-м наконец удалось претворить его в жизнь. В год государство выделяет нам около 200 млн тенге. То есть в сутки на каждого ребенка приходится 5276 тенге. В эту сумму входят аренда помещения, коммунальные услуги, налог, шестиразовое питание, услуги специалистов, в том числе юристов и экономистов, и многое другое, - перечисляет Нурила Жарболова.

А еще это и диспансеризация, и лечение, и педагогическая работа, и оформление документов постояльцев, и коррекционно-развивающее, а также трудовое обучение детей.

- Мы приняли на работу свыше 120 человек, и главным требованием было любить детей, как собственных. Не все прошли испытание, но у тех, кто остался, без преувеличения, золотое сердце, - отмечает Нурила Жарболова.

Она с особой гордостью признается, что за пять лет не было ни одной жалобы со стороны родителей и соответствующих органов. Аудиторские, прокурорские и прочие проверки не выявили ни одного нарушения в работе центра.

- Здешние нянечки и другие сотрудники нам словно родные люди. Мы им доверяем, а главное - наши дети к ним привыкли. Как быть теперь, не знаем, - переживают родители.

В самом акимате тем временем успокаивают: поводов для переживаний нет. Всех сотрудников центра как раз пригласили работать на новое место к своим детям из “Жайны”.

Что касается дома-интерната для инвалидов и престарелых, то там для детского корпуса выделяют отдельное крыло. Оно длительное время пустует, и его до конца года намерены отремонтировать. Сам стационар пять лет назад был открыт в рамках ГЧП, и рано или поздно проект должен был полностью перейти к государству. Этот день, спустя пять лет, можно считать, настал. К тому же бюджет в итоге сэкономит не менее 26 млн тенге - столько уходило ежегодно на аренду и премию реализаторам проекта.

- Проектная мощность интерната 320 мест. Но там проживают 200 человек. Целое крыло пустует, - говорит заместитель акима Актюбинской области Булбул ЕЛЕУСИНОВА. - Такие дети должны быть на попечении государства.

Власти заверяют, что и под их опекой дети с тяжелыми диагнозами будут чувствовать себя не менее комфортно.

- У всех кредиты, пусть идут работать в дом престарелых к детям. Хорошо, что их пригласили, - продолжает Нурила Жарболова.

Сама женщина сейчас занята проблемами 23 сирот с различными заболеваниями, которые находятся в “Жайне”. В будущем, если их придется передать в гос­учреждение, нужно, чтобы у них были реальные опекуны, говорит она. Поэтому собирается усыновить их.

Помимо этого Жарболова объявила, что безвозмездно передает строящееся здание в 500 квадратных метров для нужд детей “Жайны”. Никаких собственных условий директор ставить не собирается и насчет аренды пока молчит.

- Публично официально объявляю: как только закончится строительство, здание передаю бюджету. Оно в три раза меньше, чем то, что мы сейчас арендуем. Но строится с соблюдением всех необходимых норм. Пусть государство забирает, - смирилась Нурила Жарболова.

А тем временем группа актюбинцев с ограниченными возможностями, не состоящая в каких-либо обществах, сетует на отсутствие внимания со стороны властей.

Речь идет о людях, имеющих инвалидность из-за различных недугов. Среди них и почечники, и колясочники, и многие другие. Один из них - местный активист Мусагали ДАУЫЛОВ, страдающий нарушением зрения. Нашим читателям он знаком своими претензиями по поводу отсутствия избирательных бюллетеней с шрифтом Брайля во время последних выборов депутатов мажилиса и маслихатов. Местные власти, к слову, ошибку признали и принесли Дауылову публичные извинения (см. “Ну извините”, “Время” от 3.3.2021 г.).

В этот раз общественник придал огласке следующую проблему: из-за пандемии те инвалиды, которые по идейным соображениям не состоят в тех или иных обществах, особенно нуждаются во внимании.

- Лично я последние несколько лет не состою ни в одном обществе, - говорит Мусагали. - Есть одна НПО по проблемам незрячих, которую пару лет назад я уличил в ущемлении прав слепых. Там незаконно удержали деньги с социальных помощников. Мы, незрячие, подняли шум, подключилась прокуратура, и с ее помощью нашим помощникам вернули все незаконные удержания. Как после этого верить обществам?!

И таких случаев, по его словам, было немало. В итоге люди с ограниченными возможностями положенную от государства помощь получают, однако некоторые из них предпочитают не иметь дела с обществами.

- Признаться, думал, что я один такой идейный одиночка. Но пандемия выявила много таких людей. Выяснилось, что те, кто не состоит в обществах, лишены возможности посещать по праздникам концерты и не охвачены благотворительными акциями. А что такое благотворительные встречи? Это в том числе продуктовые наборы, которые для нас лишними не будут! В итоге мне пришлось создать несколько чатов для помощи инвалидам, поскольку каждый рассчитан лишь на 250 человек, - говорит Дауылов.

По его словам, благодаря чатам он стал своеобразным мостиком между госорганами и спонсорами. До этого люди были в какой-то степени дезориентированы, не знали, как быть, что делать.

- Когда ситуация несколько стабилизировалась, я временно прекратил работу чатов. Но проблемы, по сути, никуда не делись. Помимо концертов, продуктовых наборов и масок есть и другие, куда серьезнее проблемы. К примеру, тот же вопрос предоставления временного жилья инвалидам или матерям-одиночкам с детьми с ограниченными возможностями, - продолжает Дауылов. - Такие вопросы легче было бы поднимать через общества, но люди по тем или иным соображениям в них не состоят.

Одна из таких - мать-одиночка Зина СИБАГАТУЛЛИНА, воспитывающая двух детей. Младшая страдает пороком сердца и считается солнечным ребенком.

- Когда-то я жила в районе, там, кстати, нас звали на акиматовскую елку. Ребенок был рад, да и я понимала, что власти делают все, чтобы мы не чувствовали себя брошенными, не оставались отор­ванными от социальной жизни, - вспоминает Зина. - В городе все оказалось иначе. Я не жалуюсь, просто говорю в качестве факта. Слава богу, от государства я получаю около 100 тысяч тенге и стараюсь сама устроить детям праздник.

Еще в марте Дауылов написал руководству города письмо о помощи. Отметил, что взрослые и дети с инвалидностью из-за пандемии не могут посещать культурно-массовые мероприятия, а значит, не будет встреч поколений, шефских концертов, конкурсов и выставок. В связи с этим он просил помочь собрать 45 продуктовых пакетов для нуждающихся, обязавшись предоставить отчет.

- Получили только пять пакетов, которые уже раздали. И на этом спасибо, - говорит Мусагали Дауылов. - Но я опять буду писать письмо. Нам нужно не менее 10 тысяч защитных масок.

Акмарал МАЙКОЗОВА, фото Айнур АМАНОВОЙ, Актобе