Есть контакт!

В Алматы и его окрестностях работает огромное количество летних лагерей, но, пожалуй, самый необычный из них - первый детский инклюзивный. Здесь на практике дети из разных регионов страны учатся помогать своим сверстникам с диагнозом аутизм.

Они почти все время хохочут и кричат, как положено обычным детям. Но если понаблюдать, то можно понять, кто из них с диагнозом, а кто нет. Аутизм проявляется по-разному. Для кого-то это очень комфортное состояние погруженности в себя (вплоть до нежелания разговаривать), из которого очень трудно выйти, для кого-то лишь некоторые трудности в коммуникации: чуть более рассеянный взгляд, готовность в любой момент уйти в свой внутренний мир. Но здесь в общей суматохе очень трудно быть улиткой. Пиковцы (члены подростковой инклюзивной команды, ПИК) тормошат партнеров, убеждают и уговаривают их выходить в круг, чтобы прыгать через канат, играть с мячом, выполнять различные задания и участвовать в эстафетах.
Спустя некоторое время суматоха улеглась, и дети сели в кружок, чтобы сделать еще одно важное дело - повторить песни, которые они по субботам поют в горах. Поход тоже со смыслом. Надо помогать друг другу, придумывать и выполнять веселые задания и все время быть одной командой. Как раз во время повторения песни мы отвлекли нескольких участников, чтобы задать им серьезный вопрос: зачем школьник тратит свои каникулы и учится работать со сложными ребятами?
- Я из Актау, - рассказывает Лана, - у меня старший брат аутист. Вот только раньше я не понимала, как можно с ним играть и просто общаться, а сейчас мне легко с ним заниматься. Самое главное, я вижу, что ему это помогает справляться со своим состоянием. Например, раньше он очень волновался, когда слышал крик маленьких детей, а сейчас стал уже гораздо спокойнее.
- Я тоже из Актау, у меня младший брат аутист, - продолжает Алишер. - Раньше я очень стеснялся, стыдился, когда его видели мои друзья. Ну и, конечно, почти не общался с ним. Теперь понимаю, что это можно делать, и вижу, как это ему помогает.
- А у меня нет братьев или сестер с таким диагнозом, - говорит Барысхан. - Я сюда хожу, потому что хочу помогать другим детям. Если от меня будет польза, то потраченного времени не жалко, и я продолжу заниматься во время учебного года.

Организатор инклюзивного детского лагеря Салтанат МУРЗАЛИНОВА-ЯКОВЛЕВА (на снимке) говорит, что такие занятия помогают и здоровым детям.
- Современные дети, по сути, сами нуждаются в помощи. Обратите внимание, как тяжело ребята сейчас находят друзей во дворе и классе. Они не умеют радоваться друг за друга, не умеют долго быть в рабочем состоянии, очень легко уходят в рефлексию по поводу неудач или несбывшихся ожиданий. Возможно, потому, что мы, взрослые, и сами так часто делаем. Наши дети откровенно избалованы и не готовы преодолевать какие-то трудности. Мы не даем им закалиться, а потом удивляемся, что молодых людей так легко сломать. Мы не делимся с ними своими проблемами, не вовлекаем в свою жизнь, не рассказываем, как прошел день, и дети привыкают жить только своими интересами. Обратите внимание, даже в секциях они ведь не общаются, не узнают друг друга, а лишь делают свою работу и расходятся. Поэтому, чтобы подготовить подростков к работе с кризисными ребятами, мы сначала учим их играть, радоваться чужим победам, вообще радоваться и жить позитивными эмоциями!
В лагере ребята все время работают командами или в паре. Помогают, поддерживают, убеждают не сидеть в стороне. И кризисные дети, которых родители не могут вытащить из своей скорлупы, вынуждены поддаваться на эти тормошения и уговоры.
- Подростки вытаскивают кризисных ребят на общение, они создают условия, когда это возможно, - продолжает Салтанат. - Ведь в аутизме главный вопрос, идет ребенок на контакт или нет. Им комфортно быть в закрытом состоянии, и надо их научить, как обращать внимание на окружающий мир, как взаимодействовать с ним, а уже потом человек может сам решить, хочется ему общаться или нет.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото Романа ЕГОРОВА, Алматы