Работа над ошибками

Причем он считает, что делать это должны практики, а не теоретики, имеющие ученые степени и плодящие год за годом методические пособия с одними и теми же недостатками. Алмаханбет Туреханов - педагог, репетитор, автор собственной методики, преподает казахский язык уже 56 лет.

- Одно время я даже работал в комитете по языкам, - смеется языковед, - но особым весом не пользовался, потому что я практик и не имею ученых степеней. Зато, уйдя из комитета, я очень многих научил говорить по-казахски чисто и правильно, а комитет все в том же состоянии, ничего не добились его сотрудники с учеными степенями.

Алмаханбет-ага целый год анализировал существующие учебники казахского, причем и по старой, и по обновленной программам. Он просто просил ребят, с которыми занимается, показать, с чем ходят в школу, заодно расспрашивал, как проходят уроки. Подведя итоги, пришел в ужас.

- Самый плохой из используемых сейчас - это учебник за шестой класс. Он подходит разве что школьникам, достаточно хорошо владеющим казахским языком, кто общается на нем дома, например. Из года в год, хоть по старой, хоть по обновленной программе, учебники казахского языка демонстрируют одни и те же ошибки. Они невероятно перегружены материалом, что противоречит принципу постепенного изу­чения языка, не дают полной информации. Например, встречается очень много слов, смысл которых просто непонятен. А если ученик не понимает значения слова, как он может выполнить задание? Очень мало тренировки разговорной речи, мало возможности довести минимум знаний до автоматизма.

Возьмем учебник для второго класса 2017 года издания “ҚАЗАҚ ТІЛІ БАЛАПАН”. В нем нет ни одного русского слова, нет перевода слов и предложений на русский язык. Ученики мало говорят, об этом свидетельствуют слова-указания в повелительной форме: жаз - “напиши”, боя - “раскрась”, қай сөз сәйкес келеді? - “какое слово соответствует?”. Или сәйкестендір - “найди соответствие”. Эти типы заданий не предусматривают устный ответ, достаточно нарисовать стрелку, подобрать наклейку, выбрать правильный вариант. Но ведь главной задачей обучения языку должно быть обучение говорению, а не молчаливому действию. Или вот задание - определить жанр текста, и далее идет текст из 49 слов. В нем содержатся сложные грамматические формы: специальные временные формы глагола, употреб­ляемые в сказках, формы недостоверного прошедшего времени, то есть то, что с трудом понимают городские дети казахских школ, не то что ученик 2-го класса русской школы. Текст для чтения не соответствует возрасту учащихся. А те особенности языка, которые постоянно в ходу, не акцентируются. Например, в казахском языке очень часто используется притяжательная форма. Как я со смехом говорю своим ученикам: у нас все приватизировано. Но это остается без внимания. И все без исключения учебники перегружены словами. Да не нужен такой большой объем слов, чтобы начать говорить! Зато очень мало перевода слов, заданий. Ребенок либо должен искать все это самостоятельно и вне учебника, либо ему должны помогать родители. Возможно, подобная модель работала бы, если бы предыдущие годы обучения заложили прочный фундамент. Но мы же видим, что это не так. Программа год от года усложняется, а дети как не знали языка, как не умели общаться самыми простыми фразами на нем, так и не умеют. Система не работает. И каждое новое поколение учебников получается все с теми же ошибками: перегруженность, отсутствие словаря или неполный словарь. Если честно, я не представляю, как учатся дети по таким учебникам. Вернее, мы все это видим: 28 лет суверенному государству, несколько раз в неделю идут обязательные уроки государственного языка, начиная с детского сада, а говорить нынешнее поколение молодежи не может. А если может, то в этом совсем не заслуга школы.

А уж изучение истории Казахстана на государственном языке - это вообще ярчайший пример формализма. Сколько я занимался со школьниками, всех спрашивал, что же они делают на этих уроках, неужели они работают по толстым, изобилующим специальными терминами учебникам истории? Все в один голос говорят, что историю проходят на русском, существующим учебником не пользуются, потому что еле-еле могут прочитать то, что там написано. О понимании и пересказе речь не идет. Зачем же нужно это очковтирательство? Я вообще считаю, что и урок казахской литературы в русских школах не нужен. Пусть сначала люди научатся говорить, читать, понимать речь, а потом, если будет интересно, сами почитают Абая, Ауэзова и других классиков. Не надо перегружать ученика литературой, не надо перегружать политикой-историей. Надо учить говорить. А это совсем другие задачи: важно отработать модели предложений, понять основные принципы, довести самые простые навыки до автоматизма. Или вот еще пример. У нас все разбито на темы. Сегодня тема - домашние животные, завтра - посуда, потом - природа... А домашние животные к этому моменту уже забылись.

Особенность существующей школьной методики в том, что мы учим правилам, но не учим разговаривать. Тем самым создаем кормушку для репетиторов, которые уже тоже прекрасно научились готовить к экзаменам по казахскому, но не к общению на казахском. Самое главное - надо реально посмотреть на ситуацию, признать, что существующая система не работает, и менять ее. Учебники не учат? Делать новые, составлять разговорники. Но не наступать же раз за разом на те же грабли. А у нас получается очень формальное обучение.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото Романа ЕГОРОВА, Алматы