Ничто не предвещало беды

24 апреля 2018 года разделило жизнь Галымжана САГЫНГАЛИЕВА на “до” и “после”. В тот день мать семейства Бибинур, которая на тот момент находилась на седьмом месяце беременности, почувствовала недомогание. Ей вызвали “скорую помощь”. Врачи неотложки забрали женщину в Жангалинскую районную больницу, а через два часа оттуда позвонили и сообщили, что Бибинур и ребенок умерли.

- Это был обычный день. Когда Бибинур уезжала, никто не мог представить такого исхода. Она сказала, чтобы мы садились кушать, обещала, что скоро вернется домой. Сказала детям, чтобы не волновались. И все! - с горечью вспоминает Галымжан.

Врачи объяснили безутешному мужу, что Бибинур довезли до больницы и даже успели сделать наркоз, но до операции дело не дошло. Женщина скончалась еще до ее начала на операционном столе.

После этого инцидента начались различные внутренние проверки. Однако до сих пор об их результатах ничего неизвестно. В областном управлении здравоохранения говорят, что все комментарии они смогут дать только после окончания расследования.

Уголовное дело было заведено сразу же. Правда, неизвестно, чем руководствовались жангалинские полицейские, начав расследование по статье 105 УК (доведение до самоубийства). Понятно, что с такой формулировкой дело практически сразу закрыли из-за отсутствия состава преступления. Однако муж погибшей женщины следил за ситуацией и сразу обратился к адвокатам. Они добились, чтобы дело было заведено уже по другой статье - части 1 статьи 317 (ненадлежащее выполнение профессиональных обязанностей медицинским или фармацевтическим работником). В рамках дела материалы отправили на экспертизу. Там оно и зависло не несколько месяцев.

- Нам объяснили, что не хватает специалистов. То они были на больничном, то на учебе, то в отпуске… В общем, результатов экспертизы мы ждали больше полугода. А когда получили, в них не было ответов на те вопросы, которые мы перед ними поставили, - говорит адвокат Назгуль КЕНЖЕБАЕВА. - Они сообщили о том, что смерть женщины была условно предотвратима. Однако не дали оценку действиям каждого специалиста, о чем мы просили в своем ходатайстве. Понятно, что таким ответом мы не были удовлетворены и подали жалобу в Генеральную прокуратуру.

В жалобе, кроме прочего, адвокаты высказали свое несогласие с квалификацией статьи. Защитники настаивали на части 3 статьи 317, в которой говорится о деяниях, повлекших по неосторожности смерть человека. По указанию Генпрокуратуры в Жангалинском РОВД дело переквалифицировали.

Тем временем адвокаты подали ходатайство о повторной экспертизе. Материалы дела на этот раз отправили в Нур-Султан. Заключение столичных экспертов было получено в июле 2019 года. В нем, по словам Назгуль Кенжебаевой, уже четко и однозначно было сказано, что жизнь женщины можно было спасти. Дали они и оценку действиям каждого специалиста.

- В выводах экспертизы сказано, что “при своевременном и удачном наркозе и своевременном начале операции шансы на жизнь были стопроцентными”, - продолжает Назгуль Кенжебаева. - Круг виновных фактически уже определен. Остается только привлечь их к ответственности, однако уголовное дело пока возбудили только в отношении анестезиолога.

Вопрос о своевременности начала медицинских действий, о котором говорится в выводах экспертизы, очень важен. Дело в том, что от дома Сагынгалиевых до районной больницы можно доехать за 7-10 минут. Однако “скорая”, по словам адвокатов, везла свою пациентку больше часа. Не исключено, что именно это время и было потеряно для спасения женщины и ее ребенка. Однако какие выводы сделают по этому поводу следователи, пока неизвестно.

Тем временем адвокаты потерпевшей стороны обратили внимание еще на одну странность. По их словам, ни в одном документе нет никакой информации о ребенке, который погиб вместе с матерью.

- Сначала все были в шоке, отец эти документы и не требовал, потому что, может быть, просто не сообразил, что они нужны. А сейчас мы понимаем, что о ребенке вообще все словно забыли. О нем нет никакой информации. Неизвестно, отчего он умер. Нет вообще никаких документов! - недоумевает адвокат Тельман ИБРАШЕВ.

- По закону эти документы должны быть, - поддерживает коллегу адвокат Назгуль Кенжебаева. - Согласно закону о браке и семье, когда в больнице появляются мерт­ворожденные дети, они обязаны информировать об этом орган, который регистрирует гражданское состояние. Но они почему-то этот факт не зарегистрировали. Это настоящая халатность. По документам нигде не зафиксировано, что ребенок умер.

Сейчас адвокаты добиваются того, чтобы дело переквалифицировали на часть 4 статьи 317 (деяния, повлекшие смерть двоих и более человек). Ведь если ребенок родился живым, была возможность спасти его. И этот вопрос необходимо прояснить. Однако пока следствие глухо к доводам защиты.

В Жангалинской райбольнице прокомментировали ситуацию следующим образом.

- Конечно, смерть любого пациента - это трагедия для врача, - признается главврач райбольницы Шынгыс САРСЕНГАЛИЕВ. - И все по этому поводу очень переживают. Врачи находятся в постоянном стрессе. Вы только представьте: мало того что врач потерял пациента, на него еще и давят со всех сторон. И родственники погибшей женщины, и пресса, и общественное мнение. При этом, заметьте, никакого решения суда о виновности наших специалистов еще нет. А презумпцию невиновности никто не отменял. Во всем мире врачи делают ошибки, но нигде их за это так не прессингуют, как у нас. Что касается документов на ребенка, адвокаты поспешили с выводами. Дело в том, что мертворожденный ребенок не считается человеком. Это плод. С медицинской точки зрения он становится ребенком только после того, как появится на свет и сделает свой первый вдох. А в этом случае был только мертворожденный плод. В медицинских документах о вскрытии это указано. И хочу сказать, что если наши врачи будут постоянно работать в таком стрессе, мы потеряем всех специалистов.

Между тем в семье Сагынгалиевых до сих пор не могут до конца поверить в случившееся. Сам Галымжан последние полтора года живет только одной мыслью - довести до конца расследование и найти виновных в смерти жены и ребенка.

- Это важно не только для меня, но и для тех, кто может стать такой же жертвой халатности врачей. Если мою жену можно было спасти, но этого не сделали, значит, они могут поступить так еще раз, - дрожащим голосом говорит мужчина.

Сейчас семья переехала в Уральск. Насовсем или нет - пока неизвестно. Галымжан надеется, что на новом месте он и четверо их с Бибинур детей смогут поскорее прийти в себя. Ведь в доме в Жангале о маме напоминает каждая вещь. А самый младший - шестилетний сын - до сих пор спрашивает отца, когда же все-таки мама вернется.

Злата УДОВИЧЕНКО, фото автора и из архива семьи Сагынгалиевых, Уральск