Куда потечёт нефть

Какова дальнейшая судьба нефтяной отрасли Казахстана? Согласитесь, интересный вопрос, по сути, даже судьбонос­ный. И не только для нас. Та же Европа сейчас, будто в последней битве Армагеддона, буквально жертвует собой - промышленностью, теплом и светом в домах граждан, а значит, и политической стабильностью, лишь бы снять зависимость от российского газа и нефти в уверенности, что только такой ценой можно обрушить режим в Кремле. Вот уж поистине война до победного конца!

А ведь наша нефть идет в ту же Европу, причем по российским коммуникациям. В результате и мы, не примыкая ни к одной из сторон, тоже в полном замесе.

Смотрите, как сугубо драматически и одновременно почти анекдотически складывается судьба стратегического для нас нефтепровода КТК. Самый короткий, как по линейке, а значит, самый надежный и дешевый маршрут от Актау до порта в Новороссийске был востребован после ликвидации совпавшего с крахом СССР знаменитого пожара на Тенгизе и прихода компании “Шеврон”. Управились со строительством еще тогда, когда Ходорковский сидел не в тюрьме, а в ЮКОСе, и вопросом “ху из мистер Путин?” мир не задавался. Стратегическое же расширение пропускной способности с учетом уже и Кашагана уложилось аккурат к только соз­ревавшему тогда в Киеве Майдану, когда о разрыве России с Западом и не помышлялось.

И вот теперь американская компания качает свою нефть по физически российскому трубопроводу, чтобы отгружать ее танкерами, допустим, в Румынию, где из нее делают горючее для ВСУ. Да хотя бы и в любую другую точку мира, притом что российская нефть и способы ее транспортировки находятся под санкциями. Как вы думаете, может такой трубопровод работать, несмотря на штормы, мины и претензии экологов?

Прогнозировать, что перебои в работе КТК будут только учащаться, совсем несложно, а ведь это наполнение казахстанского бюджета и Национального фонда, и с этим надо что-то делать. С другой стороны, интересы Казахстана и его народа, который с 8 июня нынешнего года стал хозяином казахстанских недр, и интересы компании “Тенгизшевройл” не­много разные. А на перспективу может так сложиться, что и вообще расходящиеся. И разницу эту самое время понять и сделать правильные выводы для верной ориентации на перспективу.

К примеру, вряд ли стоит тратить время и деньги на попытку переориентировать нефтяной экспорт на трубопровод Баку - Тбилиси - Джейхан, то есть однозначно становиться на сторону американского нефтедобытчика. Тем более что Каспий - тоже море, на нем тоже вдруг могут разыграться сокрушительные штормы, всплыть какие-нибудь мины, а суды прибрежных государств - выносить решения о приостановке. Развязка военной спецоперации в Украине и санкционной войны обещает наметиться все-таки быстрее, чем Казахстан обзаведется портовыми терминалами и танкерным флотом. Сейчас важно не ошибиться в понимании, в каком направлении будет эта развязка.

Значимость поставок нефти для стран-экспортеров в посткризисном мире не только не снизится - вырас­тет на порядок. Да, собственно физические объемы, скорее всего, будут не слишком расти или даже снижаться - на дворе мировой кризис, и многим экономикам предстоит сильно просесть. Тот же Евросоюз в отчаянных попытках обойтись без российских энергоносителей добьется не высот альтернативной энергетики, а элементарного снижения промышленного потенциала и потребительского спроса.

Но в целом научно-технических решений, позволяющих заменить нефть и газ чем-то не менее эффективным, мир на данный момент не имеет, и на обозримую перспективу они не просматриваются.

И еще. Трубопровод, подающий нефть или газ на сотни и тысячи километров, заведомо надежнее и дешевле любой другой транспортировки. А потому, если труба проложена, она сквозь любые политические передряги все равно будет иметь своего покупателя. В этом смысле КТК, прямиком соединяющий Атырау с Черным морем и Мировым океаном, - ему сейчас цены нет, а на перспективу цена вырастет, мы уже сказали, принципиально.

А теперь разберем интерес Казахстана и “Тенгизшевройла”. Конкретно к компании никаких претензий. Как раз она, говорят знающие люди, ведет себя наи­более добросовестно и профессионально. Но смотрите, как получается: в 2000 году, в начале роста мировых сырьевых цен и интенсивного экспорта, наша экономика сохраняла еще по инерции от КазССР 70-процентную долю индустриализации, а по итогам 2021 года доля промышленного производства в ВВП упала чуть ли не в два раза - до 45 процентов. Аграрное производство в начале “тучных лет” сохраняло еще 16 процентов от ВВП, а в прошлом году осталось только 8,9 процента.

И еще. Нулевые годы мы начинали чуть ли не с нулевым внешним долгом, а к этому году доторговались до разницы в активах Казахстана за рубежом и обязательств страны перед зарубежными инвесторами и кредиторами величиной 72 миллиарда долларов с минусом. В результате вся валютная выручка от экспорта сырья меньше, чем затраты на импорт и вывоз доходов инвесторами-кредиторами, итоговый счет внешнего платежного баланса устойчиво отрицательный, и устойчивость пока еще поддерживается ускоренным расходованием Нацфонда. Массированно экспортируем валютное сырье и оказываемся кругом в валютных долгах. Это как получается и кому адресовать такой вопрос?

А коли мы спрашиваем в пустоту, то, пожалуй, адресуем туда же и такой вопрос: стоит ли вообще переживать за возможную остановку КТК в таком его формате? Может быть, если прежний миропорядок рушится прямо на наших глазах, стоит посидеть на берегу и дождаться, когда мимо нас проплывут останки подписанных в сложные для Казахстана годы контрактов на недропользование и СРП - соглашений о разделе продукции - заодно с набранными (не будем уточнять кем) обязательствами перед иностранными инвесторами и кредиторами. Из которых, если честно, вступившему в права наследования земли и ее недр народу-хозяину по-другому не выбраться.

Обеспечиваемая универсальной ролью доллара глобализация, как мы теперь все понимаем, необратимо переформатируется в блоковый формат. А границы между этими блоками помимо определяемых географией и историей, прошлой и формирующейся на наших глазах, будут определяться и разными валютными системами. При этом каждый геополитический блок будет стараться замкнуть внутри себя все ключевые производственные цепочки и технологии, обмениваясь с другими блоками лишь тем, чего внутри просто нет или невозможно произвести. Пожелаем Евразийскому союзу успехов в авиа-, судотранспортном и электронном машиностроении, но вот чего у нас уже сейчас в достатке, так это природных ресурсов, экспорт которых в обмен на технологическое развитие станет в новом мировом раскладе залогом валютной устойчивости и индустриальной независимости. Поэтому стоит потихоньку привыкать к мысли, что в не таком отдаленном будущем государственная компания, например “Казмунайгаз”, приобретет статус единого национального закупщика добываемых в Казахстане энергетических ресурсов и эксклюзивное право их экспорта. Причем экспортные сделки будут осуществляться на территории Казахстана в национальной валюте и с котировками на местной бирже.

Нефтепровод же КТК так и останется надежным гарантом доставки до покупателей принадлежащей народу Казахстана нефти.

Пётр СВОИК, рисунок Игоря КИЙКО, Алматы