Террор в законе?

В Генеральной прокуратуре полным ходом идет работа над поправками в законы, касающиеся противодействия экстремизму и терроризму.
Если нововведения будут приняты в нынешнем виде, то силовые органы при наличии подозрений будут вправе блокировать работу любых сайтов без санкций суда, а любой человек может быть поставлен на специальный учет, если кто-то из его знакомых будет заподозрен в действиях террористического или экстремистского характера. О том, какие сюрпризы несут нашему обществу антитеррористические поправки, в интервью газете “Время” рассуждают политологи Марат ШИБУТОВ (на правом снимке) и Талгат МАМЫРАЙЫМОВ (на левом снимке), внимательно изучившие законопроект.

- Как известно, практически все поправки в существующие законы призваны усилить наказание за преступления и расширить полномочия государства. Что именно Генеральная прокуратура собирается ужесточить сейчас?
Марат Шибутов: По сути дела, законопроект расширяет понятия “террористическая деятельность” и “экстремистская деятельность” и позволяет быстро закрыть любую организацию, чья деятельность будет признана террористической и экстремистской. Кроме того, усиливается контроль за иностранными СМИ, сетями передачи информации и системами связи.
Талгат Мамырайымов: В проекте Генеральной прокуратуры речь идет не об увеличении срока наказания за экстремистскую и террористическую деятельность. Данный законопроект ужесточает контроль в сфере профилактики экстремизма и терроризма. Если эта редакция проекта будет принята, то практически все сегменты общества окажутся под жестким прессом цензуры органов национальной безопасности на предмет выявления экстремистских и террористических идей, лозунгов, статей, интервью и так далее. Одна из главных направленностей предлагаемых Генеральной прокуратурой поправок в антитеррористическое законодательство заключается в возможности правоохранительных органов объявлять деятельность любого лица, любой организации экстремистской и террористической на основе одних только информационных материалов.
Кроме того, лица, организации, чья деятельность будет вызывать малейшие подозрения, в соответствии с законопроектом подпадают под сильный прессинг посредством постановки на учет. Эти меры действительно можно назвать жесткими.
В законопроекте, несомненно, расширены и полномочия государства в борьбе с экстремизмом и терроризмом. В частности, предлагается наделить финполицию возможностью пресекать любые финансовые потоки, мало-мальски заподозренные в связях с экстремистами или террористами.
- Но не получится ли так, что под слово “экстремизм” теперь можно будет подвести любое происшествие, вплоть до бытовых конфликтов соседей разных национальностей?
М. Ш.: В законопроекте указано: “Пропаганда экстремизма - умышленные действия, направленные на возбуждение социальной, национальной, родовой, сословной, расовой, религиозной розни, на оскорбление национальной чести и достоинства либо религиозных чувств граждан, а равно исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, сословной, национальной, родовой или расовой принадлежности”. Это довольно широкое определение, при этом, как вы знаете, понятие “рознь” очень трудно классифицировать. Так что при желании и бытовую перебранку можно под это подвести. Тут главное - какая будет правоприменительная прак­тика, потому что есть статьи УК, по которым не возбуждают уголовные дела. Как только закон вступит в силу, тут мы и увидим - будет ли его действие тотальным или избирательным.
Т. М.: Кто может гарантировать с учетом нашей специфики, что после принятия этого законопроекта соответствующие органы не будут произвольно “вносить обязательные для исполнения официальные предостережения физическим лицам об устранении причин и условий, способствующих реализации угроз безопасности Республики Казахстан, совершению преступлений, расследование которых отнесено законодательством Респуб­лики Казахстан к ведению органов национальной безопасности”?
Иначе говоря, я не исключаю, что введение в действие данного законопроекта может привести к некоему возрождению практик тоталитарных режимов, когда любого инакомыслящего, неугодного власти или какому-либо госоргану, чиновнику, будут огульно обвинять и заключать под стражу. Тем самым наше общество, наша политическая система останутся без возможности критического осмыс­ления политического процесса.
- Интересное предложение выдвигают разработчики поправок относительно блокировки сайтов и СМИ. Теперь силовикам уже будет не нужна санкция суда для этих действий. Чем это может обернуться для журналис­тов и блогеров?
М. Ш.: Согласно законопроекту приостановить могут не только деятельность того или иного СМИ, но и сотовой или телекоммуникационной компании, так как в законопроекте используется определение “сетей и средств связи”. Так что действие документа, судя по всему, будет тотальным. При этом оговорено: “Приостановление деятельности любых сетей и средств связи производится на основании соответствующего решения суда или органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность на сетях связи”. Получается, приостановить деятельность сможет обыч­ный следователь своим решением! Хотя и суд у нас блокировал те же сайты очень быстро - буквально за пару дней.
Блогерам надо помнить: для следователя список “френдов” обвиняемого в экстремизме и список возможных соучастников - это одно и то же.
Т. М.: Одно утешает: все это предлагается делать только по решению суда и его экспертизы. Но мы все знаем, что суды у нас работают, по сути, в одной связке с прокуратурой, органами внутренних дел и акиматами. Поэтому есть риск, что после принятия этого законопроекта в нашей стране может начаться нечто вроде того, что происходило в Китае в эпоху “культурной революции”.
- Как вы думаете, кто первым попадет под дамоклов меч новых карательных поправок? Дотянутся ли руки борцов с террором до популярных соцсетей?
М. Ш.: Я полагаю, что сначала возьмутся за сайты, а затем уже за социальные сети. Как только закон вступит в силу, на месте редакторов и учредителей СМИ я бы отключил комментарии к новостям и публикациям на сайтах - иначе могут быть проблемы. Решат ли закрывать социальные сети целиком - не знаю, но вполне может быть, что все, что в них пишется, может стать поводом для возбуждения уголовного дела.
Т. М.: Определенная работа по предупреждению экстремизма и терроризма в социальных сетях должна вестись, но главное при этом не переступать черту, за которой начинается тоталитарное ущемление критического мышления, свободы совести. В принципе, это уже отчасти происходит посредством блокирования Фейсбука.
- Наверняка инициаторы законодательных поправок, о которых мы говорим, хотят сделать как лучше - полностью оградить Казахстан от попыток терроризма и экстремизма. Но достаточно ли для этого только изменить несколько документов, статей Уголовного и Административного кодексов?
М. Ш.: Конечно, нет, это просто борьба с последствиями, которые позволяют снять лишь острые симп­томы. Тем не менее это позволит осуждать примерно по 200-300 экстремистов в год, что вполне достаточно, чтобы снизить уровень террористической опасности в стране.
Т. М.: Для полномасштабной борьбы с экстремизмом и терроризмом необходима соответствующая законодательная база. Но проблема заключается в том, чтобы эти законы при этом не ущемляли базовые права человека, в особенности права на религиозное вероисповедание, свободу совести и другие ценности открытого, демократического общества. Кроме того, никакие законы в нашей стране, к сожалению, не ограждают от чрезмерного, зачастую незаконного применения силовых мер нашими правоохранительными органами, их глубокому погружению в коррупцию, кумовство, когда главные организаторы экстремизма и терроризма в Казахстане находятся или оказываются на свободе.
Главным же инструментом в борьбе с экстремизмом и терроризмом, я считаю, является идеологическая работа, диалог - да хоть с теми же религиозными радикалами. Но как может вестись эта работа, если в нашей стране до сих пор не принята общегосударственная идеология?
- В 2011-2012 годах в стране произошло несколько громких терактов. В последнее время ситуация заметно улучшилась...
М. Ш.: Радикалов у нас не так много, поэтому даже обычные арес­ты позволяют существенно влиять на их деятельность. Практически их всех уже ловят на стадии планирования террористических актов, а не как раньше - после их совершения.
Т. М.: В то же время крайние, жесткие, иногда незаконные силовые меры госорганов Казахстана в борьбе с экстремизмом и терроризмом могут привести к обратному эффекту - вспышке насилия, терроризму как мести силовикам, власти. Я считаю, что главной причиной всплеска террористических актов в нашей стране последние два года были внутриэлитные разборки. Следовательно, есть риск того, что теракты могут повториться. Возможно, в большей мере именно на предупреждение этого направлен рассматриваемый нами законопроект.

Беседовал Михаил КОЗАЧКОВ, Алматы

17.08.2013