А ведь есть деньги на развитие

В открывающем 2025 год интервью президент Касым-Жомарт ТОКАЕВ, останавливаясь на всех ключевых моментах, упомянул предложения по переходу к более управляемому курсу тенге и сказал, что Национальный банк и правительство внимательно изучают все варианты. Давайте и мы изучим, отталкиваясь от целеполаганий главы государства. А именно от обозначенной президентом главной цели - укрепить экономику и суверенитет.

Президент однозначно дал понять, что экономический рост в 4 процента недостаточен и что правительству предстоит поиск источников более высокого роста экономики. Еще глава государства говорил о нецелесообразности сжигания золотовалютных резервов (ЗВР) ради сильного тенге. И о том, что средства Нацфонда надо задействовать для стратегических проектов уже сейчас, потому что они должны служить интересам государства, а не обслуживать зарубежные финансовые институты. Итак, чтобы не сжигать ЗВР, надо, чтобы запасы валюты у Национального банка и у правительства пополнялись быстрее, чем расходовались. У Нацбанка это ЗВР - инструмент его участия в валютных торгах в качестве замыкающего игрока с задачей недопущения резких колебаний и удержания курса тенге в заданном коридоре. У правительства, вернее у власти в целом, это Нацфонд.

Задача нерастраты резервов решается тем, что предложение на валютном рынке не меньше, чем спрос. И здесь самая большая проблема - хроничес­кий дефицит сальдо текущих операций, который приходится покрывать либо ускоренным расходованием средств стратегической государственной кубышки - Национального фонда, либо новыми иностранными заимствованиями, либо сжиганием ЗВР Нацбанка.

Еще бы, по итогам трех кварталов прошлого (уникально удачного в этом смысле) года дефицит внешнего платежного баланса Казахстана все равно составил 270 млн, а вот в 2023-м было более 9 млрд долларов, в 2022-м - 6,3 млрд, и так из года в год.

Поэтому первая отправная точка: правительству и Нацбанку надо решать вопрос возвращения в плюс платежного баланса страны. Вариантов технического исполнения здесь достаточно, но сначала надо пересмотреть вмененную нам презумпцию невмешательства в “свободно складывающиеся” входящие и выходящие валютные потоки.

В стране, где земля и недра принадлежат народу, а от имени народа право собственности осуществляет государство, ситуация, когда государство спокойно смот­рит, как часть выручки от экспорта сырья попросту не возвращается, а громадный вывод доходов иностранными инвесторами и кредиторами переводит баланс в минус, не соответствует Конституции. Да и арифметически нам в такой ситуации курса тенге не удержать.

Кстати, еще про Конституцию, а именно про ответственность Национального банка за стабильность цен. Любое понижение курса внутренней валюты против валют внешнеэкономических операций есть автоматическое удорожание всего импорта и соответствующий рост цен. И тот факт, что Национальный банк за четверть века ни в один год не вписался в свою конституционную обязанность, не дает ему индульгенции и далее ею манкировать.

Можно привести миллион доводов, почему приходится и кому выгодно опус­кать тенге, но все они не выше конституционного закона “О Национальном банке”.

Теперь по порядку о Нацио­нальном фонде, окутанном легендой прикрытия о его особой важности, что это фонд будущих поколений и что без него наша экономика ну никак не обойдется. Давайте скажем прямо: Национальный фонд - это инструмент “вывозной” экономической модели, способ отсечения от внутренней экономики тех валютных “избытков”, которые переполняли платежный баланс в давно ушедшие “тучные годы”. Настолько больших, что одной только закачкой в ЗВР их было не оприходовать. Фактически это способ возвращать покупателям вывозимого сырья их же живую валюту через приоб­ретение “ценных бумаг” тех самых зарубежных финансовых институтов, о которых говорит наш президент. Казахстан торгует богатствами недр… за долги.

Но теперь все - времена валютной избыточности безвозвратно позади. Нацфонд из накопительного режима переведен в расходный. Транши из Национального фонда как-то помогают поддерживать курс тенге и наполнять бюджет, но это, извините, прямая инфляция, в погоне за которой бюджет и задыхается.

С Нацфондом надо делать ровно то, что сказал президент: оставить необходимый резерв, остальное инвестировать в интересах государства в стратегические проекты уже сейчас. И, разумеется, уже сейчас начать переговоры с владельцами Тенгиза, Карачаганака и Кашагана на предмет приведения отношений с ними в соответствие с конституционной новацией 2022 года о принадлежности недр народу. В частности, предложить иностранным нефте­добытчикам добровольно взять на себя долю ответственности за обеспечение плюсового внешнеэкономического сальдо и за стабильное наполнение бюджета. Как минимум лояльность к стране пребывания и ее проблемам им пора бы продемонстрировать.

Это что касается стабильности цен, стабильности курса тенге и стабильности бюджета.

Теперь о главной поставленной президентом задаче - об обеспечении экономического роста. А это не рост нефтяных цен и не наращивание нефтяного экспорта, это инвес­тиции в развитие реального внутреннего производства.

Смотрим последнюю статис­тику: за 11 месяцев прошлого года инвестиции в основной капитал составили 15 758 млрд тенге, в пересчете на год это даст менее 14 процентов от валового национального продукта - катастрофически ничтожный показатель.

Просто для поддержания экономической стабильности необходимо инвестировать не менее четверти ВВП, а для роста - от трети и больше. Но катастрофа даже не в этом, а в том, что… Смотрите: 66 процентов инвес­тиций - собственные средства предприятий, читай - иностранных, читай - в счет внешнего долга, читай - в закрепление экспортно-сырьевой зависимости. Доля бюджетных инвестиций - 20 процентов, категорически недостаточная величина, но и ее задыхающийся в погоне за инфляцией бюджет уже не вытягивает.

А где же основа развития национальной экономики - национальный банковский кредит? А его, извините, нет: доля банковского кредита в инвестициях - 4 процента, в пределах статистической погрешности. Причем все строго по законам рынка: средняя ставка по бизнес-кредитам в Казахстане на конец прошлого года 19,4 процента. А где вы видели отрасль, которая окупала бы вложения под такой процент? Кроме вывоза сырья, конечно.

Впрочем, есть и такой внут­ренний бизнес, который с удовольствием переваривает любой запретительный процент, закуп иностранных медикаментов например. Здоровье все равно дороже, и население заплатит. Или, допустим, бизнес на госзакупках: чудовищный процент оплачивает бюджет или квазигоссектор за наш с вами счет. Или те же наши любимые тарифы: если обновление и развитие электроэнергетики и ЖКХ политикой “Тариф в обмен на инвестиции” завязаны на коммерческом финансировании, то тарифный регулятор (куда деваться?) обязан включать разорительный кредит в тарифную смету.

В целом так: кредиты на 1 декабря составили 35,1 трлн тенге - меньше 30 процентов от ВВП, катастрофически недостаточно. Но и это не главная катастрофа. Смотрите: на весь бизнес пришлось лишь 14,8 трлн, тогда как кредиты населению, читай - кредитование иностранного производителя, читай - очередное снижение платежеспособности покупателя казахстанских товаров, это целых 20,3 трлн тенге.

Но кто же устроил нашей стране, бизнесу и гражданам такую кредитную западню? Тот, кто установил базовую стоимость денег в Казахстане величиной 15,25 процента. Якобы для борьбы с инфляцией, а фактически для организации банковской и другой спекулятивной сверхприбыльности вдали от развития реальной экономики с конечным эффектом сжигания валютных резервов, девальвацией тенге и ростом всех цен на рынке.

И здесь без вариантов: пора создавать справедливый Нацио­нальный банк и справедливое правительство, отвечающие за развитие национальной экономики и благосостояние граж­дан.

Пётр СВОИК, коллаж Владимира КАДЫРБАЕВА, Алматы