Олжас ХУДАЙБЕРГЕНОВ, экономист: Таможенный союз работает не в нашу пользу
Виктор БУРДИН
Если цены на нефть упадут, то отрицательное сальдо торговли с Россией вообще станет неподъёмным, и тогда мы очень сильно ощутим “прелести” ТС
На вопросы наших читателей в ходе “прямой линии” ответил экономист Олжас ХУДАЙБЕРГЕНОВ (на снимке). 
Сауле КАЛИЕВА, Алматы:
Какова, на ваш взгляд, истинная причина отставки Григория Марченко? Смог ли он сделать что-то хорошее для страны?
- Предпочитаю не комментировать мотивы отставки Марченко. Давайте будем считать, что официальная причина - по семейным обстоятельствам - истинная.
Если говорить о деятельности Марченко во главе Нацбанка, то были свои плюсы и минусы. Среди положительных моментов я бы отметил тот факт, что он отличный организатор, который инициирует реформы и максимально продвигает их. Да и в отличие от большинства чиновников, которые имеют такой же большой опыт в госсекторе, Марченко не имеет коррупционного имиджа и производит впечатление честного человека. Что касается минусов, то я бы отметил два ключевых недостатка.
Во-первых, реформы, которые он запустил, были, да, своевременными, но Марченко не предпринял мер для их коррекции, когда это потребовалось. В итоге почти все элементы финансовой системы, которыми мы раньше гордились (пенсионная система, ипотека, фондовый рынок и банковская система), сейчас находятся в плохом состоянии. Марченко не учел изменений обстоятельств и не принял своевременно должных мер. Например, в банковской системе в течение последних четырех лет доля плохих кредитов варьировалась на уровне 35 процентов, и было понятно, что просто так она не снизится. Или взять ипотечную систему - здесь общая доля просрочек была около 85 процентов. Ипотечная система была запущена без института банкротства физических лиц, хотя он был очень нужен.
Во-вторых, из 20 лет с момента введения тенге почти половину этого срока у руля Нацбанка стоял Марченко, но за это время он так и не создал механизмы, которые обеспечивали бы банки второго уровня долгосрочными кредитными ресурсами по умеренным ставкам. А ведь это могло открыть бизнесу двери в недорогое финансирование.
- Вы имеете в виду, что на кредитование нашей экономики можно было использовать средства Нацфонда?
- Необязательно. Можно было запустить дополнительную эмиссию. Ведь у нас тенговая денежная масса составляет всего 20 процентов от ВВП, а это очень низкий показатель. В развитых странах денежная масса по отношению к ВВП составляет минимум 100 процентов. Что касается объемов кредитов, то на Западе он составляет 100-120 процентов к ВВП, в Восточной Европе - 50-70 процентов, а у нас всего 30 процентов. Марченко настаивал: если банки хотят кредитовать, пусть занимают деньги за рубежом. Но почему этого нельзя было делать дома и в национальной валюте? Вот и получилась странная картина: иностранные коммерческие банки могут обеспечить нас кредитами, а наш собственный Нацбанк - нет.
Вообще у нас ежегодный импорт товаров составляет около 40 млрд. долларов. Из них товаров как минимум на 10-15 млрд. долларов можно было бы производить внутри Казахстана. Да, потратили бы на покупку оборудования 2-3 миллиарда, зато на сокращении импорта сэкономили бы гораздо больше. На эти цели Нацбанк мог бы предоставить коммерческим банкам долгосрочные кредиты на 10-15 лет именно в тенге под 1-3 процента, и банки могли бы прокредитовать бизнес.
Алима, Алматы:
Есть мнение, что Марченко ушел в отставку, потому что не захотел второй раз проводить девальвацию тенге. Как вы считаете, будет ли она?
- Да, Марченко один раз провел резкую девальвацию, и второй раз ему психологически, видимо, трудно было пойти на это. Однако вместо резкой девальвации можно сделать плавную. И Марченко уже озвучил решение Нацбанка по этому поводу - медленное ослабление тенге. Точнее, он говорил о привязке тенге к мультивалютной корзине, а это позволит медленно ослаблять тенге. Уже сейчас доллар стоит около 154 тенге. До конца года он может подрасти уже до 155-156 тенге, а в следующем году - и до 165. В общем, Марченко на резкую девальвацию не пошел, а плавную он фактически объявил. То есть вряд ли он ушел из-за отказа проводить девальвацию.
Зарина МУСТАФИНА, Астана:
Может ли уход Марченко изменить политику Нацбанка?
- С одной стороны, после его ухода и назначения на пост главного банкира Кайрата КЕЛИМБЕТОВА было объявлено, что политика Нацбанка не поменяется. Но, с другой - сама политика Нацбанка предполагает очень широкий коридор действий. Можно делать многое в разной последовательности и с разной степенью жесткости, и все равно это будет укладываться в политику Нацбанка. Думаю, при Келимбетове будут изменения, но не резкие.
Сейчас от него ждут решения тех проблем, которые накопились. Прежде всего это доля плохих кредитов. Она должна сократиться так, чтобы эти убытки кто-то на себя взял. Думаю, самый правильный подход - чтобы их разделили банки и государство. А если все это переложить только на плечи банков, им нужны будут гарантии, что в будущем они получат прибыль. Такой гарантией может служить новый механизм долгосрочного их кредитования. Тогда это позволит снова запустить маховик финансирования бизнеса.
Кроме этого есть проблемы с ипотечным кредитованием, пенсионной системой, валютным рынком. Много вопросов по внешнему долгу и оттоку капитала и т. д.
Карен ПЕТРОСЯН, Алматы:
Казахстан уже два с половиной года находится в Таможенном союзе, а сальдо нашего торгового баланса уменьшается, сокращается экспорт, а импорт растет. Маленький пример: за эти годы объем российских поставок кондитерских изделий в Казахстан увеличился в три раза. И если раньше северный сосед занимал 15 процентов рынка сладостей, то сейчас - около половины. Думаю, такая же ситуация во многих отраслях. Мы когда-нибудь будем получать выгоду от ТС?
- На момент создания ТС называлось несколько его плюсов: увеличение рынков сбыта товаров, возможность повысить наши таможенные пошлины и защита от импорта из третьих стран. Но практика по всем параметрам говорит об обратном. Так, за последние три года отрицательное сальдо торговли у нас увеличилось с
7 до 11,5 млрд. долларов. То есть, наоборот, мы пока являемся рынком сбыта для России, а не она для нас. Также статистика показывает, что импорт из третьих стран в Казахстан сильно растет. И это говорит о том, что ТС не стал защитой от импорта из третьих стран.
Что касается отмечающегося в последнее время роста таможенных поступлений, то этот эффект возник вовсе не из-за Таможенного союза, а за счет повышения таможенных ставок. Но мы могли эти ставки поднять и без ТС. А скоро вступим в ВТО, и ставки опять понизятся.
Еще один момент. Россияне поставляют нам нефть и говорят, что из-за этого теряют на пошлинах, которые они получали бы, поставляя сырье в третьи страны. Это мы им компенсируем нефтью. Только в 2012 году мы отгрузили 1,2 млн. тонн компенсационной нефти, а это примерно 1 млрд. долларов. Уже одного этого факта достаточно, чтобы нивелировать рост таможенных отчислений.
В общем, по всем параметрам ТС работает не в пользу нас. В союз нам надо было вступать, если бы наш национальный производитель крепко стоял на ногах и производил продукцию с излишком. Тогда надо было искать внешние рынки и стремиться к таким объединениям, как ТС. Но пока наш производитель слаб, мы должны стремиться защитить его, чтобы он хотя бы на внутреннем рынке обыгрывал импортного конкурента. Отсюда парадокс: как мы можем побеждать на внешних рынках, когда еще проигрываем на своем? Пока цены на нефть высокие, мы еще можем терпеть потери. Но как долго это будет продолжаться? А если цены на нефть упадут, то отрицательное сальдо торговли с Россией вообще станет неподъемным, и тогда мы очень сильно ощутим “прелести” ТС.
Когда ТС будет выгоден? Во-первых, когда будет увеличена доля Казахстана в общем объеме поступлений платежей - с нынешних 7,33 процента до 11-12 процентов и выше - это реальная доля Казахстана в общем объеме импорта. Во-вторых, нужно закрепить следующую норму: если отрицательное сальдо торговли страны становится хуже, чем до вступления в ТС, то страна должна иметь право вводить защитные меры, пока не восстановятся прежние параметры.
Алим САПАРОВ, Алматы:
В России наблюдаются все признаки надвигающегося кризиса: там урезают бюджет, замораживают тарифы и зарплаты, отнимают пенсионные накопления. И это при достаточно высоких ценах на нефть! Не ждет ли нас похожий сценарий?
- Чем дольше эта ситуация будет продолжаться в России, тем сильнее это будет отражаться на нас. Если случится девальвация рубля, то российские товары будут становиться дешевле, их импорт в Казахстан будет расти, и тогда нам придется ослаблять тенге. Без Таможенного союза было бы лучше - мы бы просто повысили таможенные пошлины.
У России два выхода - пресечь отток капитала из страны и начать политику импортозамещения. Это позволит обеспечить экономический рост, даже если цены на нефть упадут. Эти же рекомендации актуальны и для нас.
На “прямой линии” дежурил Виктор БУРДИН, фото Романа ЕГОРОВА и Владимира Заикина, Алматы
09.10.2013
