Данияр АШИМБАЕВ: Токаев исходит в первую очередь из национальных интересов Казахстана

- Токаев в сентябре принял участие в двух встречах формата С5+1 (Центральноазиатская пятерка + приглашающая страна): в США и в Германии. Какое из этих мероприятий более значимое в геополитическом и экономическом аспектах?

- Формат С5+1, несмотря на то что еще отрабатывается, уже не новый: в таком формате прошли саммиты с Россией, Китаем, арабскими странами, Евросоюзом и Индией. Понятно, что центральноазиатские президенты порядком успели поднадоесть друг другу за это время: столь частое общение глав стран Центральной Азии последний раз было еще при СССР.

Встреча с Джо БАЙДЕНОМ прошла, скорее всего, с учетом состояния здоровья президента США и была достаточно формальной. Если кто там внимательно и слушал центральноазиатских президентов, то это только госсекретарь Энтони БЛИНКЕН. А Байден традиционно не очень-то и понимал, где и с кем находится.

Вообще, на мой взгляд, формат С5 прежде всего интересен самим центральноазиатским странам, поскольку на этих встречах они имеют возможность сгладить имеющиеся противоречия и привлечь инвестиции в регион в целом. Хотя понятно, что по многим вопросам есть соперничество.

К примеру, по локализации тех или иных потенциальных производств, по развитию логистики. Есть масса коридоров как по направлению Север - Юг, так и по направлению Запад - Восток. И между странами региона в этом вопросе присутствует конкуренция.

Казахстан поддерживает развитие транскаспийского марш­рута через свою территорию. В своем недавнем послании Касым-Жомарт Токаев подчеркнул, что “в среднесрочной перспективе объемы перевозок по данному коридору могут быть увеличены в пять раз”. И для этого нужно объединить усилия со странами-парт­нерами - Китаем, Азербайджаном, Грузией, Турцией.

Глава государства поставил задачу поэтапно удвоить пропускную способность железнодорожной части коридора Север - Юг. С другой стороны, Казахстан готов участвовать в проекте транс­афганской магистрали, которая очень нравится Ташкенту, поскольку соединяет Узбекистан и Афганистан с выходом на Пакистан, Персидский залив и Индию. В то же время активизация сотрудничества с талибами раздражает Таджикистан.

В свою очередь, у Ташкента есть альтернативный вариант: строительство автомобильной и железной дорог Узбекистан - Кыргызстан - Китай. Наша сторона этот проект предпочитает вообще не упоминать, поскольку он альтернативен казахстанским веткам, на развитие которых брошены сейчас огромные усилия с тем, чтобы переиграть конкурентов.

Между нашими странами есть противоречия, есть нерешенные вопросы по воде… Но тем не менее формат С5 предоставляет пятерке площадки для урегулирования таких вопросов между собой. А внешний фактор в данном случае является больше протокольным. Понятно, что у нас с американцами, немцами, арабами, индусами своя история взаимоотношений, у Ташкента - своя и т. д. И если проанализировать выступления президентов на таких встречах, то видно, что есть какой-то общий набор тем и есть гораздо большая повестка вопросов, которые интересуют каждого по отдельности.

Поэтому об историческом значении этих саммитов я бы не стал говорить. Даже если посмотреть хронометраж выступления каждого президента на саммитах, становится понятно, что у них в дни таких саммитов оставалось времени еще на 10-15 мероприятий.

- Означают ли обе эти встречи, что влияние Европы и Запада в Центральной Азии усиливается, а России, наоборот, слабеет?

- Я бы не стал делать такие выводы. Такие саммиты - это попытка формирования коллективной многовекторности Центральной Азии. К тому же внутренние проекты по интеграции в нашем регионе никогда толком не работали. Наглядный пример - последний саммит в Душанбе, когда Казахстан призывал Кыргызстан вернуться в состав международного фонда спасения Арала. И видно было, что Бишкек активно уклоняется от этого: несмотря на то что Жапаров был в Душанбе, во встрече по Аралу участвовал только вице-премьер. Опять же, из выступлений Жапарова явно вытекало, что текущие международные договоры, регулирующие статус водных ресурсов региона, его очень не устраивают.

Я также отметил бы, что на внут­ренних саммитах, где не присутствуют внешние игроки, наши страны больше всего обсуждают защиту своего информационного пространства, борьбу с экстремизмом, радикализмом и т. д. И понятно, что внешнее дестабилизирующее информационное влияние к нам идет в основном с Запада. Но на встрече с западными лидерами главы государств Цент­ральной Азии, понятное дело, вежливо об этом не говорят. Регион хотел бы, чтобы в его дела не вмешивались, а с другой стороны - иметь гарантии безопасности и инвестиции.

Что касается Запада, то экономический доступ к ресурсам региона у него имеется и активно представлен и нефтегазовым, химическим и другими секторами. К примеру, львиная доля добываемых у нас нефти и урана идет на западные рынки. Поэтому он заинтересован исключительно в усилении политического влияния если не путем формирования лояльных к нему правительств (но это вряд ли получится, поскольку и Россия, и Китай кровно заинтересованы в стабильности Цент­ральной Азии), то хотя бы путем создания здесь зоны перманент­ной напряженности.

Даже те же январские события, по большому счету, можно трактовать как попытку прозападного переворота. Ведь если бы те события развились до состояния гражданской войны, то это очень сильно отразилось бы на стабильности ближайшего к России и Китаю региона. И организующая роль Карима МАСИМОВА, его деловые и дружеские связи на Западе всем хорошо известны.

Центральная Азия хотела бы от Запада только инвестиций, но сам Запад хотел бы иметь здесь мощное политическое лобби. Но с этим проб­лемы, потому что и Казахстан, и Узбекистан, и Кыргызстан, и Таджикистан выстраивают барьеры на пути таких маневров.

Например, недавнее опубликование списка “иностранных агентов” в Казахстане, которое вызвало истерику и у самих “иноагентов”, и у американского посольства. При этом различные американские отчеты наглядно показывают, что США активно критикуют казах­станскую политическую систему со всех ракурсов, в том числе и за гонение на радикальные религиозные группировки, которые для Казахстана являются угрозой безопасности.

- Ожидалось, что главной темой на саммите С5+1 станет соблюдение санк­ционного режима в отношении России с учетом того, что Казахстан и Кыргызстан входят в таможенный союз. Однако в нью-йоркской декларации, текст которой опубликован на сайте Белого дома, об этом нет ни слова. Точно так же, как и в совместной декларации, подписанной в Германии. Тем не менее, судя по заявлениям Токаева европейской прессе, разговор об этом шел...

- Надо понимать, что эти санк­ции приняты не ООН, а США, Евросоюзом и входящими в него странами. То есть для Казахстана эти санкции юридической силы не имеют, но они касаются товаров и услуг, произведенных странами, которые эти санкции и ввели.

Вместе с тем надо понимать, что такого рода таможенные вопросы имеют массу способов обхода, и это прекрасно видно по увеличению импорта между Казахстаном и Россией. Понятно, что товары, приобретенные одной страной и отправленные в другую, могут всплыть только при особо пристальном внимании.

Кроме того, не стоит забывать, что уран, добываемый в Казахстане, по большей части конт­ролируется российскими предприятиями (тем же “Росатомом”) и экспортируется в США. Нефте­провод КТК из-под санкций выведен. И более того, хочу напомнить, что КТК заканчивается в Новороссийске. И когда не так давно было нападение украинских беспилотников на Черноморский флот, по этому поводу очень резко высказался наш министр энергетики, заявив, что надо обеспечить безопасность, поскольку эта нефть идет в страны Евросоюза. Американский посол на днях как-то коряво прокомментировал эту тему, но было понятно, что их этот вопрос тоже беспокоит. Опять же, по нефтепроводу “Дружба”, который идет через Россию, недавно начались поставки казахстанской нефти в Германию.

Есть множество западных компаний, которые громко объявили об уходе с российского рынка, но по факту остались. Есть схемы, в которых заинтересован крупный бизнес или сами правительства стран, которые ввели санкции. Так что западные санкции - понятие весьма относительное.

Тем не менее наш президент в который раз подтвердил, что мы соблюдаем санкционный режим. Понятно, что мы его соблюдаем в той части, которая касается юрисдикции организаторов санкций и юрисдикции казахстанских властей. Санкции касаются продуктов и услуг, подконтрольных Западу. Но на товары, купленные третьими сторонами, ограничения уже не очень распространяются.

Товарооборот Казахстана и России резко вырос как за счет переключения логистических коридоров, так и благодаря реэкс­порту. Автоматически ограничивать себя в торговле с Россией Казахстану как минимум бессмыс­ленно. Однако по определенным категориям, преж­де всего по военной технике и продукции двойного назначения, ограничения соблюдаются. При этом Токаев в очередной раз напомнил, что у нас с Россией стратегическое партнерство, экономическое сотрудничество и растущая торговля.

Формулировки Токаева надо воспринимать на дипломатическом языке, то есть мы соблюдаем санкции, но без фанатизма: мы не будем расшибаться в лепешку, чтобы разорвать сотрудничество с Россией, поскольку нам это вообще невыгодно. И он особо подчеркнул, что Казахстан не является антиРоссией. И это, на мой взгляд, ключевое заявление, потому что та же Украина, как мы помним, в свое время начала выстраивать именно антироссийское государство. Довела до абсурда “постколониальный синдром”, навязанный Западом и оголтелыми националистами. И к чему это привело?

Понятно: у немецкого бизнеса есть опасения, что он попадет под вторичные санкции, если будет с нами сотрудничать, и президент Токаев дал понять, что Казахстан учитывает эти опасения. Но в то же время он ясно дал понять, что проводить прозападный курс по отношению к России мы не будем.

- Накануне визита Токаева в Берлин на сайте Deutsche Welle вышел материал о том, что алматинская барахолка - чуть ли не главный хаб для серого параллельного импорта в Россию. Кроме того, регулярно звучат угрозы, что к Казахстану будут применены вторичные санкции. Какова вероятность этого?

- У внешнего санкционного давления на Казахстан есть пределы. Казахстан с его производством той же нефти, металлов и урана на мировом рынке далеко не последний объект. И угрозами ухода с рынка можно добиться обратного эффекта в виде ответных мер. Мы уже видим, что у Казахстана есть претензии к деятельности того же “Тенгизшевройла” и Кашаганского проекта. И чрезмерное давление может поставить под удар американский бизнес здесь. Надо понимать, что Казахстан прежде всего исходит из своих интересов, которые заключаются в увеличении торговли по всем направлениям.

Кроме того, хотелось бы напомнить, что в августе истек срок двухгодичного моратория на экспорт военной техники. И Казахстан его не продлил. И надо понимать, что у нас еще с советских времен скопились огромные запасы военной техники, танков и боеприпасов, на утилизацию которых потребуются миллиарды. И вообще-то продать их России для утилизации путем отстрела ею по украинским позициям экономически выгоднее. И все это прекрас­но понимают, поэтому в случае усиления давления нам есть чем ответить для снижения страстей.

У Запада не так уж и много рычагов. Угроза конфискации активов казахстанской элиты за рубежом вполне вписывается в отечественную политику борьбы с незаконно выведенными активами. У нынешней правящей элиты Казахстана активов за рубежом особо-то и нет. А изъятие их у тех, у кого они есть, вызовет у руководства страны лишь ухмылку: вам же предлагали вернуть все по-хорошему.

Ну и плюс ко всему не стоит забывать, что президент Токаев - очень опытный дипломат, который исходит в первую очередь из национальных интересов Казах­стана, а не из геополитических интересов США или экономических интересов Евросоюза.

- Из всех тезисов выступ­лений Токаева как в США, так и в Германии, какие, на ваш взгляд, стоит особо выделить?

- Если рассматривать политическую часть, то это заявление, что “Казахстан - это не антиРоссия”. То есть очередное напоминание, что не стоит делать из Казахстана плацдарм для реализации чужих интересов.

А что касается более интерес­ных моментов, то, на мой взгляд, это огромное количество встреч Токаева с лидерами крупнейших корпораций США и Германии. Напомню, что в своем последнем послании народу глава государства придал огромное значение вопросам технологической модернизации казахстанской экономики. По­этому прямые отношения с крупнейшими германскими и американскими технологическими компаниями Казахстану намного интереснее, чем саммиты формата С5+1. И если хотя бы один из десяти затеянных проектов выстрелит, то это будет большой плюс для казахстанской экономики.

Руслан БАХТИГАРЕЕВ, фото Андрея ХАЛИНА и с сайта akorda.kz, Алматы