Смотря в чём считать

Краткосрочный экономический индикатор в Казахстане в январе-апреле составил 104,1%, сообщил комитет по статистике, и СМИ радостно подхватили эту весть. Еще бы, на носу выборы, а 4,1% роста ВВП - это не головокружительно, конечно, но все же выше среднемировых темпов, которые МВФ на этот год прогнозирует величиной 3,5% (в 2018 году мировая экономика выросла на 3,7%, в 2020-м ожидается 3,6%). Для России, кстати, МВФ на этот год обещает только 1,6% роста. И это при том, что президент Владимир ПУТИН давно уже пообещал прорывное развитие и все плотнее наседает на правительство по поводу не слишком быстрых успехов с национальными проектами.

Короче, выдержи мы реальные 4% роста - и за политическую и социальную стабильность в стране можно не беспокоиться. К слову, кратко­срочный экономический индикатор - это оперативный показатель, охватывающий базовые отрасли: сельское хозяйство, промышленность, строительство, торговлю, транспорт и связь, составляющие свыше 60% от ВВП. То есть эти самые 4,1% роста индикатора можно вполне выдавать за рост всей экономики.

Но вот незадача: тот же комитет по статистике и в том же самом отчете выдает и такой оперативный итог января-марта: внешнеторговый оборот сократился на 3,7% по сравнению с аналогичным прошлогодним показателем. Конкретно, экспорт снизился на 4,3%, импорт - на 2,7%. И тут отдельные психически неустойчивые граждане могут впасть в грех сомнения, а то и уныния: как наша экспортно ориентированная и импортозависимая экономика может расти, если показатели внешнеэкономической деятельности падают?!

В самом деле, экспорт у нас составляет более трети (по итогам 2018 года - 35,7%) всего валового внутреннего продукта, да и доля импорта тоже существенна (19,1% от ВВП по прошлому году), при этом хотя бы малейшей переориентации наших нефтедобытчиков и металлургов на внутренний рынок, как и успехов в импортозамещении, не наблюдается. Откуда же рост, если вслед за сокращением внешнеэкономических оборотов экономика Казахстана просто обязана тоже сокращаться?

Но мы-то с вами эту паническую атаку легко отобьем - ничего статкомитет не напутал и ни капельки не приукрасил. Все знают крылатую формулу: “Неважно, как голосуют, важно, как считают”. Используем ее для нашего случая: неважно, как производят, важно в чем считают. А счет у нас для внутреннего экономического продукта и для внешнеэкономической деятельности разный: в тенге и в долларах. Причем тенге как мера стоимости - инструмент очень даже… растяжимый.

Так, в первом квартале прошлого года средний курс нашей суверенной валюты к доллару был 323,2, а за первый квартал этого года Национальный банк порадовал нас курсом уже 377,7 тенге за доллар. То есть тенге как инструмент измерения “растянулся” на 14,4% своей стоимости к валюте внешнеэкономических операций, сотворив тем самым много добра. Не всем, правда, а только сырьевым экспортерам, получившим соответственное удешевление всех своих затрат в стране добычи.

Однако и всех прочих тоже можем утешить: если вы не учите детей за границей и сами не путешествуете по морским курортам, то растяжимость тенге можете и не заметить, поскольку цены на внутреннем рынке растут не так быстро, как падает стоимость национальной валюты. Здесь работают сразу два тормоза: во-первых, уменьшается завоз заграничных товаров, во-вторых, притормаживает покупательная способность населения.

Зато за нас все замечает статкомитет: среднедушевые номинальные денежные доходы населения в марте 2019 года составили 98 566 тенге, что на 15% выше, чем в марте 2018-го, в реальном выражении доходы увеличились на 9,7%.

Переводим на человеческий язык: с марта прошлого года по нынешний март люди в растянутых на 14,4% тенге арифметически стали получать больше на 15%, а вот с учетом притормаживающих цен на внутреннем рынке покупательная способность населения выросла только на 9,7%. Но все-таки, если верить статкомитету, реальные доходы населения выросли. Как вроде бы, если ему верить, выросла и вся экономика. А оснований не верить у нас нет - с арифметикой в “растяжимых” тенге у статистиков, по всей видимости, все в порядке.

Если же брать не статистические, а жизненные реалии, то выборы пройдут, а с экономикой все равно что-то придется делать. Напомним, что, по прогнозам вполне в этом смысле компетентных специалистов Национального банка, нас ждут непростые внешнеэкономические времена. Лучший из всех предыдущих - 2018 год, в котором Казахстан впервые с 2015-го свел сальдо текущего счета внешнего платежного баланса хотя и с небольшим, но плюсом, позади. В этом году, прогнозирует Нацбанк, экспорт упадет на 15,8%, что и подтверждает его падение за январь-апрель на 4,3%. Сальдо счета текущих операций уйдет в минус размером в 3% от ВВП, а в 2020 году этот минус вырастет до 4,2% ВВП.

А это давление на дальнейшее “растяжение” тенге, что опять поможет экспортерам экономить на своих затратах, поможет статистикам опять показывать “устойчивый” рост в устойчиво слабеющих тенге, но… не поможет населению поддерживать хотя бы нынешний уровень жизни.

Конечно, правительство с Нацбанком совсем уж в беде нас не бросят - резервы для поддержания курса национальной валюты имеются. Но… они тоже потихоньку подтаивают. Так, в 2019 год мы вошли с суммарными золотовалютными резервами Нацбанка и запасами Национального фонда размером $88,7 млрд, а по итогам четырех месяцев осталось $86,4 млрд. (Для справки: осенью 2014 года доходило до $105,4 млрд.) Убыль постепенна и не так уж велика, но ведь сама-то задумка и с ЗВР, и с Национальным фондом, не нами придуманная, кстати, опиралась на их принципиальный рост - и как арифметический, и как идеологический символ успешности такой экспортно-сырьевой и внешне финансируемой модели.

Поэтому почти пятилетняя уже убыль Нацфонда - тревожный звоночек. У верблюда два горба, потому что жизнь - борьба. Но если жировые запасы корабля пустыни начинают расходоваться не в жуткую засуху или зимний джут, а посередине вообще-то цветущей степи, то погонщику впору серьезно задуматься.

В этой связи такой показательный момент, характеризующий манипулирование курсом тенге в надежде улучшить и реальные (для экспортеров), и статистические показатели, - медленное сползание тенге относительно курса руб­ля. Все мы помним знаменитое соотношение один к пяти - пять тенге за один рубль - неизменно поддерживаемое еще с приснопамятного российского дефолта в августе 1998 года и догоняющей девальвации тенге в апреле 1999-го. Это соотношение твердо выдерживалось вплоть до середины 2014 года, когда рубль после украинских событий был пущен в девальвационное ралли с потерей половины стоимости. Аналогично в августе 2015-го тенге пустился вдогонку и… не просто догнал, но и уверенно перегнал девальвированный рубль, выйдя на новое соотношение - один к шести. И вот уже третий год нас подводят-при­учают к цене тенге уже в районе

5,7 - 6,0 за рубль как новой долгосрочной константе.

Короче, верхом на “отползающем” тенге можно еще держаться, но впереди уже виден наш любимый сантехник. Тот самый, который обычно сообщает, что всю систему пора менять…

Пётр СВОИК, фото с интернет-ресурсов, Алматы