Вот это орган!

Грандиозный скандал разгорается в Комитете национальной безопасности страны: единственная в стране трансгендер, отбывающая наказание в женской колонии поселка Жаугашты Алматинской области, обвинила сотрудника спецподраз-деления КНБ по противодействию экстремизму “в насильственных действиях сексуального характера”. Полицейскими Илийского района возбуждено уголовное дело, но расследованием, учитывая высокую должность подозреваемого, занимаются сотрудники областной спецпрокуратуры.

Наш корреспондент встретился в женской колонии с Викторией БЕРКХОДЖАЕВОЙ. По ее словам, после смены пола (до операции она была Каримжаном Беркходжаевым) Вика подвергается попыткам насилия со стороны силовиков.

- Три года назад, как только началось следствие по моему делу, меня домогались конвоиры и полицейские Бостандыкского РУВД, которые проводили расследование, - рассказывает она. - Заставляли заниматься с ними оральным сексом, просили показать половые органы. Я полноценная женщина, в документах указан женский пол, и поэтому я сижу именно в женской колонии! По фактам домогательств написала десятки заявлений, однако мои доводы не принимали во внимание только потому, что я трансгендер. После приговора суда меня привезли в Жаугашты…

К необычной зэчке многие сотрудники колонии отнеслись с пониманием: ну сменила пол, как говорится, имеет право. Виктория оказалась творческой натурой: в День защиты детей организовала в зоне шоу-программу, которая впечатлила и детишек (Жаугашты - единственная женская колония из шести подобных, где вместе с матерями находятся дети в возрасте до трех лет), и суровое тюремное начальство. Беркходжаева могла бы стать главным организатором концертов, но…

Как уверяет Виктория, замначальника зоны Болат АМАНОВ невзлюбил ее с первых же дней.

- Прошлым летом он спровоцировал конфликтную ситуацию между мной и Галией ШЫНГАЛИЕВОЙ, которая сидит за причастность к экстремизму. Она называла меня грешницей, бросалась с ножом. Это холодное оружие имеется в каждом отряде зоны. Она считает себя ярой мусульманкой. Я уважаю все религии, но сама ни в одну не углубляюсь. Я писала об угрозах моей жизни, но в администрации отреагировали так: трупа нет, ран тоже - тема закрыта. Руководству колонии не нравились мои многочисленные жалобы по поводу дискриминации, издевательств - некоторые сотрудники обращались ко мне “мужик”. В общем, меня закрыли в СУС (строгие условия содержания), - продолжает свой рассказ Беркходжаева.

После выхода из СУС Вика легла в санчасть и на следующий день встретилась с Галией, которая оказалась в соседней палате. Снова разгорелся скандал, женщины подрались. Болат Аманов вызвал оперативников и приказал им увести Беркходжаеву в штрафной изолятор. Вика хотела добиться встречи с начальником зоны, но Аманов был неумолим.

- Я и так на зоне! Почему ко мне такое отношение? - недоумевает Виктория. - Уже не выдержав издевательств, я сорвала погон с Аманова. Мое мнение: он не офицер и не достоин носить погоны. Многие сотрудники колонии относятся ко мне с уважением, не оскорбляют по половому признаку, только он все время издевался. Меня на четыре месяца закрыли в одиночную камеру. Это очень жестоко, особенно учитывая мое душевное состояние и здоровье. Камера два на три метра, там же санузел, там же ем. Воду часто отключали, не было возможности соблюдать элементарную гигиену. От сильного стресса я исписала все стены одиночки. Начала разговаривать с муравьями и комарами. От постоянных укусов мое тело покрылось болячками. Ноги отекли, я не могла ходить - в крохотной камере шибко не разгуляешься...

Вернувшись после карцера в свой барак, Виктория начала лечить болячки (на ее руках и ногах еще видны десятки следов от комариных укусов). В конце июня за ней пришел теолог колонии и повел в кабинет замначальника зоны. Там находились осужденная за экстремизм Жанна УМИРОВА и незнакомый мужчина в штатском лет 45. Он представился психологом и предложил зэчке пообщаться.

- Три года до операции по смене пола я общалась с психологами и психиатрами. Но вопросы Сани - так назвал себя психолог - насторожили. Начав с моей биографии, Сани плавно перешел на интимные вопросы. Интересовался, испытываю ли я оргазм, потом подошел ко мне и стал гладить плечи, руки. Психолог создает атмосферу уюта и диалога, а самое главное - слушает. Но Сани все время задавал разные вопросы. Я прямо спросила: вы, наверное, новый зам по воспитательной работе вместо Аманова? Сани сказал: “Да, я новый зам, хотел с вами познакомиться”, - вспоминает Виктория.

На второй встрече Сани, как уверяет Беркходжаева, перешел к конкретике. Стал выяснять подробности ее конфликта с Галией, предложил подружиться с ней, общаться на религиозные темы и даже пообещал перевести обеих женщин в один отряд. Виктория насторожилась: воспитатель зоны такими вопросами, в принципе, не занимается. Поговорив с сестрами по неволе и администрацией, выяснила: Сани - оперативник спецподразделения КНБ по противодействию экстремизму.

19 июля ее вызвали в штаб. Там сидел заместитель прокурора Илийского района Мурат БАЯХМЕТОВ. Он сообщил Виктории, что прокуратура возобновила уголовное дело против полицейского по статье 123 УК “понуждение к половому сношению, мужеложству, лесбиянству или иным действиям сексуального характера”. Это уголовное дело было возбуждено в прошлом году, но тогда расследование прекратили. Прокуроры нашли немало грубых нарушений закона при расследовании и, отменив постановление о прекращении, передали материалы в управление собственной безопасности (УСБ) ДП. Позже Вику опять вызвали в штаб.

- В кабинете начальника учреждения Думана РАХМАНОВА сидел Сани. Он закрыл дверь изнутри, ключ положил в карман. Подсел ко мне, стал лапать, залез под топик и принялся щупать мою грудь. Такого хамства от сотрудника КНБ я не ожидала. Сани сказал: “Ты мне нравишься, я воспринимаю тебя как женщину”. Я попросила его пересесть за стол напротив и не распускать руки. Он лишь ухмыльнулся и добавил: “Ты же хочешь сидеть в комфортных условиях, с телефоном, интернетом? В моих силах сделать тебе зеленый свет в этой зоне. Плюс каждый день буду тебя иметь в этом кабинете”. Во-первых, как мужчина Сани мне не нравится. Во-вторых, я не проститутка, чтобы с каждым ложиться в постель не по своей воле. И операцию я не для этого сделала. В-третьих, Сани пользуется своей властью. Что я, обычная зэчка, осужденная за вымогательство, могу предпринять против сотрудника КНБ? В то же время скрывать не буду: мне хочется сидеть нормально, пользоваться телефоном, интернетом. Поэтому я честно сказала Сани, что должна подумать. На самом деле хотела быстрее уйти в отряд - его приставания вызывали у меня отвращение, - вздыхает Виктория.

Но уйти Вика не могла - дверь была заперта. Следователю она рассказала интимные подробности домогательств: Сани обнажил ее грудь, пытался залезть ей в трусы, чтобы убедиться, что Вика - полноценная женщина.

- Потом начал мастурбировать. И быстро кончил мне на грудь. Сам вытер салфеткой, все следы уничтожил и отпустил меня, сказав, что завтра вернется. Он оставил мне свой номер телефона, предложил звонить по любым вопросам. Видимо, хотел мне понравиться или показать свои возможности. Администрации об этом насилии я не говорила, сокамерницам тоже, хотя Сани обошелся со мной как с дешевой проституткой! - едва сдерживает эмоции Виктория.

На следующий день все повторилось, но режимники, словно почуяв неладное, стали дергать запертую дверь, громко разговаривать, и Сани выпустил Вику из кабинета. Расставаясь, намекнул: мол, сколько бы она ни набивала себе цену, он все равно своего добьется. Беркходжаева говорит: “Сани - самоуверенный, строит сотрудников колонии, заходит в зону в любое время”. И зэчка стала всерьез опасаться, что однажды комитетчик повалит ее на хозяйский диван.

- 24 июля 2019 года после обеда меня опять привели к нему. На мне был комбинезон, он пытался раздеть, но лямки мешали. Сани начал материться: “Б..дь, один х… я тебя трахну. Не против, если без презерватива?” Я сказала, что против. Он засмеялся: “Ты что, инфекции боишься?” Я ответила, что не обязана перед ним ноги раздвигать, а если он хочет секса, пусть найдет подход - хоть ласками, хоть словами. Зачем принуждать? Видимо, от моих слов у Сани крыша поехала: он схватил меня за косу, притянул голову к своему животу, я как могла сопротивлялась, но он же мужик... Пока он застегивал ширинку, я успела незаметно размазать его сперму футболкой, и это сейчас мое главное вещественное доказательство, - уверяет Вика.

Вернувшись в барак, Беркходжаева показала следы насилия подруге Наташе и стала обзванивать антикоррупционную службу, прокуроров, журналистов, правозащитников. Когда зэчки ложились спать, за Викой пришли. В кабинете ее ждали полицейские с видеокамерой, сотрудники прокуратуры, руководство колонии в полном составе. Виктория написала заявление, следователи зафиксировали ее показания на видеокамеру, изъяли футболку со следами биоматериала. Правда, сначала силовики хотели выдать его за высохшую зубную пасту, но, внимательно рассмотрев футболку, тут же принялись названивать кому-то.

- Меня признали потерпевшей, сказали, что приехали помочь, чтобы я не переживала, и пообещали не волокитить это дело. Потом меня вывезли из зоны к судебным экспертам, сейчас ждем результатов. Я надеюсь, что спецпрокуратура и полиция действительно проведут объективное расследование, хотя есть опасение, что Сани или его начальство включат свои рычаги - статья-то позорная, - считает Виктория.

По словам правозащитницы Ардак ЖАНАБИЛОВОЙ, Вика действительно женщина и называть ее “мужиком” никто не вправе - это дискриминация.

- Во время судебного процесса мы помогли Виктории получить документы, подтверждающие ее женский пол, - говорит г-жа Жанабилова. - Ее обвинение в насилии сотрудником спецслужбы - грандиозный скандал. Каким образом он заходил в колонию? Какое отношение борец с экстремизмом имеет к Беркходжаевой, осужденной за вымогательство? Неоднократному насилию она подвергалась в служебном кабинете начальника учреждения. Это вообще позор системе! Надеемся, в ходе следствия будут найдены ответы на все вопросы, а мы будем следить за дальнейшим развитием событий.

Тохнияз КУЧУКОВ, Алматинская область