Два с половиной часа ужаса

Спецназ выводил заложников на улицу, предварительно разорвав на них одежду, чтобы убедиться, что взрывчатки нет.

Заложник террористов в парижском театре “Батаклан”:Я не знаю, почему они не убили нас - не застрелили из автоматов или не взорвали пояс...

13 ноября отец троих детей Стефан Т. (на снимке) пришел в театр на концерт группы Eagles of Death Metal. Ворвавшиеся в здание исламисты застрелили 89 человек и многих взяли в заложники. Среди них оказался и Стефан. В интервью Би-би-си, опубликованном в минувший понедельник, он рассказал, что пережил в те ужасные два с половиной часа, пока находился в руках террористов.

- Со дня захвата “Батаклана” прошла неделя. Что вы чувствуете сейчас?
- В среду я вышел на работу. Для меня было важно вернуться, рассказать о пережитом моим коллегам и выразить им благодарность за переживания.
Сейчас я уже чувствую себя более или менее нормально психологически, но когда я рассказываю свою историю, мне кажется, что она случилось с кем-то другим.
Психолог, который наблюдал меня (после случившегося. - Ред.), сказал, что желание дистанцироваться от ситуации - нормальное, естественное явление. Мы склонны считать некоторые события происходящими за гранью реальности, чтобы защитить таким образом свою психику. Поэтому у меня ощущение, что я пересказываю содержание фильма с Брюсом УИЛЛИСОМ.
- Что с вами произошло в “Батаклане”?
- Я думаю, что даже французы мало знают о захвате заложников в тот вечер. Я сидел на балконе (зрительного зала. - Ред.), когда террористы вошли через главный вход. Они начали стрелять в толпу, находясь прямо подо мной.
Сначала люди не поняли, что происходит. Многие думали, что это петарды. Затем началась паника, и музыканты убежали со сцены.
Я начал понимать, что это теракт. Хотел уйти, но, подойдя к лестнице, решил, что они убьют меня, если я окажусь с ними лицом к лицу.
Потом я увидел, как они приближаются с другой стороны балкона. Я упал на пол между креслами.
Я видел, как они идут в нашу сторону. Их было двое человек, вооруженных автоматами Калашникова.
Они сказали: “Мы вас не убьем, сядьте в угол”. Они загнали нас в угол и сообщили: “Мы бойцы “Исламского государства”. Мы здесь, чтобы отомстить за наших жен и детей в Сирии, которых ваш президент терроризирует бомбами и авиаударами”.
В этот момент я услышал голос третьего террориста и взрыв, прогремевший на нижнем уровне, там, где сцена. Сейчас я думаю, что это был как раз тот момент, когда полицейский выстрелил в террориста и тот привел в действие пояс смертника.
Затем террористы вывели нас в коридор. Нас было 11 или 12 заложников и двое террористов.
Они велели некоторым из нас повернуться лицом к окнам и наблюдать за происходящим в здании напротив. Других разместили возле входа в концертный зал, а третью группу - в другом конце коридора, у небольшой лестницы, ведущей за кулисы.
Мы провели в этом коридоре два с половиной часа.
Те, кто нас захватил, переговаривались по телефону с полицией. Потом спецназ начал штурм. Ни один из заложников не был ранен. В это было трудно поверить.
- Как проходил штурм?
- Они (спецназ. - Ред.) навалились на дверь снаружи, но сначала не слишком сильно. Террористы кинулись к двери напротив. Среди заложников, стоявших у входа в зал, началась паника. Они кричали через дверь: “Они взорвут нас, мы прямо возле двери, не входите!”.
Террористы открыли огонь из калашниковых. Полицейские бросили светошумовые гранаты. Я упал на пол в углу, и одна из гранат взорвалась прямо у моих ног. Полиция продолжила стрелять и ворвалась внутрь.
Передо мной все время такая картина: террорист, стоявший в одном метре от меня. Одной рукой он стрелял из автомата, другая лежала на детонаторе. Я не знаю, почему в тот момент он не дернул за свой пояс.
Двое террористов отступили к лестнице. Бойцы спецназа вывели нас наружу. В холле они разорвали нашу одежду, чтобы убедиться, что на нас нет взрывных устройств, после чего вывели на улицу.
- Что происходило в коридоре?
- В какой-то момент террористы велели нескольким заложникам назвать номера своих мобильных телефонов, чтобы полиция могла перезвонить на них.
Полицейским по телефону они говорили следующее: “Мы “Исламское государство”. Если вы не очистите периметр вокруг театра, мы все взорвем, у нас пояса смерт­ников”.
Террористы также пытались выяснить, есть ли среди заложников пары. Они хотели послать одного человека к полицейским с инструкциями, а если тот не вернется в течение двух минут, то его/ее партнер будет убит.
Террористы разговаривали только с теми, кто находился непосредственно рядом с ними. Лично ко мне они не обращались. Я стоял, упершись носом в стекло, и старался ничем не привлекать к себе внимания. Но был уверен, что нас либо застрелят в голову, либо взорвут. Другого исхода я не видел.
- Что вы чувствуете по отношению к нападавшим и к “Исламскому государству”?
- Это сложный вопрос. Жена моего брата спросила у меня, ненавижу ли я тех, кто держал меня в заложниках. Ненависти я не чувствую. Скорее я не понимаю образ мышления, который толкает их на подобные поступки. Вопрос, который я задаю сам себе: как люди доходят до той черты, за которой следуют такие действия?
И второй вопрос: почему они не убили нас - не застрелили из автоматов или не взорвали пояс?
- Станет ли Париж другим для вас после всего, что случилось?
- Неизбежно, да. Я очень люблю концерты, это важная часть моей жизни. Но смогу ли я ближайшем будущем пойти на концерт? Сейчас я не могу ответить. При этом я снова вышел на работу, пользовался общественным транспортом.
Я вздрагиваю от некоторых звуков даже в собственной квартире. И немного иначе смотрю на людей в метро и на улице.
Но очень важно пройти через все это и продолжать жить. Именно это я и заставляю себя делать.
Еще пытаюсь найти через Facebook тех 10-11 заложников, которые были со мной в те два с половиной часа. Я надеюсь, что встречусь с ними в ближайшее время, мы пойдем выпить пива и скажем друг другу: “Нам повезло получить второй шанс, мы должны жить на полную катушку”.
Би-би-си

Кстати

В ЕС жить страшно!
Большинство британцев - 52 процента - хотели бы выйти из состава ЕС. Таковы результаты опроса общественного мнения, проведенного компанией ORB International для газеты The Independent после терактов в Париже.

52 процента опрошенных считают такой шаг лучшей защитой страны от наплыва беженцев и угрозы терроризма. При этом 48 процентов респондентов уверены, что Великобритании необходимо остаться частью Евросоюза.
Референдум о членстве Великобритании в ЕС должен пройти до конца 2017 года.
Премьер-министр Дэвид КЭМЕРОН считает, что стране лучше остаться в составе Европейского союза, но при условии реформирования объединения.
Times