Потерпевших в деле нет

Его обвиняют в совершении мошенничества в особо крупном размере с использованием своего служебного положения. На скамье подсудимых с ним некий Закир ГУЛАМОВ, который, по версии следствия, якобы и подстрекал к даче взятки Кожабаеву, а после участвовал в хищении 100 тысяч долларов, предназначавшихся в качестве предполагаемой мзды. А вот потерпевшей стороны, как это ни странно, в деле нет. То есть мошенничество, судя по материалам следствия, совершено и даже деньги похищены, только вот та гражданка, которую реально обвели вокруг пальца, заявления в отношении подсудимых не писала и в противоправных действиях не обвиняла. Впрочем, странностей в этом деле напрашивается немало. И начинаются они с первых действий департамента КНБ Шымкента, проводившего досудебное расследование.

Согласно обвинительному акту, Максат Кожабаев, на тот момент занимавший долж­ность заместителя председателя Агентства по противодействию коррупции, вступил в сговор со своим давним знакомым Гуламовым, который предложил ему за 100 тысяч долларов облегчить печальную участь тогдашнего и. о. руководителя инспекции транспортного контроля Астаны Каната КУДАЙБЕРГЕНОВА, в отношении которого велось досудебное расследование сразу по нескольким уголовным статьям. В ноябре 2021 года подозреваемого взяли под стражу, и якобы его жена и мать стали искать возможность смягчить приговор и даже попытаться вернуть его обратно под домашний арест.

Дело вел столичный антикор, но Максат Кожабаев никакого отношения к нему не имел. Однако, по версии следствия, после неоднократных уговоров Гуламова все же согласился оказать помощь, несмотря на то, что обвинялся Кудайбергенов по шести серьезным статьям, многие из которых относились к особо тяжким преступлениям: создание и руководство ОПГ, дача взятки, подделка диагностических карт и внесение ложных сведений в информационную систему о прохождении техосмотра. Сложно, конечно, представить, как тут можно было помочь. Однако сумму встревоженная арестом родня Кудайбергенова отвалила немалую. Но вот в чьих карманах в итоге осели эти деньги - на этот вопрос ни в ходе следствия, ни на суде ответа так и не дали.

Вот что по этому поводу пояс­няла Парида КУДАЙБЕРГЕНОВА, мать Каната. К слову, своих показаний женщина не меняла ни разу. По ее словам, осенью 2021 года знакомый и сосед сына Елжан ШОЛПАНКУЛОВ вызвался посодействовать освобождению Каната из-под стражи. И в качестве такого всемогущего помощника предложил своего приятеля, по иронии судьбы их однофамильца Жасулана КУДАЙБЕРГЕНОВА. Тот, видя, как мать ищет возможность спасти сына от тюрьмы, обещает найти “высококвалифицированных юрис­тов и адвокатов”, работа которых будет стоить не меньше 200 тысяч долларов.

Первый транш в сумме 55 тысяч долларов, вырученных с продажи двух машин, был передан в Астане с оформлением договора займа у нотариуса. Позже она подтвердила факт подписания документа в суде. Спустя месяц - еще 150 тысяч долларов от проданной квартиры снохи, передача которых была оформлена таким же образом. И это не считая денег “на мелкие расходы”.

Долгие месяцы женщину, пока ее сын сидел в СИЗО в ожидании суда, заверяли, что дело продвигается, задействованы большие люди. Для пущей важности даже назвали имя одного из них - Самат АБИШ, который якобы был лично готов оказать содействие. Спустя год матери стало окончательно ясно, что все это время ее водили за нос. Заявление в полицию Парида Кудайбергенова подала в последних числах декабря 2022 года, обвинив Жасулана в обмане и похищении 200 тысяч долларов. В качестве доказательств приложила и договоры займа, и аудиозаписи их переговоров, которые она догадалась сделать. Спустя полгода, в июне 2023-го, Каната Кудайбергенова осудили на 10 лет лишения свободы.

Казалось бы, преступление налицо: есть потерпевшая и подозреваемый, на которого она указала. Однако последний еще в октябре 2022 года делает ход конем, написав явку с повинной, да еще и не в полицию, а в департамент Комитета нацбезопасности. В своем обращении предупрежденный об уголовной ответственности за ложный донос Жасулан Кудайбергенов называет осужденного Каната Кудайбергенова родственником, а деньги его матери вдруг становятся его деньгами, которые он готов был заплатить, чтобы спасти от тюрьмы, как он уточнил позже, “внука младшего брата его деда”. Проверять подлинность его слов в ДКНБ не стали, но следствие по его заявлению спешно возбудили. К слову, торопились так, что явку с повинной Кудайбергенова даже не удосужились зарегистрировать в Едином реестре досудебных расследований. Подозреваемыми по делу стали знакомый Кудайбергенова Закир Гуламов, которому он якобы передавал деньги для решения вопроса, и Максат Кожабаев - ему и отводилась роль “большого человека”.

В своей повинной Кудайбергенов указал, что несколько раз встречался с ними для проведения переговоров. С Гуламовым на радостях даже съездил в Стамбул с семьями после передачи первого транша в 20 тысяч долларов. 100 тысяч долларов, по словам Кудайбергенова, предназначались Максату Кожабаеву. Их якобы и передали в конце января 2022 года в Астане на стоянке у одного из столичных ресторанов человеку Кожабаева.

Закира Гуламова задержали спустя пару дней. Сначала как свидетеля с правом на защиту. И только спустя несколько дней предъявили обвинение. Видимо, этим и объясняется, что все девять его допросов разительно отличаются друг от друга “уточняющими” показаниями. Если же верить первому из них, то Гуламов подробно излагает, что сначала сам не один раз отказывал Жасулану в решении вопроса через “Маке”, да и сам Кожабаев повторял ему, что помогать не будет, и советовал не лезть в это дело. Тем не менее деньги за услугу якобы все же передали, положив сумку с пачками долларов на переднее пассажирское сиденье автомашины, марки которой он не помнит.

Так, согласно первым показаниям Гуламова, состоялась передача взятки. Спустя три дня Закир резко меняет показания и признается, что к Кожабаеву не обращался вовсе, получил от Жасулана 100 тысяч долларов, которые потратил на свои нужды, причем не помнит, на какие именно, и даже обязуется вернуть всю сумму. Но, дескать, на дачу взятки никого не подстрекал. От допроса к допросу Гуламов продолжает менять свои показания, вспоминая вдруг обстоятельства встреч с Кожабаевым и передачи ему денег. Припоминает марку машины, меняя ее цвет с черного на белый, уточняет, что передавали не через водителя, а через помощника, что деньги были не в коробке и не в пакете, как он утверждал ранее, а в его черном рюкзаке, который он, оказывается, положил уже не на переднее, а на заднее сиденье машины.

Жасулан Кудайбергенов при этом на допросах выдает свои версии, которые отличаются от показаний Гуламова и уж тем более от того, что говорила Парида Кудайбергенова. Но при этом столь сомнительная его роль в деле вовсе не мешает ему оставаться на свободе, тогда как Закир Гуламов уже находится под арестом в качестве подозреваемого. К слову, ни одной очной ставки между двумя подельниками следователи ДКНБ так и не провели.

В январе этого года по подозрению в совершении мошенничества был задержан Максат Кожабаев, к тому времени уже освобожденный от должности зам­преда антикора и отправленный в резерв. К слову, своей вины он не признает и поныне. Согласно его показаниям, Закир Гуламов поджидал его приезда в Шымкент, намекая, что хочет переговорить по какому-то делу. И ради этого прибыл в один из шымкентских ресторанов, где Кожабаев с коллегами был приглашенным гостем. Хозяин вечера после подтвердил суду, что Гуламов звонил и спрашивал, приедет ли Кожабаев.

Там же, в ресторане, Закир сделал попытку провести переговоры по делу Каната Кудайбергенова. Поняв, к чему клонит Гуламов, Максат Кожабаев посоветовал не вмешиваться в это дело, тем более что у него уже был тесть Каната с аналогичной просьбой, и ему он отказал. Позже в качестве свидетеля по делу тесть подтвердил, что был у Кожабаева на приеме и тот ему заявил, что помочь не может. Таких встреч у Гуламова с Кожабаевым было несколько. И все с записывающим устройством. Эти аудиозаписи единственные доказательства того, что переговоры по поводу участи Каната Кудайбергенова шли и вопрос вознаграждения за услугу обсуждался. Самая значимая улика - разговор, где Кожабаев якобы произносит, что “если не получится - вернем”. Запись этой беседы повторно прослушали на одном из судебных заседаний, а после снова отправили на дополнительную экспертизу, так как были обнаружены расхождения между разговором и его стенограммой. В итоге столичные эксперты этой фразы не зафиксировали.

Пятый месяц длится судебный процесс, и, по мнению государственного обвинителя Айдоса ЛЕБАЕВА, вина подсудимых полностью доказана. В связи с этим для Максата Кожабаева обвинение запросило 5 лет лишения свободы, для Закира Гуламова - 8 лет путем частичного сложения двух статей.

- Все доказательства были исследованы. Вопросов к следствию нет, - пояснил прокурор. - Потерпевшая сторона в деле отсутствует.

Однако сторона защиты настаивает, что ни в суде, ни в ходе следствия так и не было четко доказано, когда, где, при каких обстоятельствах Максат Кожабаев получил 100 тысяч долларов, предназначавшихся ему в качестве взятки. Два комбинатора, Гуламов и Кудайбергенов, не удосужились сделать ни фото, ни видеофиксацию передачи денег, чтобы хотя бы отчитаться перед матерью Каната.

- Обвинение строится на предположениях, основанных на непоследовательных и противоречивых показаниях подсудимого Гуламова и свидетеля Кудайбергенова, - заявил адвокат Кожабаева Серик САГАЛИЕВ. - И неизвестно, какие из них в итоге считаются достоверными. Данные биллинга свидетеля Куаныша АЛИБЕКОВА показывают, что в указанный ими день, когда в его машину якобы положили деньги для шефа, он весь день находился дома по случаю выходного и никуда не выезжал. И никаких встреч ни с Гуламовым, ни с Кудайбергеновым у него не было, так как накануне праздновал свой день рождения до утра, а потом отсыпался. Каким же образом в таком случае были переданы деньги Кожабаеву?

Интересна и судьба 200 тысяч долларов, которые у Париды Кудайбергеновой выманил ее предприимчивый однофамилец. При этом в деле фигурирует сумма 120 тысяч вечнозеленых. Об оставшейся сумме - ни слова. Как и о том, в чьих карманах осели все эти деньги и будет ли кто-нибудь возмещать ущерб женщине, которую и потерпевшей стороной не считают.

Алиса МАСАЛЁВА, Шымкент