Закон что дышло?

Напомним, конфликт между ТОО “БатысНефтеТрэйд” (нефтетрейдер) и ТОО “Terminalex” (нефтехранилище) возник из-за того, что в 2018 году Служба экономических расследований департамента госдоходов Мангистауской области начала досудебное расследование в отношении руководства нефтетрейдера. В рамках уголовного дела на резервуары Terminalex, где хранились нефть и нефтепродукты “БатысНефтеТрэйда”, был наложен арест, и исполнение соответствующей заявки по перевалке нефти было приостановлено до его отмены. Позже уголовное дело было прекращено, но между партнерами возник спор, вылившийся в более чем двухлетнюю судебную тяжбу.

В декабре 2019 года специализированный межрайонный экономический суд (СМЭС) Мангистауской области вынес решение о взыскании с “БатысНефтеТрэйда” суммы задолженности за сверхнормативное хранение груза в размере 900 млн тенге. Апелляционная инстанция оставила его без изменений, а сейчас дело в кассационном порядке рассматривает Верховный суд. Причем представление о пересмотре дела внес лично глава ведомства Жакип АСАНОВ (см. “Неверное представление”, “Время” от 7.7.2021 г.).

По мнению представителя Terminalex Дмитрия БРАТУСЯ, правовая позиция “БатысНефтеТрэйда” не выдерживает никакой критики с точки зрения материального права.

о-первых, отмечает Дмитрий Братусь, в своем ходатайстве нефтетрейдер делает упор на то, что после возбуждения уголовного дела неоднократно просил нефтехранилище исполнить заявку и отгрузить нефть и нефтепродукты, однако Terminalex ответил отказом. А как иначе?! Ведь на резервуары был наложен санкционированный судом арест, и подводить себя под монастырь Terminalex не собирался. Официальное подтверждение отмены ареста Terminalex получил только в суде по своему иску к нефтетрейдеру и СЭР о взыскании платы за сверхнормативное хранение груза.

- Считаю, что нефтетрейдер обманул председателя ВС. Постановлением арест накладывается, постановлением же отменяется, - говорит Дмитрий Братусь. - Дайте постановление! На этом мы настаивали в ходе переписки. Обратите внимание: направив нам 4 января 2019 года письмо о продолжении перевалки нефти, “БатысНефтеТрэйд” почему-то не приложил к нему ни постановление о снятии ареста, ни иное подтверждение. Если арест был отменен в декабре 2018 года, то зачем понадобилось оформлять копию некоего письма ДГД 21 января 2019 года, скрепленного печатью “для конвертов”, с извещением о снятии ареста? Все это говорит о том, что соответствующее постановление мы получили намного позже. Так и было. Мы получили его в конце 2019 года в суде по нашему иску об оплате услуг. Доверять заинтересованному лицу, находившемуся под уголовным преследованием, мы не могли.

Что касается СЭР, то в ходе судебного разбирательства по поводу задолженности за сверх­нормативное хранение груза представитель ведомства утверждал, что Terminalex была направлена копия постановления. Правда, журнал исходящей корреспонденции, который мог бы подтвердить его слова, он так и не предоставил, несмотря на требование суда.

- Ни отправка, ни вручение нам постановления о снятии ареста так и не доказаны, - говорит Дмитрий Братусь. - Мы не могли под честное слово отгружать товар, подставляясь под новые санкции. Кроме того, плата за сверхнормативное хранение в нашем иске рассчитана только по первую декаду 2019 года. То есть и здесь мы старались минимизировать риски.

Во-вторых, “БатысНефтеТрэйд” ссылается на так называемую преюдицию, то есть обязанность судов принимать доказательства, ранее установленные решениями судов по другим делам с участием тех же лиц. Дело в том, что Terminalex вначале обратился в суд с иском о взыскании с “БатысНефтеТрэйда” штрафа на сумму более 360 млн тенге за необеспечение минимального гарантированного объема нефти. СМЭС Мангистауской области отказал в этом иске, апелляционная инстанция оставила решение без изменений. После этого Terminalex подал иск о взыскании суммы задолженности за сверхнормативное хранение груза, и его, как уже было сказано выше, суд удовлетворил. Теперь же “БатысНефтеТрэйд” уверен, что раз в первом случае Terminalex проиграл дело, то и во втором суд должен был отказать в удовлетворении исковых требований. Но это, по мнению Дмитрия Братуся, совершенно разные вещи и ни о какой преюдиции тут не может быть и речи.

- “БатысНефтеТрэйд” забронировал под себя два резервуара, - объясняет он. - Это свет, обогрев, охрана, налоги, зарплата и т. д. И они не должны стоять пустые или полупустые. Налить туда нефть другого клиента мы не можем, ведь никто не заинтересован в том, чтобы его продукт смешивался с чужим товаром. Поэтому мы страхуемся: должен быть обеспечен согласованный минимум нефти. А если этого минимума не будет, платите штраф за необеспечение минимального гарантированного объема. Таков договор. Как говорил один из основателей казахстанкой школы цивилистики Юрий Григорьевич Басин: “Свобода договора, но не свобода от договора”. И совершенно другой риск - это когда вы налили нефть, и она хранится бесконечно. Этого тоже не должно быть. Мы страхуемся от того, чтобы контрагент не связал нас одним продуктом на неопределенное время. Важен оборот товара: налив - хранение - отгрузка (перевалка) и т. д. Нефть не должна храниться более 60 дней. А если груз залежится больше, чем положено, то поклажедатель платит за сверхнормативное хранение. Это две разные вещи: там - штраф за отсутствие товара, здесь - плата за услуги по хранению товара сверх срока. “Нет” и “есть”, “черное” и “белое” - разные понятия.

В-третьих, в утверждениях неф­тетрейдера приводится аргумент о том, что вины “Батыс­НефтеТрэйда” в возбуждении уголовного дела нет, поскольку это является обстоятельством непреодолимой силы или, условно говоря, форс-мажором. Однако Дмитрий Братусь уверен, что здесь все далеко не однозначно. По его словам, пункт 1 статьи 359 Гражданского кодекса, регламентирующей основания ответственности за нарушение обязательств, гласит, что должник несет ответственность при наличии вины, но эта норма относится к бытовым сделкам, а не к предпринимательской деятельности. А вот в пункте 2 той же статьи говорится, что лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет имущественную ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы.

- Юрий Григорьевич Басин в комментарии к Гражданскому кодексу пишет о безвиновной ответственности предпринимателей и виновной ответственности в бытовых, непредпринимательских отношениях, - говорит Дмитрий Братусь. - Так вот, предприниматель отвечает не по принципу вины, а несет безвиновную ответственность. Слишком высока цена вопроса, чтобы искать виноватых. Никого не интересует, виноват ты или нет, почему ты, например, вовремя не поставил мебель или не выпек хлеб. Это твои проблемы. Страхуйся! Только так называемый форс-мажор может освободить от ответственности. При этом уголовное дело обстоятельством непреодолимой силы считаться никак не может, поскольку оно стало следствием осуществляемой “БатысНефтеТрэйдом” деятельности. А как иначе? Ведь не Папу Римского СЭР к уголовной ответственности привлекала, а потом признала невиновным. Все, что произошло с “БатысНефтеТрэйдом”, так или иначе связано с его деятельностью. И такое обстоятельство, как действия, решения госоргана, тоже не освобождает от ответственности по гражданскому праву. К тому же стороны об этом договорились. В данном случае “БатысНефтеТрэйд” ссылается на статью 361 ГК, в которой говорится об освобождении от ответственности за неисполнение договора вследствие обстоятельства, за которое ни одна сторона не отвечает. Однако почему-то забывают про диспозицию статьи 361: закрепленное в ней общее правило действует, если иное не предусмотрено договором. Аналогичная диспозиция закреплена и в пункте 2 статьи 359 ГК. В нашем случае так и получилось: в пункте 7.5.5 договора прописано: если что-то произойдет по не зависящим от Terminalex обстоятельствам, то Terminalex вправе приостановить исполнение заявки и потребовать возмещения убытков. Что и произошло. При этом, замечу, сам договор, подписанный обеими сторонами, никем никогда не оспаривался.

По сути, считает Дмитрий Братусь, сейчас в ходе кассационного разбирательства создается “новое право” (novum ius) - формулируются новые гражданско-правовые нормы. Однако судьи Казахстана не наделены властью законодателя.

Тимур ХАМИТОВ, Алматы