Отражение в зеркале

На одном из санкционированных митингов к Галие ТОБАТАЕВОЙ (на снимке) подошел иностранный журналист. Спросил о количестве инвалидов в южной столице. Галия ответила: больше сорока тысяч. Иностранец посмотрел на жалкую кучку из семи человек рядом с Галией.
Камеру так и не включил.
- Вы мне неинтересны, - сказал. - Вас устраивает такая жизнь.
Галия махнула рукой.
Не ради него же, в конце концов, она выходит на площадь.
- А ради кого? - уточняю.
На плечо моей собеседницы садится летающий рядом попугай. На фоне вопиющей нищеты жилья экзотическая птица выглядит, можно сказать, вызывающе.
- Чиновники - враги! - выдает птица по имени Тришка.

* * *

Неинтересно, как выживают инвалиды, и нашим чиновникам разных рангов, считает Галия. Она возглавляет общественное объединение “Подранки”.
Общество прав потребителей не устает повторять: просроченные продукты - опасны.
Галия не согласна. Это спасение для таких, как она. Она даже с предложением выходила в городской акимат: “Откройте коммунальный рынок для просроченных продуктов!”

* * *

Галия пьет чай с молоком.
Элитный чай с истекшим сроком годности.
Такое же молоко. Консервированное, в баночках. В магазине оно стоит 150 тенге. На оптовке, в коробках на грязном полу - 50 тенге.
Достает колбасу, некогда сервелат. Он был с плесенью, с оболочкой, по которой прошлась отдающая мокротой слизь. Галия все это отмыла, стала есть: прокисла. Не выбрасывает. С такой прокислостью есть еще можно, считает Галия.
Вместо мяса покупает кишки животных. Отварит, навар снимет, он, застыв, служит ей маслом для жарки картошки. Пару картошин, бесхозно валяющихся на земле, в этот раз она подобрала рядом с лотками, где торгуют овощами.
Раньше кишки покупала немытые, простите, неочищенные. Экономила по 70 тенге на каждом килограмме. Дома вымывала их под холодной водой. Теперь, после того как увеличили счет за пользование водой, стала покупать очищенные.
Когда моет посуду в кухне, воду собирает в ведра и использует жидкость для слива в унитаз уже человеческих отходов жизнедеятельности. Вот такая экономия.
Галия не помнит, когда в последний раз ела виноград и мороженое.
Просроченный тюбик крема для рук подозрительно взбух, но Галия им мажет руки и тело, поскольку у нее из-за болезни повышенная сухость кожи.
Лекарства тоже все просроченные.
На этот счет у нашей дамы оригинальное мнение, которое помогает смириться ей с действительностью. Она считает, что фармацевты специально на своей продукции укорачивают срок действия препаратов, чтобы люди чаще покупали.
Зубную пасту с истекшей датой пользования в стоматологической клинике раздавали бесплатно.

* * *

После таких откровений возникает пауза, которую Галия с трудом преодолевает:
- После моих рассказов о житье ты не будешь пить чай? - спрашивает.
Чашечку горьковатого элитного чая я выпила. Но без молока.
Извините, жить хочется как-то без последствий после приема пищи.

* * *

На какие средства держится зубами за жизнь Галия? (У нее очень простой способ лечения зубов. Как только начинает болеть - удаляет, в целях экономии. Лечить - не по карману).
Пособие по инвалидности - 21 тысяча тенге. 12 тысяч тенге - квартплата. Не хоромы. Бывшая общага с убитыми лестничными пролетами, похожими на наши алматинские дороги в непрестижных районах, обшарпанные коридоры тянутся на весь этаж, а за каждой дверью - боль в обнимку с нищетой.
Бесплатные или льготные проездные инвалидам не полагаются. Галия покупает проездной за шесть тысяч. Ей нужно: она ездит по инстанциям, защищая права своих подопечных, Талгата из Талгара например, который прикован к постели два года, у него нет никого из близких, а помощника ему не дают: мол, помощники положены только тем инвалидам, кто работает.
А я считаю расходы моей героини.
- Ты выживаешь на три тысячи тенге в месяц? - уточняю.
- Нет, - признается Галия. - Я не всегда плачу коммунальные. У меня долг.
Долг - 100 тысяч тенге.
Тришка летает, беспечно выкрикивая: “Надоело!” Через дорогу - модный огромный супермаркет, в который можно ходить как на экскурсию, запоминая цены.
- Мне иногда кто-то из родственников помогает, иногда кто-то из соцсети, - честно признается Галия, и тогда она пробует частично погасить задолженность. Пока безрезультатно.
- Я же не одна так живу, - произносит, - многие стесняются об этом говорить. Конечно, это стыдно и как-то неловко…

* * *

Ей стыдно. Ей неловко.
Лекарства, прописанные только двумя специалистами - ревматологом и невропатологом, - тянут на 40 тысяч тенге. На один только курс.
Специалистов и их рекомендаций - восемь.
Как-то ей в укор поставили, что ездит каждый год в санаторий, который полагается по закону, между прочим.
Это возможность 10 дней питаться по-человечески!!! Вообще-то.
А терапевт ей рекомендует избегать нервных потрясений…

* * *

Букет заболеваний Галии едва умещается на двух страницах машинописного листа. Хронический холецистит, синдром острой абдоминальной ишемии, левосторонняя пневмония, тромбоз, зоб, венозная недостаточность, парез голосовых связок, глаукома…
Когда Галию в очередной раз везут на каталке по больничному коридору, она, харкающая кровью, после шести инфарктов, пытается шутить, чтобы не потерять сознание от боли:
- Трепещите, Тобатаеву привезли!
В реанимации, едва придя в себя, поворачивается к соседу (ну почему это часто бывает абсолютно голый мужчина?):
- У тебя что?
Тот от стенаний переходит на болезнь, с удовольствием выпускает из себя газы, а потом, в какую-то минуту осознав абсурдность места знакомства с барышней, вдруг вспоминает, что облачен в костюм Адама. И пока он требует голосом, набирающим силу, прикрыть хотя бы одну деталь своей фигуры, все остальные в реанимации начинают веселиться. Прибежавшим врачам Галия кричит, объясняя причину радостного настроения:
- Жить хочется!

* * *

Обувь с дыркой, она уже ремонтировала ее, используя линолеум. Тем же линолеумом - кто-то выкинул остатки после ремонта - она обила подоконник и радуется как ребенок новизне: смотри, там же было одно месиво!
Ортопедические стельки (шесть тысяч стоят) штопаны-перештопаны.
Гнилые рамы вот-вот упадут.
Постельное белье, рваное от времени.
На кресло лучше не садиться, там торчат штыри, стыдливо прикрытые самосшитыми поджопниками в виде подушек.

* * *

- Я помню жизнь без боли, - рассказывает Галия, - живу на пособие по инвалидности с 1995 года. Боль - моя постоянная ненавистная спутница, навязчивая и назойливая. Иногда у меня бывают периоды депрессии, ночью просыпаюсь - жить не хочу. Потому что не вижу смысла. Детей у меня нет. Нищета.
А потом она вдруг услышит, как разноцветный попугай уже в сотый раз повторяет:
- Триша любит Галиюшу.
- Ну хоть кто-то, - подумает с иронией и заставит себя встать.
Надо проверить, есть ли ответ на ее запросы чиновникам: “Помогите мне найти работу с учетом моего заболевания”.
Пора писать очередной запрос по поводу не выплачиваемых Талгату денег…

* * *

Талгат, 37 лет, весь в катетерах, продавший квартиру в центре Алматы, чтобы на разницу вылечиться, написал в соцсетях: “Отвернувшись от инвалида сегодня, не придется ли вам увидеть его в отражении зеркала завтра?”.
Галия комментирует:
- У меня есть знакомые инвалиды, которые просто однажды оступились, упали и сломали позвоночник.

* * *

…Стрижка, которую Галия делает сама себе. Чуть кривовато, но ничего, сойдет.
На плече сидит птица-правдолюб:
- Тришка хочет беспармак! - требует с хрипотцой, как будто и у него парез голосовых связок.

Хельча ИСМАИЛОВА, Алматы, тел. 259-71-99, e-mail: ismailova@time.kz, фото Тимура БАТЫРШИНА