О “Караванщиках” Махатов узнал от Адая

Судебный процесс по заказному убийству летом 2012 года в Алматы таможенника Медета ЖАМАШЕВА вышел на финишную прямую. Допрошены ключевые свидетели и подсудимые, среди которых бывший сексот расформированной финансовой полиции Талгат МАХАТОВ, главный фигурант этого уголовного дела. И вот в ходе одного из своих выступлений он фактически сдал тогдашнего старшего помощника генерального прокурора Акима АДАЯ.

Дело об убийстве Жамашева тесно переплетено обстоятельствами с другим громким делом - “хоргосским”. Наша газета, как всем известно, с 2012 года пишет об этом деле подробно, расследование было признано самым громким коррупционным скандалом в Казахстане - именно так тогдашний генпрокурор Асхат ДАУЛБАЕВ доложил о ходе следствия президенту страны Нурсултану НАЗАРБАЕВУ.

Нет смысла вновь подробно рассказывать, что в разоблачении схем масштабной контра­банды товаров через казах­станско-китайскую госграницу столкнулись интересы двух могущественных силовых ведомств страны - финансовой полиции и Комитета нацбезопасности. Сотрудники КНБ разработали спецоперацию ДОП (дело оперативной проверки) “Караванщики”. В орбиту чекистов попали некоторые высокопоставленные сотрудники таможни Алматы и Алматинской области, финансовой полиции. Среди них был и Талгат Махатов, он же агент Саныч, он же Бетон, он же Краснов (это оперативные псевдонимы, использованные следствием по “хоргосскому делу”), которого обвиняют в убийстве Медета Жамашева. Кстати, гособвинение запросило для агента Саныча 20 лет лишения свободы.

Так вот на одном из недавних судебных заседаний по делу об этом убийстве произошел довольно любопытный диалог между Талгатом Махатовым и экс-начальником управления КНБ Ирланом АБДРАХМАНОВЫМ, отсидевшим по “хоргосскому делу” и выступающим сейчас свидетелем по делу об убийстве Жамашева. В основном он касался “хоргосского дела”. И вот тут-то и прозвучала сенсация - она выделена в цитатах жирным курсивом. Приведем слова каждого участника практически дословно.

Подсудимый Махатов: Уважаемый суд, дело ДОП “Караванщики” проводили, но в отношении кого? Махатова? Этого слова мы там не найдем, потому что оперативные мероприятия проводились в отношении БАЙМУХАНБЕТОВА (Мурат, начальник департамента таможенного контроля Алматы в 2008-2011 г.; здесь и далее по тексту в скобках мои пояснения. - Т. К.). Вы там (в ДОП) не найдете план их разработки. Прежде чем создать ДОП, нужен план. Этого плана нет, обращаю на это ваше внимание.

Судья Бакытхан БАКИРБАЕВ: Ну, это нарушение долж­ностных инструкций…

Махатов (перебивая судью): 27 марта 2011 года они начали в отношении Баймуханбетова разработку. Я вам ранее говорил, уважаемый суд, кто мне это сказал: мне Адай Аким сказал в СИ-18. 27 апреля мы уже начали их задерживать. Они уже знали об этом. Вопрос в адрес КНБ: вы, как куратор ПРИНБЕКОВА (Канат, сотрудник таможни, игравший роль внедренного агента КНБ Орика), внедрили его, указали фамилию Баймуханбетова, моей фамилии там нет. Нет Максата ДУЙСЕНОВА (тогдашний начальник департамента финполиции Алматы). Вы в рамках имитации спрашивали у своего Орика, выяснял ли он у меня либо у Медета, что я брал деньги. С Ориком и Медетом был на связи. Принбеков хоть раз спросил: “Талгат, акшаны алдың ба?” (“Талгат, ты деньги получил?”).

Свидетель Абдрахманов: Во-первых, что якобы плана нет, это лишь домыслы. Махатов пытается ввести суд в заблуждение, не имея доступа к материалам “Караванщиков” - прошу суд обратить на это внимание. Касательно следственно-оперативных мероприятий. Анализ проводился, в том числе прослушки телефонов Жамашева, Махатова. Есть конкретные разговоры, где Махатов ищет Жамашева, речь о деньгах. Зафиксированы два-три факта передачи наличных.

Махатов: Скажи, пожалуйста, вами лично и ЖАКАЕВЫМ (Талгат, экс-начальник департамента КНБ, отсидел по “хоргосскому делу”, по делу Жамашева выступает свидетелем) 30 марта был внедрен в преступную среду Принбеков. Коротко расскажите.

Абдрахманов: Что касается материалов ДОП. Были сигналы, дело завели в ДКНБ Алматы, после передали в центральный аппарат КНБ. Все ОРМ (оперативно-разыскные мероприятия) проводились в соответствии с законом об ОРД (оперативно-разыскная деятельность). Общие мероприятия были подписаны руководством КНБ, спецмероприятия с санкции прокуратуры были на исполнении в СИС (специальная информационная система) КНБ, которая подчиняется только председателю нашего комитета. В рамках проведения спецОРМ визировал МЕРКЕЛЬ (Иоган, в те годы первый замгенпрокурора) либо прокурор Алматы.

Чтобы развеять сомнения в законности “Караванщиков”. В соответствии со всеми нормативными актами КНБ мы вправе проводить любые спецмероприятия в рамках сигнала либо ОРМ. По Принбекову: вынесено постановление об имитации преступлений на основании нормативных актов КНБ, его внедрение общее в ОРМ, и на это не требуется санкции прокурора. Махатов ранее говорил: были или не были акты вручения? Это выдуманные финансовой полицией документы - нет такого понятия, как “акт вручения”. Есть инструкции, выносится задание, дается санкция прокурора. Исполнение - за СИС. Там выделяют сотрудников, спецтехнику, но никаких актов не делают.

Важное: по состоянию на июль 2012 года, когда был убит Медет, Махатов просто не мог знать засекреченные детали “Караванщиков”. Откуда он мог знать, какой приговор вынесут Принбекову в 2014 году? Но Махатов узнал подробности ДОП. Он сам показал в суде, что материалы ему (показал) Аким Адай. А единственный свидетель, который мог вывести следствие по “Караванщикам” на Махатова, - Медет. Сейчас Махатов пытается искать какие-то нарушения в ДОП, но это уже не важно: случилось особо тяжкое преступление - заказное убийство. И этот факт сейчас рассматривается в этом суде, и это убийство перевешивает все нюансы “Караванщиков”.

Махатов: “Важно не важно” - почему не арестовали? (видимо, имеет в виду фигурантов этого ДОП.)

Абдрахманов: Все материалы были легализованы и передали кураторам - ПАТСАЕВУ (Улугбек, один из руководителей следственной бригады по “хоргосскому делу”) и Адаю, которые укрыли это преступление. Они и должны были арестовать всех фигурантов, все основания из КНБ были переданы в Генпрокуратуру. Но там действий не провели: Адай просто разгласил Махатову секретную информацию.

Махатов: Где я такое говорил?! При чем тут Адай, можешь напомнить? Уважаемый суд, у меня вопрос к свидетелю: вы знали, что Патсаев является руководителем СОГ (следственно-оперативная группа) по “хоргосскому делу”, где вы были обвиняемым? Ваша разработка шла с апреля по май 2011 года. После вашего ареста ничего не было.

Бакирбаев: Вопрос задайте! Вы на улице ведите себя как хотите, а здесь суд!

Махатов: Патсаев - руководитель СОГ, правильно? Вопрос: в производстве у КНБ есть материал в отношении Махатова, Дуйсенова. Имея у себя разоб­лачительный материал в отношении Махатова, вы пишете заявление Патсаеву, который вас обвиняет. Правильно?

Абдрахманов: Нет. Я писал заявление на имя руководства КНБ о привлечении к уголовной ответственности Махатова и Дуйсенова в рамках ДОП “Караванщики”. На основании этого руководство КНБ, зная, что я являюсь обвиняемым по сфабрикованному финполом уголовному делу, в соответствии со статьей 130 УК направило в Генпрокуратуру для принятия процессуального решения мое заявление. Материалы попали к Патсаеву и Адаю. Они приняли решение об отказе в возбуждении уголовного дела против некоторых финполовцев. Причина - якобы к ним материалы из КНБ не поступили. Но все материалы были переданы, на суде по “хоргосскому делу” я эти факты доказал: есть официальные ответы КНБ о передаче дела в надзорный орган. Это прокурорские спрятали либо уничтожили все материалы ДОП.

Махатов: Уважаемый суд, обращаю ваше внимание: Абдрахманов писал заявление в декабре 2011-го. В январе 2012-го (оно) поступает в прокуратуру. Под грифом секретности дал показания Патсаеву с просьбой привлечь Махатова. Вы давали такие показания?

Абдрахманов: Патсаеву и Адаю давал показания в рамках грифа секретности по “хоргосскому делу”, где меня обвинили по надуманным основаниям, в качестве доказательства моего алиби, а не с целью привлечения Махатова. Я хотел опровергнуть надуманные обвинения, которые мне были предъявлены. Позже я написал заявление о привлечении Махатова и Дуйсенова. Патсаеву и Адаю я сообщил полностью, что помнил на тот момент, в том числе роли Махатова, Жамашева, внедренного Орика.

В этот момент между участниками этого диалога возникает небольшая эмоциональная перепалка, после чего фигуранты продолжают говорить по существу дела.

Махатов: Баймуханбетов сливает информацию Принбекову о проводимых мероприятиях финансовой полиции. Уважаемый суд, в этом разговоре…

Бакирбаев: Ставьте вопрос. Мы уже изучали все стенограммы. Зачем меня убеждать?!

Махатов: Стенограмма №80 - (разговор) между Баймуханбетовым и Ориком.

Абдрахманов: Принбеков любые разговоры проводил в соответствии с инструктажем без признаков какой-либо провокации. Материалы есть. Слушает записи СИС, мы слушаем, когда нам передают на диске, флешке, ином носителе. Деньги Медет передавал лично тебе. Конфиденциально телефоны между собой завели. После каждой передачи денег Медет ехал к тебе и звонил. Если ты такой пушистый, зачем шифроваться?

Махатов: Суду объясните, три номера поставили на прослушку? Эти постановления имеются в деле?

Абдрахманов: О проведении спецОРМ задание и постановление, санкционированное прокуратурой, передается в СИС, хранится два года. В 2013 году вышло нормативное постановление Верховного суда: обязали все постановления передавать. В то время, когда мы разрабатывали ДОП, такого обязательства не требовалось. Только судья мог, заслушивая дело, при необходимости запросить санк­ции прокуроров. 13 лет прошло. Поднимайте материалы, там все есть: кто визировал, кто подписывал...

Как агент Саныч в суде выгораживал генерала Кайрата КОЖАМЖАРОВА и почему сожалел о членах его команды, оставшихся не у дел, читайте в ближайших номерах.

Тохнияз КУЧУКОВ, Алматы