Зачем президент позвал Россию в большую Евразию

Не знаем, так ли было задумано или просто получилось, но парное участие президентов России и Казахстана на ключевой сессии ПМЭФ - от их совместного выхода до завершения - само по себе стало свидетельством некоей особости, эксклюзивности отношений двух стран в целом и их лидеров в частности. Свидетельством отнюдь не первым и наверняка не последним, но на этот раз прямо-таки демонстративным.

Первые отклики в казахстанских социальных сетях сконцентрировались в основном на как бы острых моментах, где наш президент Касым-Жомарт ТОКАЕВ говорил, почему Казахстан не признает ДНР и ЛНР и про негативные высказывания некоторых российских политиков. Хотя на самом деле это как бы соль и перец, обязательно подаваемые к хорошо накрытому столу. Гораздо интереснее внутренняя драматургия, ведь президенты фактически говорили об одном, но по-разному расставляли акценты. И вообще - что кроется в глубине произнесенных фраз.

Где точно было полное единство, так это в констатации, что однополярной глобализации приходит конец и наступает эпоха многополярности. При этом президент РФ Владимир ПУТИН делал упор на санкционное противостояние с Западом, на то, что замысел обрушить российскую экономику не удался и не удастся, что сама Россия категорически не собирается закрываться от многосторонних экономических связей и что при этом ее курс на технологический суверенитет. Наш президент, совершенно определенно высказавшись насчет углуб­ления евразийской интеграции, подчеркнул необходимость совмещения ее с китайским “Одним поясом - одним путем”. А еще сделал очень интересный акцент на Большой Евразии - что бы это такое могло быть?

Попробуем разобраться с этим, но сначала давайте заглянем внутрь дружной президентской констатации насчет неразрывно связывающего наши экономики торгового взаимодействия, показавшего в 2021 году исторически рекордные объемы, которые, отметили президенты, судя по результатам первого квартала этого года, несмотря на все санкции, будут превзойдены еще чуть ли не на треть.

Действительно, статотчетность за 2021 год подтверж­дает слова глав государств о рекордном объеме товаро­оборота - 24,3 млрд в долларах. Хотя это, кстати сказать, всего лишь 24 процента, даже менее, от общей внешнеэкономической деятельности Казахстана. Существенно, но Россия для нас всего лишь в первой тройке, по­этому и про “путь в Европу” и про “один пояс - один путь” забывать не стоит. К тому же, если копнуть еще глубже, увидим такой расклад: наш экспорт в Россию - 6,9 млрд долларов, наш импорт оттуда - 17,3 млрд, соответственно, торговый баланс - 10,4 млрд долларов… с минусом.

Хорошо хоть, что торговля с внешним миром в целом с учетом остальных “путей” выводит баланс в неплохой плюс: общий экс­порт товаров и услуг Казахстана за 2021 год - 60,3 млрд долларов, импорт - 41,2 млрд, соответственно, торговый баланс - плюс 19,1 млрд долларов. Не будь крупного минуса с Россией, было бы вообще замечательно.

Здесь стоит заглянуть внутрь еще одного, с оттенком шутливости, диалога президентов насчет иностранных инвестиций в экономику Казахстана. На названную президентом РФ сумму последовало упоминание китайского объема, в два раза большего. Мгновенная реплика Владимира Путина, что в Китае и населения полтора миллиарда против 145 миллионов россиян, зачетна хоть в шутку, хоть всерьез, но давайте опять заглянем в глубину цифр.

А здесь так: поскольку иностранное инвестирование - это все же не благотворительность, Казахстан помимо валютной выручки от сырьевого экспорта расстается с некоторой ее частью в виде доходов иностранных инвес­торов и кредиторов. При этом мы дожили до того, что часть стала больше целого: в том же 2021-м на 19,1 млрд долларов торгового плюса выведено 24,8 млрд. В результате общее сальдо текущих операций оказалось с минусом 5,7 млрд.

А что касается дальнейшего, пожалуйста, на сайте Национального банка имеется график, из которого следует, что в этом году нам предстоит пик выплат - целых

35,3 млрд долларов, в 2023-м выйдет послабление - “всего” 22,0 млрд, а на 2024-й и последующие годы в графике значатся 103,8 млрд долларов. И это в рамках унаследованной нами еще от однополярной эпохи экономической модели... навсегда.

Никто нам внешний долг не простит, никто от вложенных в нашу экономику иностранных инвестиций и соответствующей прибыли не откажется. И как-то трудно во­образить уровень мировых цен на нефть, черные, цветные металлы и уран, при котором экспортная выручка могла бы перебить то, что вывозят инвесторы и кредиторы.

А Россия… мы торгуем с ней себе в крупный убыток из-за “успешной” деиндустриализации национальной экономики. В результате мы стали сбытовой провинцией северного соседа: его доля в нашем импорте 42 процента, а это уже критическая величина, особенно на фоне все большего отползания курса нашей валюты от рубля - почти до восьми тенге за рубль, жди удорожания всего на рынке.

Но Российская Федерация, по крайней мере, не инвестирует в наш сырьевой экспорт, а занимается своим. В этом смысле Россия, пожалуй, наш самый выгодный внешнеэкономический партнер, так как взаимодействие с ней для нас наименее убыточно. Понимайте хоть в шутку, хоть всерьез.

А если совершенно серьезно, то только на общем с Россией рынке у Казахстана есть шанс начать новую индустриализацию, и аграрную, и промышленную. Что, конечно, открыто и имел в виду Касым-Жомарт Токаев, выступая на ПМЭФ.

Смущает только то, что никто из расположенных рядом с главой государства первых лиц, начиная с главы правительства и главы Национального банка до руководителей палат парламента, как-то никак не выступает на этот счет, будто бы будущее Казахстана их не касается. Или они в отличие от нас видят какое-то иное будущее, безоблачное для себя.

Так вот насчет Большой Евразии и технологического суверенитета. Глобальный мир отнюдь не разлетелся на мелкие осколки, хотя и такое тоже будет. Многополярность - это формирование нескольких центров, которые будут определять правила взаимодействия между собой, исходя как раз из стремления к собственному экономическому, военному, культурному, научно-техническому, образовательному и так далее суверенитету, включая и технологический суверенитет как способность производить внутри себя на уровне мировой конкурентоспособности все критически важные составляющие экономической - и далее по тому же перечню - независимости.

Для России, например, это жизненная важность в течение следующих трех-пяти лет выйти на само­достаточное авиа- и судостроение, энергетическое и транспортное машиностроение, электронику и так далее. При этом чем шире будет рынок для такой продукции, многочисленнее, грамотнее и зажиточнее население, тем лучше. А потому, например, Союз центральноазиатских государств или Тюркский союз, вплоть до Большого Турана - это не попытки выдумать что-то, лишь бы не ЕАЭС, а как раз конструктивные части общей сборки - Большой Евразии.

Другое дело, что и в такой новой сборке тоже будут центр, задающий общие правила и извлекающий наибольшую пользу от интеграции, и периферия, включая незавидную участь так и остаться периферией, причем по-прежнему многовекторной - источником сырьевой и монетарной эксплуатации сразу несколькими центрами.

Давайте не забывать, что в нынешнем своем придаточном положении мы оказались не в результате злодейского заговора, а вполне для себя естественно, где-то даже с энтузиазмом. Соответственно, чтобы начать выбираться, надо хорошо себя осознать: где мы и с кем мы. Президент в этом смысле подает пример, пора бы и другим подтягиваться.

Пётр СВОИК, обозреватель