Заложники закона

Сейчас Владимиру Михайловичу 71 год. Когда его приняли на работу, причем на секретный объект, ему было всего 17 лет.

- Как такое могло быть? Вы же были несовершеннолетним! - не могу скрыть удивления.

- Вот я тоже думаю: как? - пожимает он плечами. - Мама одна нас троих растила. Со старшим братом у меня разница 13 лет. Он мне отца заменил. Владислав устроил меня туда, где работал сам, - в изыскательную экспедицию №113. Первая запись в моей трудовой книжке: “22 июля 1968 года принят на работу в геофизический отряд рабочим по пятому разряду”. Мы работали в эпицентре полигона - на испытательной площадке “Дегелен”, где к тому моменту уже длительное время проводили подземные взрывы в шахтах и штольнях. Тогда никто из нашей семьи даже не догадывался, насколько это опасно…

- Что входило в ваши обязанности?

- Я работал помощником бурового мастера. Мы с помощью передвижной дизельной установки бурили скважины, в которые военные затем опускали ядерные заряды и подрывали. В месяц было пять-шесть подрывов. Я присутствовал на каждом испытании. Во время взрыва нас эвакуировали в подветренную сторону на расстоя­ние от 500 метров до километра. После испытания дозиметристы замеряли радиационный фон. Потом нас допускали к бурению следующей скважины. Плотность была большая: на карте (см. фото), где красными точками отмечены взрывы, видно, что скважины одна на одной.

Забегая вперед, отмечу, что в 2003 году в Научно-исследовательском институте радиационной медицины и экологии (НИИ РМиЭ) Владимиру Михайловичу выдали справку, что полученная им доза радиации суммарно превышает 100 сЗв. Это пороговая доза для возникновения лучевой болезни, она провоцирует развитие тяжелых патологий в будущем. Что и случилось с Сулимой. В 2015 году региональный межведомственный экспертный совет сделал заключение, что многочисленные заболевания, которыми страдает Сулима, связаны с воздействием ионизирующих излучений. Среди них ишемическая болезнь сердца, стенокардия, постинфарктный кардиосклероз, хроническая сердечная недостаточность, полиарт­роз, киста правой и левой почки, аденома предстательной железы…

- Если во время испытаний вас эвакуировали в безопасное место, как получилось, что вы получили огромную дозу радиа­ции?

- Во время очередного испытания что-то пошло не так, возникла аварийная ситуация. Из шахты вырвался мощный газовый фонтан, смешанный с породой. В результате образовалось радиационное облако. Наша площадка, где мы базировались, подверг­лась воздействию радиации. Нас было пять человек. Всех увезли в госпиталь в Курчатове. Потом перевели в Семипалатинск - в противобруцеллезный диспансер №4, который тогда был в ведении Минобороны СССР. Пока проходил длительное лечение, маму вызвали и уговорили, чтобы она меня забрала из клиники. Так в моей трудовой книжке появилась запись: “2 февраля 1969 года уволен по собственному желанию в связи с уходом на учебу”.

С тех пор Владимир Сулима каждый год проходил обследование - сначала в том же противо­бруцеллезном диспансере, а потом в его преемнике - НИИ РМиЭ.

Состояние здоровья Владимира Михайловича с каж­дым годом стремительно ухудшается, но чиновники от здравоохранения продолжают считать, что “данных для направления в отдел МСЭ для определения группы инвалидности нет”! А между тем Сулима, получая минимальную пенсию - 80 тысяч тенге, уже вынужден покупать дорогостоящие лекарства. Потому что дешевые медикаменты, которые бесплатно выдают в приписанной поликлинике, перестали купировать участившиеся приступы.

При всем при этом сейчас участник ядерных испытаний, пострадавший от облучения, не получает никаких льгот.

- В свое время мне очень помог закон от 1992 года о социальной защите граждан, пострадавших вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, - говорит мужчина. - Мне крупно повезло, что смог сполна получить льготы, которые тогда предоставлял закон. К сожалению, большинство пострадавших от ядерных испытаний этого не смог­ли сделать. Я одним из первых получил единовременную компенсацию - 40 тысяч тенге. В то время это были большие деньги: моя пенсия тогда чуть превышала 4000 тенге. Но вскоре выдачу компенсации заморозили. А когда возобновили, деньги сильно обесценились.

В связи с тем, что Владимир Михайлович с 1951 по 1974 год проживал в Жанасемейском районе и селе Долонь Бескарагайского района Семипалатинской области, которые отнесли к зонам максимального и чрезвычайного радиационного риска, он смог выйти на пенсию в 50 лет.

- Изначально эта льгота была и у жителей Семипалатинска, отнесенного к зоне повышенного риска. Но потом ее отменили. В результате основная масса пострадавших вынуждена была выходить на пенсию на общих основаниях: женщины с 58 лет, мужчины - с 63. Надо ли говорить, что многие просто не дожили до этого момента, - мрачнеет пен­сионер.

После основательного “переформатирования” в законе о соцзащите пострадавших от воздействия Семипалатинского полигона остались лишь две льготы, да и то преимущественно для работающих граждан. Это ежегодный дополнительный оплачиваемый отпуск (в зависимости от зоны радиационного риска - от 5 до 14 календарных дней) и дополнительная оплата труда в размере 1-2 МРП. На первых порах закон гарантировал выплату добавки к пенсии всем пенсионерам. Но в последующих его редакциях льготы урезали до минимума. На сегодняшний день на надбавку к пенсии в размере от 1,83 до 2,09 МРП (с 2022 года 1 МРП составляет 3063 тенге) имеют право только пенсионеры, вышедшие на пенсию до 1 января 1998 года и проживающие в зонах чрезвычайного и максимального радиационного риска. А вот жители Семея и Усть-Каменогорска, не попавшие в эти зоны, вообще остались без экологической надбавки к пенсии.

Несмотря на стремительное ухудшение здоровья, Владимир Сулима остается в рядах активистов общественного объ­единения “Поколение”, которое вот уже много лет добивается пересмотра безнадежно устаревшего закона. Ученые сходятся во мнении, что деление по зонам радиационного риска было актуально в далеком 1992 году, сразу после закрытия полигона, но не сейчас, когда радиоэкологическая обстановка больше не имеет резко выраженных отличий. Поэтому активисты требуют упразднить деление по зонам проживания. По их мнению, соцпомощь следует оказывать в зависимости от величины полученной каждым пострадавшим дозы облучения. Ведь независимо от того, где живет человек, доза облучения с ним остается навсегда.

- Пострадавшие от воздействия полигона не один десяток лет ждут расширения перечня социальных льгот. У нас нет даже реабилитационного центра! - сокрушается председатель ОО “Поколение” Ольга ПЕТРОВСКАЯ. - Мы воспряли духом, когда в апреле 2019 года Касым-Жомарт ТОКАЕВ во время рабочей поездки в Семей объявил, что к концу того года планируется уточнить ущерб, причиненный ядерными испытаниями. После этого правительство должно было подготовить конкретные рекомендации по оказанию социальной помощи населению, пострадавшему от воздействия полигона. С тех пор успело пройти три года. Но так ничего и не сделано. Нас не слышат…

Милана ГУЗЕЕВА, фото автора, Семей