Будущее позади

Почему казахское общество живёт мироощущением 50-70-летней давности?

“У казахов никогда такого не было!” - эта реплика могла бы стать самой культовой фразой, слоганом десятилетия в нашей стране. Как только заходит речь о культуре и традициях, так сразу возникают сопоставления и проверка на предмет того, было это у нас раньше или нет. При этом полностью игнорируется тот факт, что вся история человечества - это когда у кого-то чего-то не было, а потом стало.
До СЕРВАНТЕСА, например, писатели не размышляли в романе от имени героя в третьем лице; до Магжана ЖУМАБАЕВА в казахской поэзии не приживался символизм. Стихи Жумабаева, кстати, критиковали за формализм и мистицизм вплоть до 70-х годов прошлого века. Можно сказать, что это понятно: советская власть и не могла не ругать подлинно национального поэта. Потому что режим, в принципе, сгубил много национальных талантов и, оперируя коммунистической идеологией, увел самобытную культуру казахов не в ту степь. Поэтому мы сейчас дружно пытаемся возродить ту самую, подлинную, культуру нации, ущемленную десятилетиями “крас­ного” гнета.
Но тут возникает главный парадокс. Дело в том, что почти все, что дорого и мило сердцу любого патриота и защитника традиций, появилось в советское время. Взращено и выпестовано социалистической культурной парадигмой. А сейчас лелеется и превозносится.
Чапаны с крупным рисунком, которые сейчас дарят всем подряд, и женские национальные костюмы - это растиражированные отголоски театральных и оперных постановок 30-40-х годов. Большие орнаменты на одежду стали наносить именно для того, чтобы даже на галерке зрители все хорошо видели. Об этом говорит кандидат исторических наук Ирина ЕРОФЕЕВА, и это, в общем, видно по изо­бразительному искусству. Яркой аляповатой орнаментовки на одежде казахов нет ни у КАСТЕЕВА, ни у ХЛУДОВА (зато позже она появляется повсеместно). В фильме “Амангельды” Моисея ЛЕВИНА 1938 года персонажи тоже довольствуются мелким рисунком, зато в “Кыз Жибек” (1969) Султан-Ахмета ХОДЖИКОВА и “Погоне в степи” (1979) Абдуллы КАРСАКБАЕВА выразительное декорирование туалетов под этнику расцвело пышным цветом в прямом смысле слова.
Расцвело и осталось. Но туалеты - это не самая важная сторона дела, хотя и отражающая текущее положение дел, как жесткая шейная фреза на испанских средневековых костюмах, призванная констатировать, что испанцы не склоняют голову. Обильное декорирование современных казахских костюмов - это, видимо, следствие нашей тяги производить внешнее впечатление. А что внутри костюма?
Внутри все то же самое. Упомянутого “Амангельды” в свое время журили за избыточный соцреализм и излишне театральную манеру игры актеров. Спустя 80 лет в казахстанских исторических эпических полотнах этой манеры не убавилось, а стало даже больше. Насупленные брови батыров, статуарные ханы, благообразные мудрецы - все не говорят, а изрекают, предварительно приняв соответствующий статусу монументальный вид, даже если речь идет о просьбе принести воды. Советский театр в самом крайнем, дурном своем проявлении. Предполагается, что наши великие предки только так и вели себя, и эти приемы, растиражированные тысячи раз, уже въелись в подкорку. Самое странное и смешное в этом то, что, пытаясь опровергнуть советскую риторику, современные национальные художники руководствуются ее же эстетическими принципами. Почему?
Потому что новых нет. Два эпохальных проекта - “Кочевники” и “Казахское ханство”, между которыми 13 лет, сняты по мотивам произведений одного и того же Ильяса ЕСЕНБЕРЛИНА. Автора знаменитой литературной трилогии можно назвать выдающимся писателем или даже великим, но это не отменяет того факта, что он был писателем советским. Принадлежащим эпохе и отражавшим ее культурно-философский контекст. И мы сейчас снимаем фильмы по советской прозе, в советском стиле, играя в них по-советски. Такой подход почему-то должен привести к возрождению и утверждению подлинно национального искусства, сказать новое слово в казахской культуре.
Но корень проблемы как раз в том, что самого слова не существует.
За последние годы много раз переписали учебники отечественной истории. Появилась масса авторов и теорий - от научных до любительских и абсурдных, выпущены сотни книг. Так или иначе, но каноны советской исторической науки перерабатываются и отвергаются - общество находится в поиске собственного места в истории. И если в научном и псевдонаучном рвении нашим соотечественникам не откажешь, то в художественном отношении - полный провал.
Учебников море, а Книги нет.
К Есенберлину обращаются, потому что новые исторические романы такого уровня у нас не пишут. Да вообще никакие не пишут. Точнее, пишут, но книги в том смысле, который обычно подразумевают, используя термин “большая литература”, у нас за годы независимости так и не случилось. Ни в историческом, ни в каком другом жанре. Да, одни знатоки скажут про Кажигумара ШАБДАНУЛЫ и его “Кылмыс”, другие вспомнят плодовитого на романы Мухтара МАГАУИНА, третьи расскажут о Дюсенбеке НАКИПОВЕ или Берике ЖЫЛКИБАЕВЕ. Имен и вправду немало, а книги, ставшей явлением, вошедшей в обиход, отрефлексировавшей наше нынешнее положение, повлиявшей на массовое сознание, не появилось.
Поэтому мы вынуждены пережевывать одну и ту же советскую и досоветскую литературу, цепляясь за нее, как за спасательный круг. И поэтому страна, общество живут представлениями тех времен. И поэтому всякий раз, когда на арене появляется что-то новое и интересное, все кругом начинают кричать, что “у казахов такого никогда не было”. Конечно, не было. Откуда у АУЭЗОВА, СЕЙФУЛЛИНА, ТОРАЙГЫРОВА или АБАЯ могли быть Интернет, рок, “элитные жилые комплексы”, ТРЦ, “гелендвагены” и ОМОН? Все то, что непосредственно влияет на нашу жизнь и требует осмысления. Они жили в другое время, описывали другой мир, а это существует здесь и сейчас. Между современностью и ее культурным осмыслением у нас провал, временной лаг в 70-80, а то и в 100 лет. Мы живем в XXI веке, примеряя к нему стандарты конца XIX - начала XX.
Культура, которая не производит ничего нового и питается старыми формами, мертва. Никому не придет сейчас в голову делать научно-популярные фильмы про устройство Вселенной на основе ньютоновских представлений XVII века, а у нас в культурной области подобное происходит повально.
Но, к счастью, время неумолимо - оно требует новых идей и новых людей. И наверняка они скоро появятся. Создадут поистине новую казахскую музыку, монументалистику, литературу. Растерзают пропахшие нафталином установки, чтобы явить миру свежий, ошеломляющий взгляд на него. Этих людей, разумеется, будут нещадно бить и ругать.
Но разве с пророками когда-то было иначе?

Тулеген БАЙТУКЕНОВ, рисунок Владимира КАДЫРБАЕВА, Алматы