Семь бед - один обед

На пристройке к “Тренинг-кафе” - вывеска “Бесплатные обеды”. Буквы крупные, видно их издалека. Пока те, кто через час выстроится в плотную очередь, сюда не подходят. Они стоят чуть поодаль и делают вид, что эта надпись не про них и не для них. Повидавшие многое, как их модные лет тридцать назад песцовые шапки, бабульки переминаются с ноги на ногу. Холодно. Со стороны - группка увлеченно беседующих пенсионерок. Правда, каждая из них нет-нет да и посмотрит на часы, а потом бросит украдкой взгляд на ту самую вывеску. Не несут еще? Рано?
- Эй, а ну отойдите в сторону. Я посмотрю вы все тут нищие и голодные, - это про них местный дворник, которому наши старушки перегородили дорогу. - Ваш ларек только через полчаса откроется.
Бабульки молча расступаются и покорно опускают глаза так, будто перед ними не дворник, а местный бастык. Пусть ругается, главное - не привлекать к себе лишнего внимания.
Группка постепенно перетасовывается. Одни уходят греться в районный акимат, что как раз напротив (символичное соседство: из окон местной администрации можно наблюдать картинки из реальной жизни), другие несут “вахту” на улице.
- У тебя какой номер? - у каждого он свой, как в советские времена в очереди за дефицитом.
Пришел первым и ждешь того, кто будет за тобой, а там уже по порядку, чтобы потом не запутаться. Когда пришел? А это у кого на сколько хватает сил. Часа за два, а то и за три. Сейчас подолгу стоять на улице тяжело - зима все-таки. Вот некоторые и появляются здесь попозже - за час-полтора. Рискуют сильно: волонтеры раздают в день только пятьдесят обедов. Людей в очереди меньше - человек 20-25. Но некоторые берут еду не только для себя - для больных, неходячих соседей или родственников. Предъявил удостоверение еще одного человека, как у нас гордо говорят, на заслуженном отдыхе, и взял для него порцию. Так что дружны они лишь до тех пор, пока не открывается тот самый ларек с той самой вывеской. Потом каждый сам за себя и за свой кусок хлеба.

***

Многие кутаются в шали и почти на глаза натягивают капюшоны. Не потому, что холодно. Стыдно. Я подхожу поближе.
- Лица не снимайте, - едва завидев нас с фотокором, наперебой галдят они. - И имен наших не называйте, вдруг кто-то из знакомых прочитает.
Соглашаюсь на эти условия.
Женщина, стоящая рядом со мной, отворачивается в сторону, боясь попасть в объектив. 85 лет, пенсионерка.
- В декабре меня обокрали. Пришли двое. Сказали, что какая-то проверка, я открыла. Вытащили все. Теперь в долгах... Уберите, пожалуйста, - это она к нашему фото­графу. - Зачем мне это надо? Я же вижу, что вы фотографировали.
А потом снова ко мне:
- У меня сыну 47 лет, но он больной, не работает. Так что я одна. Прихожу сюда раз-два в неделю, больше не могу - давление. На улицу выхожу, качнет меня - и падаю. У меня сейчас положение такое, что приходится сюда идти. Пенсию получаю, да ни на что не хватает. Квартплата - 10 тысяч, лекарства дорожают. Вот и стою здесь. Знаете, как стыдно. Вот недавно мне соседка с ухмылочкой говорит: “А ты что, бесплатные обеды берешь?” Увидела где-то. Пришлось оправдываться: мол, я в акимат ходила. Она в ответ улыбается. А сама-то пьет беспробудно.
- Наверное, не думали, что когда-нибудь придется ходить за бесплатными обедами?
- Лапонька, конечно, стыдобища-то какая.
И женщина, разоткровенничавшись, немного рассказывает о себе. Переводчик с китайского языка, успешная карьера и, казалось, сложившаяся жизнь. Теперь раз в десять дней она может позволить себе купить пару говяжьих ребер тенге на 300-400 и сварить борщ. Иногда хочется пирожное или ветчину.
- Летом квартплата будет чуть дешевле, может быть, тогда куплю кусочек...
И она снова отводит глаза, будто стесняется сказанного.

***

Другой моей собеседнице 81 год. Она чуть наклоняется, чтобы услышать, что я говорю. Наши лица так близко, что я вижу, как ее медно-рыжие кудри, выбивающиеся из-под платка, переплетаются с седыми волосками, а на лице из-за улыбки появляется еще больше мелких, симметричной паутинкой морщин. На вид ей не больше семидесяти.
- Зато внутри все болит, - протягивая каждое слово, говорит мне она. - Детей у меня нет - одинокая. Готовить себе не могу - сил не хватает, вот и ем всухомятку. А так хотя бы раз-два в неделю могу поесть горячее. Ой, вы не представляете. Я это взахлеб кушаю. Правда, стоять долго я не могу - ноги замерзают. Прихожу в три, и почти всегда последняя.
Она убеждает меня в том, что для нее это не способ выжить, а возможность пообщаться. К ней присоединяются подруги, стоящие здесь же.
- Почему я сюда добираюсь? - называет мне свои причины еще одна пенсионерка. - Во-первых, заставляю себя ходить, во-вторых, мы здесь общаемся, а в-третьих, что ни говори, а обеды освобождают меня от забот, связанных с едой. Не нужно тратить на это ни время, ни деньги. А пенсии мне хватает. Я человек экономный.
- Что вы покупаете в магазине?
- Практически ничего. Мне достаточно того, что я отсюда приношу. Во мне 45 килограммов - мне много не надо. Я дитя войны и знаю, что такое голодать.
- Она у нас преподаватель английского языка, - вклинивается в разговор соседка по очереди.
- Ну, не надо, - отмахивается та. - Все мы сейчас одинаковые, раз сюда ходим...

***

На часах 16.00. Из кафе выносят 50 порций, упакованных в одноразовые контейнеры. Готовят обеды ребята-инвалиды, работающие в “Тренинг-кафе”. Сегодня - гречка и вареное яйцо, вчера был борщ с мясом. Меню зависит от обычных алматинцев и волонтеров, несколько месяцев назад запустивших социальный проект “Бесплатные обеды”. Их не финансируют какие-то фонды или госструктуры, все исключительно за счет частных пожертвований. На прошлой неделе в кафе привезли барана, несколько кур и яйца. Значит, в ближайшие дни в меню пенсионеров, которые едут сюда из разных концов города, будут эти продукты.
Как только в поле зрения появляется человек с едой, очередь перестает быть такой дружелюбной и слаженной, как еще несколько минут назад. На раздаче - одна из волонтеров проекта Расима ТЕМЕРБАЕВА.
- Вы за кем занимали? За голубой шапочкой? Где она? - оживает очередь. - Я не вижу. - Выстраиваемся строго по очереди. А вы здесь откуда?
- Я пришла в 12 часов, - тут же следует ответ.
- Вы почему ей две порции даете? Другим ведь не хватит - у нее пенсия 70 тысяч. Ей здесь вообще делать нечего, - нахрапистая и, судя по виду, самая молодая из стоящих здесь пытается оттиснуть ту, у которой пенсия аж 70 тысяч.
Но бабуля все же забирает горячее.
50 контейнеров расходятся минут за десять. На четверых еды не хватает. Без гречки остается и та самая дама, которая минуту назад была готова вырвать кусок хлеба из рук женщины старше ее лет на двадцать. Она кричит и обещает жаловаться.
- Потерпите, весной порций будет больше, - пытается урезонить ее Расима. - Тогда на всех будет хватать.
Бесполезно. У обиженной своя правда.
- Конечно, я могу понять тех, кому не хватает еды, - уже мне говорит Расима. - Они пришли сюда голодные, холодные, прождали несколько часов. У них обида. Но я не могу отказать одинокой 80-летней бабушке, которая не может готовить. У кого-то из них, может быть, пенсия и 70 тысяч, хотя у большинства она минимальная. Обращается много новеньких, но я прошу их прийти через месяц, тогда еды должно быть больше. Мы ведь начинали с 15 порций, а сейчас их уже 50. В день на это уходит минимум 15 тысяч тенге, и то, если готовить без мяса. На­деюсь, что еды будет больше. Были бы у нас финансы, мы бы готовили на весь город.
Большинство из тех, кто сюда приходит, думают, что средства на бесплатные обеды выделяет государство. Этакая помощь для тех, кому нелегко. Каждый раз обиженные кричат, что будут жаловаться. Видимо, в тот самый акимат. А Расима с единомышленниками будут искать деньги на то, чтобы постараться накормить всех...

Оксана АКУЛОВА, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы

Те, кто хочет помочь проекту “Бесплатные обеды”, могут отправить деньги через QIWI-кошелек на номер 8-747-8565633