Ничьё старичьё

Старики получили долгожданное повышение пенсий. Говорили об этом много. На многое ли хватило прибавки?

Вера Александ­ровна ЧЕНЦОВА съездила на оптовку, чтобы купить рыбьи кости, на которых кое-где на скелет натянуты лохмотья собственно самой рыбы. Ахнула: подорожало! Почти на 200 тенге.
Считается, что цены на продукты у нас растут независимо от инфляции, кризиса, погоды, стихийных бедствий и так далее. Но есть проверенные временем народные приметы: бензин, а вслед за ним все остальное каждый раз дорожают перед посевной и уборкой урожая, а цены на продукты питания взлетают, как только начинаются разговоры о повышении пенсий.
Подорожали и куриные лапки, за которыми пенсионеры занимают очередь задолго до открытия лавки.
Не от скупости. От нищеты.
Вера Александровна делится рецептом:
- Отвариваешь куриные голые кости, получается месиво наподобие холодца.

- Собачий корм! - комментирует Ирина Алексеевна САВОСТИНА, лидер движения “Поколение”. - Ясно?
Вера Александровна не покупает молочных продуктов. За последние три месяца купила один раз мяса замороженного на 700 тенге. Шиковала на Новый год.
Зато у Веры Александровны нет долгов по коммунальным платежам. Ей пришлось несколько дней ходить и доказывать, что ей начис­лили неправильно за пользование электроэнергией. От одного окошка к другому. От одного здания к другому. В итоге сделали перерасчет и цифру исправили. На 150 тенге меньше. (Одна или две рыбьи косточки?!)
Не от вредности билась за свои кровные.
От безысходности. Других источников дохода у пенсионерки нет.
Это борьба за выживание.
Вера Александровна, между прочим, 40 лет работала операционной медсестрой в военном госпитале и по восемь часов стояла на ногах во время операций, спасая жизни тех, кто защищал нашу родину.
Но кого это сейчас волнует?

* * *

Савостина достает журнал, у нее на все про все сравнительные показатели готовы, читает:
- Вот месячный рацион из лагеря заключенных, входившего в систему ГУЛАГа на Колыме. Почему меня это заинтересовало? Потому что мое детство на Колыме прошло, я среди зэков жила. Что и сколько было положено узнику в военное время? Хлеба 12 килограммов. Макарон - 3,3 килограмма. Сухих овощей - семь килограммов. Сахара - семь кило-
граммов. Растительного мас­ла - три килограмма. Муки - два килограмма, рыбы - семь килограммов. А на Колыме рыба какая? Кета, горбуша, красная рыба.
Кабинет офиса движения “Поколение” наполнен пенсионерами. По мере перечисления того, что ели заключенные, тихий гул разговоров стихает, и только женский голос в углу повторяет вслед (так завороженно малыши учат стихи):
- Красная рыба - семь килограммов…
Завидуют зэкам?! О, Аллах, конечно же, нет! Просто питаться хотят нормально.

* * *

Одна моя коллега решила попробовать просуществовать на прожиточный минимум. В порядке эксперимента. Дурью мается, решила Савостина. А та и месяца не продержалась: грохнулась в обморок прямо в офисе “Поколения”.
Тут обычно падают в голодные обмороки старики. Незадолго до моего прихода телевизионщики снимали сюжет, так перед ними упала пенсионерка Вера Фомина. Те, вместо того чтобы снимать, растерялись, бросили камеру и беспомощно бегали вокруг несчастной.
А коллега, я думаю, была слишком впечатлительной. Тут от одних разговоров о житье-бытье может съехать крыша.
Ирина Алексеевна, повысив голос, повторяет привычно, уже в который раз:
- Я обращаюсь к нашему правительству, к парламенту, к ненасытным олигархам, которые, разворовав страну, бегут за границу. За что вы уничтожаете нас минимальной пенсией, прожиточным минимумом, расчетным показателем, платным лечением, дорогостоящими лекарствами, неимо­верно дорогими тарифами на коммунальные услуги, постоянными приписками в квитанциях?!
Пенсионеры слушают, кто-то кивает головой, кто-то судорожно хватает губами воздух.
Они уже давно не ходят на протестные митинги. Они уже давно не верят, что кто-нибудь их услышит.

* * *

Надежда Константиновна ТАРЕЛКИНА, так же, как и Вера Александровна, получает минимальную пенсию. Это не секретная информация - 19 066 тенге. После повышения.
Прибавка равна 2300 тенге.
За коммунальные услуги в квартире в 43 “квадрата” она платит 13 785 тенге. Это не считая кабельного ТВ. Она даже вроде как извиняется, что без телевизора не может обойтись. А вот от компьютера отказалась:
- Я не могу себе позволить такое.
У нее стаж 23 года. Вместе с мужем, военным, уезжала на Север. Супруг служил на полигоне, где проводились ядерные испытания, как в Семипалатинске. При начислении пенсии ей сказали, что в Казахстане такого понятия, как Север, нет. А то, что муж служил в Алма-Ате и вернулись сюда же - не в счет. Ей так и сказали: это была другая страна.
Это была другая жизнь, из которой неожиданно и неведомо как в нашу жизнь проникли старики.

* * *

- У нас все по-хитрожопому п­одается, - не скупится на выражения Ирина Алексеевна. - Вот нам говорят: в ноябре 2012 года среднедушевой номинальный денежный доход населения составил больше ста тысяч тенге. Подходит ко мне мужик (читай - чиновник. - Х. И.), вот такие плечищи, красивый, я ему говорю: “Ты молодой здоровый мужик, у тебя четыре любовницы”. Он: “Вы что?”. Я говорю: “Предположим. А у меня ни одного нет! Но в среднем у нас с тобой по два любовника. Тебе такая статистика подходит?!”.

* * *

Считаем с Надеждой Константиновной дальше, к минимальной пенсии плюсуются еще так называемые в народе президентские восемь тысяч тенге. И еще проездной.
Надежда Константиновна откладывает ручку. Больше суммировать нечего.
29 200. Живи, Надежда Константиновна. Выживай…
- Четыре года назад, когда я вышла на пенсию, - рассказывает женщина, - у меня пенсия была 15 627. За четыре года она выросла на 13 573. Но когда я пошла на пенсию, за квартиру платила пять тысяч тенге, сейчас - 13 785. Квартира та же. Когда я уходила на пенсию, мясо стоило 350 тенге...

* * *

- К нам почти год ходил Борис Вениаминович Жунусов, бывший председатель Госплана Таджикистана, - рассказывает Ирина Алексеевна. - У него дочь вышла замуж за гражданина Казахстана, и он сюда переехал. Интеллигентный такой мужик, он в каких-то международных комитетах работал, принимал решения в судьбе целой страны, вот такого класса человек, а ему у нас дали минимальную пенсию.
Я позвонила министру труда и социальной защиты населения РК гос­поже Абдыкаликовой в Астану, она его приняла. И его пенсия с 17 тысяч тенге на 53 тысячи рванула.
Когда даже пенсионеры такого класса, о ком говорит Ирина Алексеевна, теряются перед нашими чиновниками, что же тогда говорить о тех, кто работал рангом пониже?

* * *

- Ну и что, - примеряю я на себя роль неблагодарных потомков, - вы 20 лет боретесь за достойную жизнь, а в итоге как были в нищете, так и остались.
- Если бы мы так не бесились, так вообще все передохли бы. Понятно? В начале перестройки у нас было 2 миллиона 800 тысяч пенсио­неров в Казахстане. Сейчас нас в два раза меньше. Вот численность пенсионеров по возрасту за 2012 год - один миллион 676 тысяч 701 человек.
То, что она называет “бесимся”, - это вполне законные действия. Веру Александровну, к примеру, научили вычеркивать из квитанции графу “Юридические услуги” - 25 тенге. Она ж за всю свою жизнь только в “Поколение” обращалась…
И Вера Александровна в наряде, которому сто лет в обед (практически ничего не покупала себе с 1995 года, в “Поколение” обычно приносят вещи, бывшие в употреблении), пошла домой. К пустому, увы, холодильнику…

* * *

А Савостина осталась в кабинете. Там было очень много пенсионеров. Как сгусток боли. В рамочке у входа висело письмо-ответ от Карима Масимова в бытность его премьер-министром.
- Он пишет, - пересказывает суть письма Ирина Алексеевна, - что приветствует мою работу и скорбит со всеми пенсионерами. А я думаю: вот бы его в одну из квартир моих пенсионеров заселить, дать минимальную пенсию и следить, чтобы никто ему не помогал...

Хельча ИСМАИЛОВА, Алматы, тел. 259-71-99, e-mail: ismailova@time.kz, фото Владимира ЗАИКИНА