Жизнь после смерти

В таком контейнере перевозят почки.

В Казахстане сделали пятую успешную операцию по пересадке сердца

Орган привезли из Северного Казахстана в Астану на реактивном самолете, предоставленном МЧС, в специальном аппарате, в котором сердце остается живым на протяжении шести часов. Это первый случай, когда донором стал житель не Алматы или Астаны, а Петропавловска.

В Казахстане система, позволяющая отслеживать всех потенциальных доноров, была создана чуть более года назад. В Астану, в Республиканский центр по транс­плантации, стекается информация о таких пациентах со всех регионов. Кто может оказаться в этом списке? Люди, попавшие в реанимацию с тяжелыми внутри­черепными травмами или обширным инсультом. Это два диагноза, при которых человек при самом плачевном для него исходе может стать донором органов. Конечно, это не значит, что врачи специально будут приближать его кончину. Таких пациентов, поступающих в больницу без сознания, в состоянии комы, обследуют, делают необходимые операции, применяют медикаментозное лечение и пристально следят за их состоянием. Большинство из них выздоравливает. Например, в месяц в Алматы с такими диагнозами в клиники попадает примерно пятнадцать человек, из них один - максимум два могут быть донорами, в реальности же ими становятся единицы - за год работы регионального координационного центра в южной столице изъятие органов у умерших пациентов производили лишь три раза. Цифра кажется небольшой, но по сравнению с другими регионами и это достижение. Именно поэтому случай в Петропавловске сейчас кажется победой. Донорами становятся исключительно те люди, у которых врачи констатировали смерть мозга. Как это выглядит в реальности?
Человек признан мертвым, но его сердце бьется, он дышит, правда, происходит все это только благодаря медицинской аппаратуре. Пока органы все еще живы, можно кого-то спасти. Вот здесь-то и начинается работа целой бригады специалистов, один из которых стационарный координатор Арман ТУГАМБАЕВ (на снимке).
- Арман, во всей этой истории есть очень тонкая грань между жизнью и смертью. Пациент находится в коме. Как определить, на самом ли деле он умер или шанс все-таки есть? Ведь он дышит, сохраняется сердцебиение. Известны случаи, когда люди выходили из комы через несколько лет. Противники посмертного донорства говорят, что никто не вправе, кроме Всевышнего, решать, умер человек или нет.
- Это точка зрения обывателя, которая очень мешает нам в работе. Нужно четко понимать, что есть так называемые кома один и кома два, из которых пациент действительно может выйти. Пока человек находится в таком состоянии, он жив, и врачи до последнего занимаются его лечением. В таком случае речь о донорстве не идет. Но есть кома три. Если врач констатирует ее, значит, произошла смерть мозга, пациент фактически умер, у него нет никаких шансов. В мире не было зафиксировано ни одного случая, чтобы человек приходил в себя после такого состояния.
Смерть мозга констатирует целая бригада врачей. При этом пациент, которого уже признали мертвым, по-прежнему продолжает дышать, его сердце бьется, но происходит это только за счет медицинской аппаратуры. Это и смущает родственников, которым говорят, что их близкого больше нет.
- Люди не понимают, как такое может быть, - говорит Арман. - Именно поэтому большинство из них не дает согласие на то, чтобы их родной стал донором. Они думают, что все еще можно изменить. Но, увы. Мы никогда не отключаем пациента от аппаратов, поддерживающих дыхание и сердцебиение, даже если получаем отказ. Истощенный организм сам перестает работать максимум через несколько дней - здесь уже не поможет даже самое передовое оборудование.
Сейчас врачи не изымают органы у умерших пациентов без согласия их родственников, хотя в скором времени ситуация может измениться. Специалисты разработали законопроект, который будет регулировать вопросы посмертного донорства. Любой казахстанец сможет дать согласие на это еще при жизни, в таком случае не нужно будет спрашивать мнение его родственников. Предполагается, что появится база данных доноров, в которую будет занесена информация о таких людях. Но пока этот механизм не отработан, транс­плантация органов в нашей стране развивается медленно: доноров практически нет. Когда человек умирает, к его родственникам почти сразу подходят психолог и координаторы, занимающиеся вопросами трансплантации, и говорят о возможном донорстве. Беседовать на эту тему с людьми, только что потерявшими близкого человека, конечно, непросто. Почти все сразу и безапелляционно говорят: “Нет”. Некоторые сомневаются и просят немного времени, чтобы подумать. Пока чаще всего согласие на забор органов дают представители славянских национальностей. Хотя ни христианство, ни ислам не запрещают пересадку органов, препятствием зачастую становится именно религиозный фактор. В народе бытует мнение, что ТАМ спрашивают за сохранность каждого органа. Медики даже обратились за помощью к священнослужителям - теперь в мечетях перед жума-намазом рассказывают о том, что донорство не грех, а, наоборот, возможность помочь ближнему.
- Мы иногда приглашаем в больницу муллу для бесед с родственниками умершего, - говорит региональный представитель республиканского координационного центра по трансплантации в Алматы Алия УРКЕНОВА (на снимке). - У нас был такой случай: женщина сначала не дала согласия на изъятие почек у ее мужа, но потом, поговорив с муллой, все-таки сказала “да”. Как правило, донорами становятся люди старше сорока, чьи-то муж или жена, отец или мать. Гораздо сложнее решиться на то, чтобы забрали органы у твоего сына или дочери - молодых людей 20-30 лет. Лишь однажды пожилая женщина разрешила изъять органы у своего 58-летнего сына. Она практически не раздумывала, помолчала немного, потом спросила меня: “Как думаете, там ему за это зачтется?” - и написала согласие.
Последний случай, когда алматинские врачи услышали “да”, произошел всего месяц назад. В больнице скорой медицинской помощи (БСМП) южной столицы у 55-летнего мужчины, попавшего в реанимацию с диагнозом обширный инсульт, констатировали смерть мозга. Об этом сообщили двум его взрослым дочерям. Они пообещали подумать, уехали домой, а буквально через пару часов дали согласие. Врачи практически сразу подобрали по базам данных пациентов, нуждающихся в срочной пересадке. Для трансплантации почек и печени подошли алматинцы, а вот сердце ждал больной в Астане. Из столицы в Алматы на самолете санавиации срочно вылетела бригада изъятия донорских органов. Такая же выехала в БСМП из Центра хирургии им. Сызганова, где планировалось провести сразу три пересадки. Врач-уролог-транс­плантолог Николай ТЕН (на снимке) был одним из тех, кто изымал органы у того самого мужчины.
- Что вы чувствовали в этот момент, ведь его сердце еще билось?
- Ничего особенного, потому что я прекрасно понимал, что сердце бьется в теле мертвого человека. Здесь очень важно не потерять время, ведь чем быстрее пересадить орган, тем выше вероятность благополучного исхода операции. Поэтому когда мы делаем надрез, чтобы изъять сердце или поч­ки, другая бригада врачей в этот же момент начинает оперировать пациента, нуждающегося в новом органе. На то, чтобы довезти почки или печень до места, обработать их и начать трансплантацию, у врачей есть максимум два часа.
В Алматы прооперировали трех женщин, которым нет еще и пятидесяти, сердце алматинца пересадили мужчине в Астане. Все они давно ждали этой минуты и боялись до нее не дотянуть. Так чаще всего и бывает. По статистике, в 2012 году в Казахстане сделали 62 операции по трансплантации органов, в 2013-м - уже 158. При этом ежегодно в пересадке органов нуждаются от четырех до пяти тысяч человек. Около двух тысяч пациентов ждут почку, более тысячи - сердце, остальные - печень, поджелудочную железу или легкие. Почти 70 процентов из них умирают, так и не дождавшись своей очереди...

Оксана АКУЛОВА, фото Романа ЕГОРОВА, Алматы