Экстренный вывод

Версия первая

В среду на мой WhatsApp пришло сообщение, в котором говорилось, что среди диспетчеров скорой - массовое заражение коронавирусом. Скинули телефон фельд­шера по приему и передаче вызовов Эльвиры КАМАЛОВОЙ. Она готова была обо всем рассказать открыто. В четверг вечером мы созвонились.

- Первый раз ПЦР-тест на COVID у нашей смены брали в начале мая - результат у всех был отрицательным, - восстанавливает хронологию событий Эльвира. - 19 мая взяли повторный ПЦР. Тогда коронавирус подтвердился у двух человек - старшего врача и фельдшера-диспетчера. Но от работы нас почему-то не отстранили, хотя мы просили об этом администрацию. В смене 20 диспетчеров и пять врачей - мы сидим в закрытом помещении, естественно, общаемся, вместе обедаем в комнате отдыха. Мы понимали, что есть риск распространения инфекции. В следующий раз наша смена вышла на работу 22 мая, нас снова протестировали. И наутро выяснилось, что у 15 сотрудников оперативного отдела (в основном это диспетчеры) положительный результат на COVID. Получается, что в общей сложности 17 человек оказались в нескольких инфекционных больницах. Еще около 15 - в провизорных стационарах с признаками коронавируса: у них температура, они плохо себя чувствуют. Нам сказали, что в пятницу сделают еще один тест, тогда будет ясно, кто из нас заболел. Диспетчеров не хватает. В среду мы работали вчетвером, хотя обычно нас 15 человек. Приняли по 500-600 вызовов на каждого.

- Сколько звонков принимает один диспетчер в обычные дни?

- Около двухсот. У нас, как говорится, рот целый день не закрывался. Не было времени перекусить или сходить в туалет. Это очень тяжело. Сейчас из-за вспышки коронавируса в нашем отделе полноценно могут работать только две смены - их разделили на четыре, чтобы люди выходили каждый день. Но все мы были в тесном контакте, все находимся в одном помещении, и не факт, что кто-то еще не заразился.

- Как могли заразиться ваши коллеги? Есть предположения? Вы контактируете с врачами и фельдшерами, которые выезжают на вызовы?

- Нет, с ними мы практически не контактируем. Некоторые наши девочки замужем за фельдшерами, но это ничего не значит. Ни на одной подстанции не было массового заражения, только единичные случаи. Мы не можем подумать на какого-то конкретного человека. По-моему, вспышка произошла потому, что нас и коллег, которым мы передавали смену, не распустили по домам, когда выяснилось, что заражены два человека. Работать было бы некому, если бы всех нас отстранили. Тем более что количество вызовов возросло. Когда был жесткий карантин, люди боялись без веских причин вызывать “скорую”, а сейчас этого страха, видимо, уже нет. В город снова приезжают жители области, чтобы вызвать здесь “скорую” и попасть в одну из алматинских больниц.

- Диспетчерам, которые работают в оперативном отделе, легко найти замену?

- Это не так просто, как может показаться. Чтобы разбираться в той информационной системе, которая обрабатывает все вызовы, мы проходили обучение. Теоретически заменить нас могут только диспетчеры с подстанций - программы, которые у них установлены, пусть и не такие же, но схожие с нашими. Но у них в смене тоже два человека. Их не так много. У нас у всех надежда на нового руководителя управления общественного здоровья Камалжана НАДЫРОВА. Может быть, он хоть что-то предпримет, наведет порядок. Мы очень его ждем. Хотим лично рассказать ему о том, что у нас произошло.

Многих наших девочек увезли в стационар прямо с рабочего места. В итоге они остались в том, в чем были - в служебной форме. Надеялась, что родственники передадут им одежду, гигиенические принадлежности, продукты. По­ехала к ним, но подъезды, в которых живут мои коллеги, закрыли на карантин. Их близкие тоже не могут выходить на улицу. Мы скинулись на работе, и в четверг я весь день развозила по больницам продукты, воду, лекарства, купила всем халатики, сорочки, чтобы девочки хотя бы могли переодеться.

- Как вы себя чувствуете?

- Плохо: голова болит, температура. Понимаю, что, скорее всего, тоже заразилась. Страшно. У меня четверо детей, чтобы не контактировать с ними, заняла деньги и сняла квартиру, где сижу одна. И думаю: вдруг я их уже заразила? Если так, подам в суд на скорую помощь! Боюсь не за себя, а за детей. Если заболею или меня не станет, кто их будет кормить? Я единственный кормилец в семье.

- Эльвира, почему только вы решились обо всем рассказать?

- Я не терплю несправедливости и ничего не боюсь. Чтобы что-то менялось, надо говорить о проблемах. И раньше выступала. Считаю, что диспетчеров несправедливо лишили надбавок, которые выплачивают медикам, задействованным в борьбе с коронавирусом. Именно мы получаем вызов, собираем эпиданамнез, а потом диспетчер-эвакуатор, который передает вызов на подстанцию, предупреждает бригаду о том, что нужно надеть защитный костюм. Мы выполняем очень важную функ­цию. Но почему-то остались в стороне. Так что тем, кто подумал, что мы заразились ради выплаты от государства, скажу прямо: ничего не получим, если заболеем или даже умрем. Некоторые считают, что не нужно сор из избы выносить. Кто-то думает, что я выступаю из корыстных целей. Ни в коем случае! Просто я за правду.

В пятницу утром Эльмира написала мне на WhatsApp:

“Ночью я почувствовала себя плохо. На “скорой” меня увезли в провизорный стационар. Взяли ПЦР-тест, если он окажется положительным, переведут в инфекционку. Мне сообщили, что с должности сняли директора алматинской скорой помощи Азамата АМЕНОВА. Сегодня должны были тестировать моих коллег из оперштаба, но по непонятным причинам этого не произошло. Говорили, что приезд санврачей отменила заместитель директора Айгерим АЛМАУТОВА. Потом мне скинули сообщение, что якобы санврачи по графику не успевают прийти к нам сегодня. Мои коллеги позвонили эпидемиологам - те говорят, что у них нет списков людей, которые были в числе контактных. В общем, какая-то неразбериха и ощущение, будто кто-то пытается скрыть информацию”.

Версия вторая

В пятницу же я созвонилась с и. о. директора службы скорой медицинской помощи Алматы Азаматом АМЕНОВЫМ:

- Азамат Ихсанович, правда ли, что коронавирусом заразились 17 сотрудников оперативного штаба?

- Не 17, а восемь.

- Сколько человек находятся в провизорном стационаре?

- Четверо. Они близкие контакт­ные. Остальные работают в штатном режиме.

- Вы по-прежнему директор скорой, вас не сняли с должности?

- Да, я директор. Сейчас нахожусь на работе.

- Когда было подтверждено восемь случаев коронавируса?

- 25 мая было плановое ПЦР-тестирование, на следующий день стал известен результат. У них (заразившихся. - О. А.) мужья, братья работают врачами или водителями “скорой помощи” или в инфекционных стационарах. Они же с ними контактировали. Может, оттуда. Многие ездят на общественном транспорте, может, маски не носят.

- Восемь сотрудников заразились, но ведь они сидели в одном помещении с коллегами. Все они контактные.

- Как я сказал, четверо-пятеро в провизорном. Некоторые на домашнем карантине. В провизорном даже двое. Остальные на домашнем карантине. Из-за коронавируса выбыли где-то 14-15 человек.

- Это одна смена. Вы с других смен взяли людей?

- Да, распределили их. Привлекли сотрудников с резервной подстанции.

- Откуда информация, что 17 человек заражены?

- Нет-нет, они утрируют, чтобы больше было.

- А смысл?

- Я откуда знаю. Есть же некоторые люди. У нас всего 4000 сотрудников, и мы работаем на передовой. А заразился всего один процент.

- Мы говорим про диспетчеров. Их сколько?

- 140. И восемь из них заразились.

- Правда ли, что в среду на смене работали всего четыре диспетчера?

- Нет, не было такого. Каждый день на смену выходят 14 диспетчеров. Если бы их не было, как бы работала служба “103”?

- Больше бы вызовов принимал один диспетчер...

- Нет-нет. У нас сейчас нагрузка не такая большая. До карантина было 4000-4500 вызовов в сутки, сейчас в два раза меньше. Говорят, один диспетчер работает за троих-четвертых - такого нет.

- Зачем так говорят?

- Вот есть же люди такие...

- Какие? Хотят, чтобы вас уволили с должности?

- Не знаю. Может, снять хотят или привлечь внимание общественности. В последнее время многие медработники жалуются. Как началось с надбавками... Диспетчерский отдел их не получает, поэтому они злые. Из-за этого виноват первый руководитель. Всегда так.

- Неужели они из-за этого даже заболели?

- Не знаю. Люди же разные, может, кто-то думает, что получит надбавку.

- А вы ее получаете?

- Нет, никто из администрации не получает. Только врачи, фельд­шеры и водители.

- Правда, что ваших сотрудников сегодня должны были тестировать на коронавирус?

- Пригласили вирусологов, на следующей неделе приедут. Мы, как организация, обязаны раз в месяц ПЦР-тестирование проводить.

- То есть на самом деле все спокойно, ситуация некритичная?

- Да, некритичная. Все спокойно.

P.S. Вот такие разные версии происходящего в одном и том же коллективе. Думаю, нетрудно проверить, что происходит на самом деле. Главное, чтобы компетентные органы захотели это сделать, а потом не забыли рассказать общественности, что же все-таки происходит на алматинской станции скорой помощи.

Оксана АКУЛОВА, фото Владимира ТРЕТЬЯКОВА, предоставлено Эльвирой КАМАЛОВОЙ и с сайта 24.kz, Алматы