Я зла не держу - мне за державу обидно...

Публикация во “Времени” о злоключениях химика-ядерщика, обвиненного в присвоении чужого имущества в особо крупном размере, вызвала большой резонанс (см. “Приговор по оговору”, “Время” от 6.6.2019 г.). Поэтому мы решили продолжить тему. С Галымжаном Мамытбековым автор этих строк встретился в лаборатории одного из научно-исследовательских институтов, куда ученого пригласили на работу. Он больше часа рассказывал подробности своего уголовного дела, судебных заседаний и о без малого трех годах отсидки… К слову, многие открытия профессора, удостоенные нацио­нальной премии “Лучший инновационный проект 2012 года”, сейчас успешно применяются на рудниках нацкомпании “Казатомпром” и в некоторых соседних странах.

О следствии и суде

1 мая 2015 года, за месяц до передачи уголовного дела в суд, свидетель с правом на защиту Мамытбеков с удивлением узнал, что стал обвиняемым.

- Не ознакомив, как положено по закону, с материалами уголовного дела, мне сразу предъявили обвинение, а материалы дела - больше ста томов - следователь позже передал мне на флешке, хотя был обязан сделать бумажную копию для ознакомления, - вспоминает ученый-ядерщик. - Меня с адвокатом вызвали в департамент Нацбюро по противодействию коррупции Алматы. Сотрудник вышел с каким-то документом, на капоте его машины мы подписали эту бумагу. А в ходе судебных разбирательств выяснилось: в деле нет ни одного свидетеля, давшего показания против меня!

Во-первых, воспитание не позволяет мне воровать деньги, во-вторых, при всем желании я не мог их украсть: как заместитель гендиректора ТОО “Институт высоких технологий” (ИВТ), я подписывал только технические документы. Финансовые подписывал другой зам - Сакен ИСКАКОВ. Фактически уголовное дело по подозрению в растрате чужого имущества в особо крупном размере возбудили на него и директора нашего института Серика КОЖАХМЕТОВА. Я же всего три раза приходил на допрос в качестве свидетеля с правом на защиту…

Сакена Искакова арестовали через год после возбуждения уголовного дела. Двое суток он провел в СИЗО, на третьи дал нужные следствию показания против своего шефа Кожахметова и коллеги Мамытбекова. Если верить показаниям Искакова (а им до недавнего времени верили следователи, прокуроры и судьи), в ТОО “ИВТ” все руководители занимались хищениями.

- Следователь Нацбюро Асыл­бек АБДРАИМОВ неоднократно пытался уговорить меня дать показания против Кожахметова и тогдашнего руководителя “Казатомпрома” Владимира ШКОЛЬНИКА, - продолжает Мамытбеков. - Ходил со мной в туалет, курил мои крепкие сигареты (следователь курит легкие), убеждал. Во время допросов в его кабинет заходили сотрудники, говорили: “Асылбек, звонили из главка, требуют закрыть Мамытбекова”. А когда следователь понял, что ломать меня бесполезно, заявил: “Завтра ко мне придут ваша жена, дети. Будут плакать, что я вас посадил...” Я ответил ему: гарантирую, что пороги твоего кабинета жена и дети оби­вать не будут! Абдраимов же знал, что я не виновен в этих хищениях, но довел дело до суда только потому, что я не стал плясать под его дудку! Я смотрел много фильмов про работу сотрудников советского НКВД (народный комиссариат внутренних дел). Так вот, работа Нацбюро ничем не отличается - разве что не забивают людей в своих подвалах до полусмерти...

…В ходе судебных заседаний судья Кайнжамал БУХБАНОВА стала разбираться по существу. Пытаясь вникнуть в суть обвинения и многочисленных технических терминов, она поручила сотруднику Нацбюро провести видеосъемку в лаборатории Мамытбекова.

- Я ей благодарен за объективность. Изучая видео, судья просила меня комментировать, я написал ей о своих разработках. Процесс она вела справедливо - по крайней мере, не шла на поводу у следствия. Но в тот день, когда Бухбанова готовилась вынести приговор, у Кожахметова повысилось давление, и процесс перенесли. А на следующий день неожиданно для многих Бухбанову отправили в отставку. На очередном заседании появился другой судья - Куаныш АРИПОВ, который и влепил мне восемь лет. Кстати, прокурор просил на год меньше. А вот для Искакова гос­обвинитель просил суровый срок - девять лет, но господин Арипов почему-то дал ему всего четыре, - рассказывает Мамытбеков.

О провокациях в СИЗО и в колонии

Галымжана Мамытбекова взяли под стражу сразу после оглашения приговора. Ночь он провел в изоляторе временного содержания ДВД Алматы, следующим утром ученого этапировали в СИ-1. Постригли наголо, несколько часов заставляли учить гимн страны и зубрить рапорт: осужденный такой-то, статья такая-то, начало и конец срока.

- Это был натуральный дурдом, - вспоминает профессор. - В камере со мной десять зэков. В первые дни было терпимо, позже борцы с коррупцией пустили слух: мол, я супербогач! Несколько квартир в столице и в Алматы, целый автопарк из элитных авто, земельный участок стоимостью три миллиона долларов. Естественно, криминалитет начал подкатывать…

Но не зря в народе говорят: тюремный мир суров, но справедлив. Выяснив все детали, блатные отстали от ученого. Да и брать у него было нечего: дом, купленный в ипотеку, и старый джип. Однако администрация исправительного учреждения пошла на провокацию (Мамытбеков полагает, по “просьбе” сотрудников Нацбюро): 20 февраля 2016 года в камеру зашли начальник СИЗО и несколько сотрудников, обнаружили заточку из ложки, и все сокамерники в один голос стали твердить, что, мол, заточку сделал Мамытбеков.

- Я говорю начальнику: я доктор наук, профессор. Зачем мне заточка? Но они составили акт. Позже знающие люди сказали, что ко мне подсадили стукачей, которые сами и изготовили эту заточку. В общем, мне пообещали месяц в карцере, если пойду в отказ, либо 15 суток, если подпишу признание. В акте я написал, что не согласен с нарушением, и тогда меня спустили в подвал, - ученый сжимает кулаки и его взгляд начинает туманиться…

Невыносимые условия карцера с отвратительным питанием не каждый уголовный авторитет выдержит - что уж говорить о докторе наук. После заточения Мамытбеков серьезно заболел, и его положили в санчасть.

- Наверное, свиней кормят лучше, чем людей в карцере! - едва сдерживает эмоции ученый. - Лекарства купили мои родственники. Правда, тюремные врачи попросили подписать бумагу, в которой был указан перечень препаратов, якобы потраченных государством на мое лечение. Я подписал. Потом меня подняли в камеру и сразу стали готовить к этапу…

Без подставы не обошлось и тут. По закону Мамытбеков имел право отбывать наказание по месту жительства - в поселке Заречном под Алматы. Сначала сказали, что там нет мест, потом намекнули: мол, можно купить туда “путевку” - 5000 долларов. Адвокат посоветовал обратиться в КУИС: мол, в Таразе проживают родственники (Мамытбеков - уроженец Жамбылской области). Вроде согласились отправить туда, но в самый последний момент чуть не посадили в вагонзак для этапирования в поселок Жангиз-Тобе Восточно-Казахстанской области (тамошняя колония считается одной из самых суровых). Но после скандала, поднятого родными и адвокатом профессора, ученого все-таки отправили в Тараз.

- А там режим тоже суровый: активисты, администрация и солдаты Нацгвардии встречали этап как положено - с издевательствами и показательным избиением осужденных. И мне изрядно досталось… - тяжело вздыхает Мамытбеков.

По его словам, администрация таразской колонии была куда более жестокой, чем криминалитет. Зэки понимали, что ученого посадили ни за что, и даже сочувствовали ему. А вот вертухаи всячески грузили и наезжали: слухи о “супербогатом” ученом дошли и до этого учреждения.

- Часто использовали недопустимые методы через своих активистов и опущенных. Не раз провоцировали. Два раза в год вводили войска в зону, устраивали тотальный шмон и ломали непокорных. Бог им судья… - добавив несколько непереводимых слов по фене, говорит профессор Мамытбеков.

О семье, дружбе и предательстве

- Дети приехали на свидание в Тараз, потом я попросил их не приезжать: они испытали сильнейший стресс, - вздыхает Мамытбеков. - Дочери было десять, сыну - семь лет. А их шмонали перед свиданием, они видели злобное выражение лиц конвоиров, офицеров режимного и оперативного отделов зоны. Там у некоторых сотрудников руки по локоть в крови! Сын потом месяц в школу не ходил, дочь тоже - у нее начались спазмы желудка... Но пока сидел, не было ни одного звонка или привета от многочисленных коллег, соратников и учеников.

Правда, даже после условно-досрочного освобождения ученый не хотел ни с кем контактировать. Говорит, чувствовал дискомфорт. И только получив на руки оправдательный приговор, начал ходить с гордо поднятой головой. После этого события его пригласили работать в научно-исследовательский институт.

Любопытная деталь: на тот оправдательный процесс Мамытбеков просил пригласить Абдраимова в качестве свидетеля.

- Вместо него в суде появился представитель Нацбюро. Сказал: мол, мы с трудом дозвонились до Асылбека, передали повестку в суд, но он отказался приехать в Алматы, сказав, что нет денег на дорогу. При этом целых три месяца в Нацбюро не могли найти своего сотрудника! Мы сами пытались раздобыть адрес Абдраимова через прокуратуру и ЦОН. Но в базе лишь указано: прописан в Туркестанской области. Ни названия аула, ни улицы, ни номера дома, - разводит руками Мамытбеков.

После публикации во “Времени” материала о злоключениях профессора у него опять появились соратники, друзья, коллеги. Стали звонить, приглашать на разные встречи и конференции.

- Как говорят в лагере, маски отлетели, - грустно улыбается профессор. - Огорчило другое: лабораторию, где я проводил научные работы, куда-то вывезли. Там была вся научная литература, готовые формулы. Как только освободился, начал искать, но никаких следов так и не нашел… Позже узнал, что некоторые разработки стали использовать в России, на Украине. Отнесся к этому спокойно, ведь для меня важнее развитие науки. Рад, что мой труд применяется, пусть и не в нашей стране.

О законе бумеранга и работе за границей

- Я не кровожадный человек - пусть Абдраимова, гособвинителя ХАЛЫКОВА и судей накажет закон, которому они обязаны служить честно. Если руководители Агентства по делам госслужбы и противодействию коррупции, Генпрокуратуры и Верховного суда захотят наказать своих подчиненных за мое незаконное осуждение, я готов помочь им. Но если захотят замять, пусть это останется на их совести. В конце концов, есть Высший суд.

Сейчас мне нужны деньги: проценты и штраф за ипотеку накопились. Есть в планах уехать за границу - там точно будут платить достойные деньги за мои мозги. Ведь мы, казахстанские ученые, можем конкурировать с лучшими зарубежными коллегами, но почему-то чиновники отдают предпочтение им. Наши разработки в десятки раз дешевле, лучше, и это доказано моими трудами. А таких ученых в стране немало… - резюмировал Галымжан Мамытбеков.

Тохнияз КУЧУКОВ, фото Романа ЕГОРОВА, Алматы