Карлос ГОН: Япония сделала мне сюрприз арестом, а я ей - своим побегом

Пунктуальный Карлос ГОН выходит из лифта на верхнем этаже бутик-отеля Albergo de Beirut, одного из самых изысканных в Ливане. Его сопровождают жена Кэрол и коренастый телохранитель с густой бородой. “Через 45 минут я должен удалиться для важного звонка в Японию”, - просит прощения бывший президент Renault-Nissan после рукопожатия. Его брови приходят в напряженное состояние при каждом упоминании “Ниссана”, а говорит он, чередуя французский, арабский и английский. И вот - его первое интервью на испанском со времени ареста в Японии 19 ноября 2018 года. В свои 65 лет Гон из иконы бизнеса превратился в беглеца от японского правосудия. Он утверждает, что стал жертвой заговора, и работает с небольшой командой адвокатов, чтобы защитить себя в Ливане, Франции и Японии. После выхода на пенсию в европейской стране он хочет помочь “десяткам тысяч жертв японского правосудия”.

- Как можно превратиться из квази-бизнесмена в бандита в Японии?

- Я руководил Nissan с 1999 по 2016 год, а позже я был председателем совета директоров. Всегда в Японии обо мне говорили только добрые слова. Но я предложил другую, новую форму управления, отличную от японской модели. И вдруг все изменилось. В один день налоговики и небольшая группа менеджеров Nissan начинают говорить обратное. Я был ошеломлен. Им трудно было избавиться от меня с такой безупречной репутацией, и они начали разрушать мой имидж. Вот почему они начали говорить, что я был диктатором и жадным... Я решительный человек, а не диктатор.

- Поворотный момент случился в 2017 году, когда показатели Nissan стали падать. Затем, по вашей версии, произошел заговор?

- В том году я начал оказывать больше давления на администрацию, требуя план действий после обнаружения негативных результатов. Это был мой долг. Но в команде менеджеров возникли некоторые разногласия, прежде всего между Хирото САЙКАВОЙ и испанцем Хосе МУНЬОСОМ. Второй придерживался более активной стратегии в США.

- Почему они пошли против вас?

- Потому что это было легко. Я иностранец, я известен, и они свалили все на меня.

- После почти двух десятилетий работы в Японии вы должны были хорошо знать тонкости бизнеса и правосудия…

- Нет, нет, и еще раз нет. Японское правосудие - это “черная метка”. Когда я был главой Nissan, мне стало известно о беспрецедентных случаях. К примеру, один из вице-президентов Toyota был арестован за то, что он заказал лекарства для своей матери, и они прибыли в страну незадекларированными. Но это относительно недавние факты. Когда я прибыл в страну, она была открытой и стремилась к интернационализации. Нынешняя Япония гораздо более закрытая и более националистическая. Произошла мутация.

- Этот заговор считают попыткой торпедировать большую интеграцию между Renault и Nissan...

- Это очевидно. Посмотрите на этот альянс сегодня. За 17 лет, в течение которых я его выстраивал, не было ни одного внутреннего конфликта. Теперь результаты обеих компаний падают. Ну, Nissan уже затонул... Он удвоил свой объем в период с 1999 по 2017 год. Сегодня у него нет четкого видения перспектив, и я не знаю того, кто захочет купить Nissan. С 2018 года Renault и Nissan потеряли треть своей капитализации на фондовом рынке, в то время как автомобильный индекс вырос на 12%. Это колоссальные суммы. Это массовое кровопускание.

- Вы говорите, что скрылись от несправедливости в стране, где осуждаются 99,4% обвиняемых. Вы думаете, что в Ливане у вас есть стопроцентный шанс быть оправданным?

- Не уверен, что меня будут судить в Ливане. Но в Ливане, Франции или Бразилии есть законы, чтобы защитить себя. То, что в Японии 99,4% прокуроров выигрывают дела, означает, что 99,4% адвокатов проигрывают. Это драматично. Их министр юстиции заявил, что господин Гон должен прибыть в Японию, чтобы доказать свою невиновность. Но все зарубежные юристы, помнящие, что в демократической системе существует презумпция невиновности и вина должна быть доказана, были отстранены.

- О чем вы думали, когда прибыли в Бейрут после побега?

- Кошмар окончен! Я пережил много предательств, хотя я также видел людей с большим человеческим мужеством.

- Почему выбрали именно 30 декабря для побега?

- Потому что это время, когда люди отдыхают, катаются на лыжах ... Это было хорошее время. Они сделали мне сюрприз моим арестом, а я им - своим побегом.

- Вы отказываетесь говорить о том, как сбежали, но считается, что в футляре для музыкальных инструментов, двумя частными самолетами, с помощью ливанских милиционеров...

- Могу подтвердить только два факта. Я покинул свой дом в воскресенье в полдень, приземлился в Бейруте частным рейсом из Стамбула и въехал в Ливан с моим французским паспортом и ливанским удостоверением личности. Я больше ничего не скажу.

- Вы не допускали, что могли бы создать дипломатическую проблему между Японией и Ливаном?

- Я так не думаю. Я гражданин Ливана, и я легально въехал в страну. Я только что говорил о Nissan и прокурорах в субъективном плане, не называя японских политиков. Я не хочу сказать, что правительство не вовлечено в уловку, но я не хотел говорить об этом, чтобы избежать ухудшения отношений между двумя странами.

- Как долго вам запрещено покидать Ливан?

- Мой паспорт был отозван, и сейчас я не могу путешествовать. Но я и не спешу. Я в порядке, среди друзей и семьи в стране, которую я ценю. Я не спешу.

- Вы действительно подавали в суд на Renault с просьбой пенсии в размере около 800 000 евро в год?

- Не вдаваясь в детали процесса, скажу, что я требую защиты своих прав во Франции, где существует независимое правосудие. Я не прошу ничего незаконного. Я думаю, что Renault обращался со мной неправильно и мои права были нарушены. Я ни на кого не нападаю, я просто сопротивляюсь. Япония напала на меня, заключив в тюрьму на 14 месяцев. Не позволяя мне говорить с моей женой или некоторыми из моих детей. И везде - почему и почему? И почему я не сообщил о зарплате, которую никогда не получал?

- Вы считаете себя полностью невиновным?

- Безусловно, полностью. Человек либо невиновен, либо виновен, среднего не дано.

- В Бейруте вы живете в доме, который Nissan считает собственностью компании…

- Это не первая ложь, которую они говорят. Этот дом является предметом спора между Nissan и мной в рамках ливанского правосудия. Дом был построен для моих нужд и в рамках компенсации.

- Каковы планы на будущее? Уходите на пенсию? Уходите из бизнеса?

- Мне далеко до пенсии. Я официально в отставке во Франции. Это не значит, что я отдыхаю. Я буду защищать свои права там и в Японии. Японский опыт меня сильно изменил. Но есть десятки тысяч людей, которые страдают от этой системы и не имеют права сопротивляться, поэтому я думаю, что смогу быть полезным и протянуть руку помощи.

- Планируете поучаствовать в разрешении ливанского кризиса? Один политик предложил вас в качестве министра энергетики…

- Я воздерживаюсь от всех политических амбиций, которых у меня никогда не было. И я не передумаю в этом возрасте. Я являюсь частью этого сообщества, и, если мой опыт может быть полезен новому правительству, я готов поставить его на службу стране. Я провел радикальные изменения три раза - с Mitsubishi, Nissan и Renault, и результаты известны. Нынешняя ситуация в Ливане сложная, ее исправить невозможно.

Кэрол, жена Карлоса Гона, отвечая на вопрос, поддерживает ли она активную роль своего мужа в Ливане, сказала: “Я надеюсь, что он сможет выправить экономику, потому что это необходимо. Этой стране нужен такой человек, как Карлос”.

“Это единственная точка разногласий среди нас”, - бросает бизнесмен, прежде чем отправиться на свои телефонные переговоры с Японией.

Наталиа САНЧА, El paĺs, 17 января 2020