Нас спасёт народная экономика

20 апреля мир, а вместе с ним и мы пережили очередной черный понедельник: цена майских фьючерсов на американскую нефть WTI рухнула до минус (!) 40 долларов за баррель, на российскую Urals упала до минус 2 долларов. И хотя на следующий день “американка” отыграла до плюс 2,21 доллара за баррель, это в нынешних условиях выглядит как слабое утешение. В уточненном 8 апреля бюджете Казахстана на 2020 год стоимость нефти заложена на уровне 20 долларов за баррель, а расчетный курс тенге определен в 440 за доллар. Что ждет нашу страну при таких качелях нефтяных цен и надо ли снова пересматривать республиканский бюджет с ориентиром на еще более низкие цены на черное золото? С этого вопроса мы и начали наше интервью с известным экономистом Айдарханом КУСАИНОВЫМ.

- Я не думаю, что есть необходимость в новом уточнении бюджета. В основной финансовый документ заложена среднегодовая цена на нефть, то есть некий макроэкономический индикатор, а фьючерсы - это текущее состояние рынка, который может в какой-то момент упасть, а затем так же быстро отыграть назад. То, что цены на фьючерсы так сильно упали 20 апреля, - это парадоксальная ситуация, которая связана, на мой взгляд, с затоваренностью рынка. Это отражение текущего момента, а среднегодовая цена на нефть не может быть отрицательной в принципе. Сколько бы нефти ни произвели, она все равно будет стоить реальных денег.

- То есть заложенная в бюджет цена на нефть в 20 долларов обоснованна?

- Абсолютно! Я думаю, что среднегодовая цена выйдет на уровень 30 долларов за баррель. Нужно учитывать, что два месяца мы жили при цене 60 долларов за баррель, еще два месяца - при средней цене 30 долларов. То есть фактически четыре месяца этого года мы жили при средней цене в районе 45 долларов за баррель. Даже если мы предстоящие полгода будем жить при цене 10 долларов за баррель, средняя годовая цена все равно будет 30 долларов. То есть вот эти пугающие моментальные цены на нефть имеют достаточно слабое отношение к среднегодовой стоимости. Так что заложенные в бюджет 20 долларов, я думаю, это еще пессимистичный прогноз.

- В начале апреля 23 крупнейших мировых производителя договорились добровольно сократить производство нефти на май-июнь на 9,7 млн баррелей в сутки. Помимо ОПЕК+ еще десять стран сообщили о готовности участвовать в балансировке рынка. Однако по состоянию на 17 апреля только в танкерах, превращенных в нефтехранилища, было около 160 млн баррелей нефти. Стоит ли при этом ожидать, что меры ОПЕК+ помогут в данной ситуации и позволят компенсировать обвал спроса?

- Безусловно! Нефть в танкерах будет достаточно быстро продаваться. Кроме того, не стоит забывать, что мировые котировки - это некие индикативные котировки свободных объемов. То есть, грубо говоря, если у вас есть НПЗ, заточенный под Urals, цена на нефть марки WTI может быть какой угодно. Например, те же румынские заводы все равно будут работать на Urals, потому что у них такая технология. И в связи с этим надо помнить, что котировки, мелькающие на мировых рынках, - это котировки финансового инструмента - фьючерса на нефть. Реальная цена совершенно иная. Поэтому для реальной экономики цены тоже совсем другие. И то, что находится в танкерах, будет продаваться по реальным ценам. Кстати, подчеркну: в мире реально физически покупают-продают около одного процента нефти от ее общего объема, а остальные 99 процентов - на торгах финансовых институтов финансовыми инструментами.

- Но достаточно ли для стабилизации рынка сокращение объемов добычи на 9,7 млн баррелей в сутки? Может, нужно добывать еще меньше?

- Я не знаю, достаточно или нет, но это очень существенное сокращение. И это сокращение - заметьте! - от ценового уровня 30 долларов за баррель. Тут важно понимать, что если вы сокращаетесь от высокого уровня, к примеру, от 100 долларов за баррель, то велика вероятность, что кто-нибудь обманет или начнет свою игру, потому что он все равно в итоге будет с прибылью. И в этой ситуации вопрос, достаточно или нет, важен. При 30 же долларах за баррель никто обманывать не будет, потому что уже нет “лишних” объемов для игр и сокращение является вынужденной мерой. Вот у США нет же никаких обязательств, но они тоже заявили, что сократят свою добычу.

- А не повторится ли история, когда саудиты не смогли договориться с россиянами?

- Не думаю. Истеричное поведение саудитов в таких условиях попросту больше невозможно. Это ведь они начали ценовую войну, решив всех наказать. И в итоге все хранилища забиты. Поэтому, я считаю, нынешнее сокращение будет реальным и значимость его будет гораздо выше, потому что оно происходит при низких ценах на нефть.

- Но вот что интересно: после того как саудиты не смогли договориться с Россией и соглашение ОПЕК+ по снижению было расторгнуто, цены на нефть стали падать сразу же, а не после 1 апреля, до которого оно действовало.

- Это очень интересный момент. Сейчас многие рассуждают: россияне такие идиоты, выстрелили себе в ногу!.. Но на самом деле все было по-другому.

Если помните, в конце прошлого года мировые финансовые институты говорили, что 2020 год будет наихудшим для мировой экономики за последние 10 лет. Еще не было истории с коронавирусом, и все версии сводились к тому, что ТРАМП, развязавший торговую войну, - дурак. А штатовские эксперты прогнозировали, что США ожидает рецессия до конца 2021 года. В январе уже было понятно, что мировая экономика будет задыхаться. Рынки были нестабильными, а затем началась история с коронавирусом. Потом застопорил свои отгрузки Китай. Ухань - это их главный логистический узел. И когда они там ввели карантин, вся мировая логистика повалилась.

И вот на этом фоне ОПЕК говорит России: давайте мы еще сократимся. Россияне ответили отказом. И это было логично. Если мир стоит на пороге шухера, то зачем еще больше сокращаться? Цены этим не спасешь. А американские сланцевики растут. И пока ОПЕК сокращается, они попросту заполняют освободившуюся на рынке нишу.

При этом надо понимать еще и баланс сил. Россияне приходят на переговоры с ОПЕК при бюджете, балансирующем на уровне 42 доллара за баррель (у арабов - 80 долларов, у американцев - 60). И когда им предлагают еще сократиться, то какой в этом смысл, если они и при уровне в 40 долларов сидят в плюсах? Это здравая позиция. Поэтому россияне были согласны поддерживать имеющиеся договоренности, не идти на дополнительное сокращение. В ответ на это саудиты сказали: “Ах так! Мы тогда сейчас нарастим объемы! И в этом вы будете виноваты”. То есть совершенно алогичное поведение. После этого они стали активно наращивать объемы, и цена на нефть рухнула.

Так что это не русские начали ценовую войну. Саудиты решили всех наказать, забили все хранилища, но в итоге пострадали больше всех. Поэтому мне смешно сейчас читать, что россияне - дураки, которые не понимают, что делают. И вот посмотрите: даже после новой сделки ОПЕК+ по сокращению цена на нефть не поднялась. А ведь русские так и предполагали. Так что, возвращаясь к вашему предыдущему вопросу, могу сказать: при таком уровне цен, как сегодня, объемы сокращения значения не имеют. Потому что при таком уровне цен огромное количество производителей попросту вылетит с рынка.

- Еще в самом начале торможения мировой экономики из-за коронавируса многие сравнивали нынешний кризис с Великой депрессией. Были и другие сравнения. А на ваш взгляд, с чем можно сопоставить нынешний кризис?

- Я думаю, что это гораздо больший кризис, чем все предыдущие. Великая депрессия - это кризис в США. Европейцы этой депрессии не видели. Азиатский кризис не заметили в Европе и США. А сейчас кризис глобальный, такого в истории еще не было. То есть сейчас происходит существенная перестройка всей мировой экономической парадигмы. В 2008 году тоже был экономический кризис, но его потушили деньгами. Сейчас же мы заходим в кризис, который невозможно потушить деньгами. Это глобально-системный кризис, который происходит не в отдельно взятых странах. Это очень важный момент. Потому что сейчас ни одна страна не может предложить другой какой-нибудь план спасения или международную помощь. Из кризиса в Азии вышли на плечах китайцев, которые его девальвировали. Кризис в Европе удалось решить с помощью плана Маршалла. Сейчас такого источника, на который можно понадеяться, нет. То есть все предыдущие кризисы тушились за счет какого-нибудь источника. Кто не упал, за того и цеплялись. Сейчас падают все.

- Как, на ваш взгляд, вся эта ситуация отразится на казахстанской экономике? Что должны предпринять власти в нынешних условиях и к чему следует готовиться нам, гражданам?

- У нас наверняка будет падение ВВП и прочие ужастики. Но! Казахстанская экономика устроена таким образом, что большая ее часть завязана на сырье, драйвером в ней выступают нефть и металлы. К ним привязаны телекомы, геологоразведка, огромные объемы инженерных услуг, консультанты всякие плюс поставщики оборудования для нефтянки и так далее. Официально у нас горнорудный и нефтяной секторы занимают 40 процентов в валовом внутреннем продукте, реально же, я думаю, порядка 60-70 процентов в ВВП. То есть у нас есть большая экономика - 60-70 процентов ВВП, в которой задействовано 5 процентов трудоспособного населения, полмиллиона человек. А 95 процентов населения обеспечивают оставшиеся 30 процентов ВВП - это малый и средний бизнес.

Так вот все ужасы, которые нам рисуют, - это падение той самой большой экономики. Основная же масса населения задействована в другой экономике, массовой, народной, и кризис не особо почувствует. Мы будем жить как и жили. И это важно понимать. Помните, президент как-то сказал: что это за экономическая политика, при которой доходы населения не растут? У нас с 2009 по 2015 год экономический рост был по 4-5 процента, а реальные доходы населения росли по 1,5-2 процента в год. Это как раз говорит о том, что та самая массовая экономика росла в пределах 1,5-2 процентов.

Отчего в обществе есть недовольство экономической ситуацией? Потому что люди понимают, что в реальности все не так, как рисуют в официальных отчетах. Потому что народная экономика в сравнении с той, большой, практически не росла все эти годы. Теперь же в условиях кризиса произойдет совершенно обратное. Упадет большая экономика, а народная либо не почувствует этого, либо вырастет. Потому что государство сейчас поменяло стратегию и стало инвестировать в людей, в спрос, деньги раздают, сами видите: соцпособия и так далее.

Я думаю, что в этих условиях наша массовая, народная экономика начнет быстрее развиваться, чем в прошлые годы. Возможно, даже до 3-5 процентов в год. Поэтому в статистике мы увидим, что все плохо - минус 2,5 процента падения ВВП, и в платежном балансе мы увидим дырку. Но в массовой экономике, я полагаю, все будет прекрасно. И в этом ключевой момент для понимания.

Наша народная экономика - это базар и очень простые производства: парикмахерские, кафешки и так далее. Сейчас из-за карантина вся эта активность была остановлена разом. Многие говорят: мол, видите, как все плохо, наш малый бизнес на 72 процента мертв. Это, конечно, плохо, что малый бизнес так зависит от карантина - просто, грубо говоря, люди перестали ходить в магазины. Но после карантина быстро все восстановится. Нынешние депрессивные оценки делаются с позиции карантина, но к народной экономике это неприменимо.

У нас, как и на всем постсоветском пространстве, был свой кризис 90-х годов - тогда вообще все встало, было все плохо! Мы прошли массовые остановки предприятий, веерные отключения электричества. Мы через все это прошли, пройдем и этот кризис. И возможно, еще скажем про него: тьфу, ерунда! Теоретически, глобально философски это, конечно, ужас­ный кризис. Но это не значит, что мы все загнемся. Мы будем жить и будем жить еще лучше.

Руслан БАХТИГАРЕЕВ, фото из архива Айдархана КУСАИНОВА, Алматы