Доберутся и до майнинга

Дело идет к зиме, а ведь еще в прошлый декабрь энергетикам в вечерние часы приходилось докупать 500-800 МВт пиковой мощности у России. А в этом году, еще до наступления зимы, системный оператор констатирует превышение прошлогодних показателей еще на 1000-1500 МВт и вводит ограничения потребления “отдельными категориями потребителей”. Итожим: впервые за три десятилетия независимости мы дожили до ситуации, когда неотложно пора строить новые электростанции. То есть эксплуатационный тариф не сегодня завтра придется дополнять инвестиционным - смело можно сказать, в три раза более высоким. Добавить же надо в следующие десять лет, если судить по темпам предыдущего десятилетия, как минимум 20 процентов к имеющейся генерации. Отсюда, чисто арифметически, будущий результирующий тариф составит ровно три четверти от нынешнего среднего уровня.

Рост стоимости энергоснабжения по всей стране на треть - это более чем существенно для практически всех ценовых цепочек в нашей экономике. Причем, заметьте, речь не о том, солнцем-ветром, атомом или все же углем будем наращивать генерацию, высчитанные нами 33,3 процента роста - это гарантированный минимум. Любая задержка с вводом серь­езных мощностей, любое увеличение электропотребления, любые “зеленые” новшества и иные вводные - все пойдет на еще большее повышение результирующего тарифа-2030.

Впрочем, зачем нам новые вводные, если достаточно и существующих проблем, главная из которых неодинаковость тарифной нагрузки. Вот, например, жители Атырау платят за 1 кВт-час 6,2 тенге, тогда как в сакральном Туркестане это же удовольствие обходится в 17,1 тенге за кВт-ч. Хотя вроде бы в одной стране живем, электрические столбы везде одинаковые, законы тоже. Та же не приличествующая унитарному государству ерунда с юридичес­кими лицами. Ау, НПП “Атамекен”, можете объяснить, почему один и тот же субъект малого и среднего бизнеса в Павлодаре должен платить по 18,2 тенге, в Атырау - по 26,5 тенге, а в благословенном Туркестане уже по 33 тенге за один и тот же киловатт?

Объяснить (но не оправдать!) мы и сами можем, что ниже и сделаем. А пока продолжим о неодинаковом участии в устанавливаемых государством тарифных обязанностях.

Вот, например, уважаемый читатель, хотели бы вы платить помимо утвержденного для вашего региона тарифа еще и налог на потребление электроэнергии? Хотя бы небольшой, всего по одному тенге с одного киловатта. Что, нет желающих? Тогда поменяем вопрос: хотите платить не по тарифу местного энергосбыта, а по тарифу, скажем так, договорному, крохотного такого размера, и при этом доплачивать всего тенгушку к этой замечательной возможности? Да дай нам возможность, сами побежали бы, уговорили минфиновцев и депутатов и пролоббировали себе такой налог!

Жаль, нет у нас такой возможности, а вот кое-кто ею располагает и сполна воспользовался - майнинг называется. “Фермы”, на которых производятся биткоины и другие виртуальные валюты, сидят непосредственно на шинах ведущих электростанций и потребляют электро­энергию в громадных объемах по… засекреченному тарифу. Охраняемая законом коммерческая тайна, понимаешь ли.

Вот так: государство, досконально утверждающее все без исключения тарифы в электроэнергетике и аккуратно их пуб­ликующее, аккуратно же попустительствует полной засекреченности ровно 3/4 объемов всего электропотребления у нас в стране. Почему три четверти секретности? Потому что примерно одна четверть потребления приходится на население, малый и средний бизнес и бюджетные организации - здесь хотя бы тарифы известны, на остальном электрическом поле полный мрак секретности.

На этом месте разбирающийся читатель может сказать: зачем так драматизировать, можно ведь посмотреть на предельные тарифы электростанций и прикинуть, почем электроэнергия обходится тому же майнингу.

Но тут вот еще какая штука: во всех случаях, когда государство устанавливает тарифы, этот тариф строго одинаков для всех потребителей. Повышать его запрещено, понижать разрешается, но таких чудаков не находится. И только в случае с утверждаемыми Минэнерго “предельными” тарифами у электростанций (точнее, их хозяев) есть право опус­кать тариф для отдельных потребителей, понравившихся им внешне или еще по каким-то параметрам. Само собой, все такие послабления ложатся на менее любимых потребителей через общий рост тарифов.

Майнинг здесь - это наиболее вопиющий пример бессовестно неодинакового отношения к различным покупателям на рынке электроэнергии, творящийся под приглядкой как бы остающегося в стороне Министерства энергетики. Вопиющий еще и тем, что производимый виртуальный продукт при секретно низких затратах и похожем на символическое налогообложение экономики Казахстана никаким боком не касается, ни товаром, ни услугой не считается, рабочих мест не создает и в экспорт не засчитывается, просто уходит куда-то в мировое цифровое пространство.

А вообще-то майнинг, являющийся ныне серьезной проблемой для самих энергетиков, пожирающий их и без того недостаточные ресурсы, мог бы стать подарком и стимулом развития казахстанской энергосистемы. Ведь это мечта - иметь рядом с системообразующими электростанциями крупную и постоянную нагрузку как для национальных цифровых платформ, так и на экспорт. Было бы чем ее покрывать и был бы у производства виртуальных валют справедливый тариф и эффективный налог!

Возможно, что-то скоро и произойдет в этом направлении. Минэнерго собирается подвергнуть майнеров Казахстана ревизии и ограничить их энергопотребление. Проект приказа уже есть в открытом доступе. По нему суммарная мощность для электроустановок потребителей, осуществляющих деятельность по цифровому майнингу, не должна будет превышать в масштабах страны 100 мВт.

Пока же проблема, повторим, не исчерпывается одним майнингом - три четверти всей электроэнергии в Казахстане распределяются по секретным контрактам в засекреченных объемах и по неизвестным тарифам. Хотя кое-что все же известно, например, что по деньгам это примерно 1 000 000 000 000 (триллион) тенге ежегодно, а по тарифам - они заведомо меньше тех, которые заряжают простым потребителям.

Мы обещали назвать причину, она элементарна - парные контракты. Посудите сами: как можно развести на пары продавцов - покупателей электроэнергии, если товар у всех продавцов абсолютно одинаковый, а предельные отпускные тарифы абсолютно разные. На таком рынке может работать что угодно: степень аффилированности, неформальные договоренности, технические штучки вроде географической диспозиции электростанций и пропускной способности сетей, прямые указания сверху, но никак не свободный и конкурентный выбор контрактующихся пар.

Выходит, на рынке электроэнергии вообще нет и невозможна конкуренция? Еще как возможна - непрерывно и ежечасно, с отличным потенциалом наилучшего использования мощностей при наименьших всех возможных тарифах. Речь идет о том ежедневном рынке электроэнергии, на котором потребление и, соответственно, производство имеют утренний и вечерний пики, ночной провал и вообще постоянно плавают, давая ну просто великолепные возможности балансировать рынку через конкуренцию производителей и дифференцированные тарифы на выбор для потребителей.

Парные контракты - они все на более длительные периоды, они пролетают, как лебеди в небе, над ежесуточным балансированием электроэнергии и уводят в протекционистские, аффилированные и администрируемые дали, если не в прямую коррупцию. Тут уж поневоле само государство станет помогать секретности - обнажать такое, да еще на ежегодный триллион тенге действительно не стоит.

Что касается балансирующего рынка… он у Министерства энергетики никак не получается. Уже скоро 20 лет как не получается.

Так вот ныне, как в той басне, срочно требуется всем впрячься и везти с поклажей воз развития энергетики. Но если лебедь норовит упорхнуть в облака, а щука - унырнуть в воду, то наше неласковое к неаффилированным потребителям государство ставит нас одних в положение рака. Не­удобная, знаете ли, позиция.

Пётр СВОИК, фото Владимира ТРЕТЬЯКОВА, Алматы