Мы в домике,

или Давайте быстро убирайтесь все

В доме, где я живу, перестали убирать подъезд. Улицы самого крупного города страны не блещут чистотой, да и вообще пройти по жизни, не замарав ботинок, не представляется возможным, поэтому на кратком, но важном пути к лифту становится все больше грязи. Поначалу она просто нарушала эстетическую картину мира, а потом начала скрипеть под ногами, всячески шириться и, кажется, способна, как колония водорослей, в скором времени поглотить весь внутренний объем подъезда.

Все это произошло из-за того, что уборщица уволилась, а председатель КСК не может найти новую на те деньги, которые готов платить. Вечный спор о желаемом и реальном в локальном коммунальном выражении почти достиг своего апогея - пожалуй, с подъезда уже можно начинать писать новый миф об авгиевых конюшнях.
Но самое интересное - это реакция жителей дома. Жителям по фиг. Несколько выловленных мною соседей бормотали что-то невнятное, полусогласно кивали головами и старались побыстрее ретироваться от внезапно нависшей проблемы. Залежи грунта, глины и песка на входной группе их, возможно, и смущают, но не настолько, чтобы нарушить внутренний покой. В конце концов, дома-то у них чисто. Полы они у себя моют. А подъезд - это зона коллективной безответственности, вдохновленная лозунгом “Кто, если не мы? Не мы”. И немы.
Не надо быть Эльдаром РЯЗАНОВЫМ, чтобы провести параллели между жизнью много­квартирного дома и всей страной. Правила человеческого общежития одни и те же, просто масштабируются в разные стороны. А самая главная конвенция, выпестованная годами гражданской безактивности, - “нас это не касается”. Внешнюю обманчивость данной формулы очень хорошо показал Сергей ЛОЗНИЦА в фильме “Счастье мое”. Там один из героев, как премудрый пескарь, никуда не лез, а потом жизнь сама влезла в него, причем наихудшим из всех возможных образом. Она его убила.
Существует теория разбитых окон, многократно апробированная на Западе. Суть ее в том, что если не заменить вовремя одно разбитое в здании окно, то через короткое время все окна будут выбиты. А своевременная замена, напротив, призывает граждан соблюдать общественный порядок и в перспективе обеспечивает профилактику более крупных правонарушений. То есть окна надо менять, грязь следует убирать, сломанные карусели чинить - это цивилизует социум, поскольку бытие, как известно, определяет сознание.
Слишком категоричным было бы заявлять, что большинство окон в нашем обществе разбиты и на замену уже не хватит никакого стекла. Но то, что граждане наши поголовно одолеваемы центробежными силами, - уже данность. Один мой знакомый, живущий в частном секторе, призывал соседей, владельцев огромных особняков, скинуться на приличное дорожное покрытие к подъездным дорожкам. Скидываться никто не стал. Во-первых, у всех джипы. Во-вторых, за воротами, внутри дворов, все же нормально. Тротуарная плитка, газоны, еще есть пруд, там лилии цветут.
Зачем делать дорогу? Это же чужое. Зачем возмущаться, когда обижают слабых? Они ведь не наши родственники. К чему высказывать свое мнение, когда кого-то из общественных деятелей сажают по заведомо сфабрикованному обвинению? Это ведь нас не касается.
Стремление к герметичности пронизало все уровни и области казахстанского общественного сознания. Неофеодальная знать отгораживается от черни трехметровыми заборами и двойными стеклами лимузинов. Нағыз қазақтар живут своими интересами, шала - другими, их плоскости не пересекаются. Чахлые остатки оппозиции проводят акции протеста, на которые собираются два журналиста. Убивают экологического активиста - жалко, конечно, но он нам никто, и вообще сам же знал, на что идет.
А начинается все на уровне КСК, с немытого подъезда. В скандинавских странах решение кондоминиума жильцов имеет приоритет над государственным законодательством. То есть если в доме объявился какой-нибудь житель, не соблюдающий правила совместного проживания, кворум жильцов решает его выселить, и никакой самый верховный суд ничего с этим поделать не может. Таким образом, паршивая овца не способна испортить стадо, пока сама не излечится.
Но что делать, если все стадо паршивое, а дураком, напротив, считается самый здравомыслящий представитель коллектива, как в поэме Абая “Масгут”? Абаевский герой решил не отделяться от народа и выпил воды из того колодца, который свел с ума весь аул. Растворился, так сказать, в толпе. Стал одним из.
Это, без сомнения, заманчивый путь, поскольку простой и безболезненный.
Но грязи в подъезде от этого меньше не станет.

Тулеген БАЙТУКЕНОВ, рисунок Владимира КАДЫРБАЕВА, Алматы