Жажда справедливости

Бывший авиатор Виталий КУТАФИН обратился с открытым письмом к министру инноваций и инфраструктурного развития Роману СКЛЯРУ, к депутатам мажилиса, а также к журналистам. Он просит всестороннего грамотного расследования катастрофы, которая случилась в 2017 году. Напомним, речь идет о крушении воздушного судна Ан-28, унесшего жизни пятерых человек.

Трагедия случилась 3 октября 2017 года в Илийском районе Алматинской области и вызвала большой общественный резонанс.

Самолет санитарной авиации Ан-28, принадлежавший авиакомпании East Wing, потерпел крушение в 28 километрах от Алматы. Находившиеся на борту пять человек - командир воздушного судна Геннадий ЦОЙ, второй пилот Евгений КУТАФИН, авиатехник Бейшибек АХМАТБАЕВ, акушер-гинеколог Талгат ПАТСАЕВ и анестезиолог-реаниматолог Жанибек АРТЫКБАЕВ погибли. Врачи, считавшиеся одними из лучших в своем деле, направлялись из Алматы в Шымкент к находившейся в тяжелом состоянии роженице Мереке КОЗКЕНОВОЙ, которую так и не удалось спасти. Через несколько дней мать шестерых детей скончалась.

Выяснение причин авиакатастрофы до сих пор не завершено. Все эти полтора года родственники погибших авиаторов и врачей ждут результатов расследования. Они хотят знать, что стало причиной гибели их близких. Родным летчиков до сих пор не вернули личные вещи погибших и не выплатили страховые суммы.

- Только после обращения к министру мне позвонили из прокуратуры и сообщили, что пострадавшая сторона имеет право ознакомиться с материалами расследования, - говорит Виталий Кутафин. - До сих пор нам никто никаких материалов не предоставлял. Все, что мы знаем о катастрофе и о расследовании, - только из СМИ и интернет-ресурсов. Однако даже эти данные позволяют делать объективные выводы тем, кто хоть немного сведущ в авиации. В прошлом я сам был пилотом (Виталий Кутафин - подполковник запаса ВС. - З. У.). Поэтому прекрасно понимаю сложность расследования авиационных происшествий. Но все, что я сейчас знаю о расследовании, говорит против логики и здравого смысла. Начну с того, что у моего сына было 700 часов налета на самолете Ан-2 и более 100 часов на Ан-28. А также больше 100 часов самостоятельного налета на планере.

По словам Виталия Кутафина, командир экипажа Геннадий Цой - опытнейший пилот-инструктор. Этот экипаж мог посадить самолет в любых неблагоприятных условиях и даже с отказавшими двигателями!

- А судя по всему, на момент крушения самолет был совершенно исправен, - продолжает Виталий Кутафин. - Судите сами: авиасудно разбилось в 28 километрах от Алматы на 16-18-й минуте полета. Но при воздушной скорости 280-300 километров в час удаление с учетом выхода из района аэро­дрома должно было составить 65-70 километров, а никак не 28. Судя по всему, в 45-50 километрах от Алматы самолет по непонятным причинам, не выходя на связь, лег на обратный курс. При этом экипаж не готовился к экстренной посадке. Посадочные фары не включались, механизация не выпускалась в посадочное положение. Внешний вид винта после аварии также говорит о том, что двигатели самолета в момент катастрофы работали. Опыт экипажа позволил бы благополучно завершить полет даже в нештатной ситуации. Тем более буквально в километре от места аварии было огромное ровное поле. Экипаж дотянул бы до него, даже если бы самолет был совсем неисправен, и посадил бы машину, используя навыки планирования. Конструкция Ан-28 позволяет это сделать. Но этого не случилось! Совершенно очевидно, что экипаж самолета в последние минуты находился без сознания.

В качестве возможной причины безучастности экипажа подполковник запаса указывает на то, что маршрут самолета пролегал в непосредственной близости от Илийского военного полигона. Катастрофа случилась в 15 километ­рах от него.

- Конечно, я могу лишь предполагать, что это мог быть какой-то взрыв, вспышка или еще что-то в этом роде, - говорит Виталий Кутафин. - Установить факт воздействия на самолет - и есть дело чести следственного управления.

По словам отца погибшего пилота, он готов даже к тому, что дело могут засекретить, если окажется, что оно связано с военными. Его волнует только одно: чтобы следствие прошло объективно и помогло восстановить справедливость.

- Нам важно, чтобы специалисты разобрались в этом вопросе, а не сваливали бы все на ошибку экипажа. Я не жажду мести. Однако страховая компания не может выплатить нам положенную сумму без заключения о происшествии. Поэтому до сегодняшнего дня мы не можем получить ни страховку, ни личные вещи Жени. Конечно, это не вернет нам сына, снохе мужа, а внуку отца. Не мне судить виновных в гибели светил отечественной медицины и скромных тружеников неба. Но невнимание правительства и профильных структур, которые обещали оказание повсеместной заботы семьям, убивает веру в социальную справедливость. Мне потребовалось больше полугода, чтобы разобраться в нормах социальной защиты гражданам, оказавшимся в трудной жизненной ситуации. Думаю, что у других пострадавших в той трагедии ситуация примерно такая же. Я прошу лишь одного: внимания к этой ситуации и справедливого расследования.

Злата УДОВИЧЕНКО, фото Георгия СЕМЕНОВА и из архива семьи Кутафиных, Уральск