Порох в пороховницах

Пьеса Фредерика Строппеля называется “Из жизни ископаемых” (за кулисами кто-то пошутил: “Звездопад старперов”), в афише другое название: “Жизнь таки прекрасна”. Потому что удивительным образом через одиночество, ощущение близости конца и пронзительную боль от его унизительных признаков проступает самое главное. Та ось, на которой крепятся все истории, - любовь. В 60 лет или в 70, приправленная Альцгеймером, тяжелым прошлым, сомнительным будущим, чем угодно, - только она имеет смысл и дает силы жить дальше.

Шесть новелл похожи на конт­растный душ, когда зал то хохочет от души, потому что рядом с вечностью страсти терзают ничуть не меньше, чем в юности. То вдруг, поперхнувшись смехом, мы глотаем слезы. Так происходит и когда героиня приводит к могилке мужа нового жениха, и когда пожилая оторва учит правильную даму, как заниматься сексом, и когда молодой прохвост обводит вокруг пальца стариков. За окном декораций синяя вечность, то ли космос, то ли портал в неизвестное. Вся старая гвардия в одном вечере: Геннадий БАЛАЕВ, Татьяна БАНЧЕНКО, Нина ЖМЕРЕНЕЦКАЯ… из 13 актеров 11 - мастодонты легендарной сцены. Их должно было быть больше. Но незадолго до премьеры ушел из жизни Юрий Борисович ПОМЕРАНЦЕВ. У него, кстати, была новелла с неимоверно сложным сюжетом: встреча еврея, прошедшего через концлагерь, и его мучителя-надсмотрщика. Когда мастера не стало, режиссер спектакля принял решение: эта миниатюра останется в спектак­ле, более того, она будет данью памяти актеру. Перед ее началом Дмитрий СКИРТА объявляет об этом зрителям, заверяя, что с партнером просто прочитает текст. Но “просто” не получается. Скирта невольно копирует манеру Померанцева, который словно проступает наружу, прорывается жестами, мимикой.

- Это произошло не специально, - рассказывает режиссер. - На самом деле мы не так много успели поработать, было всего четыре репетиции с Юрием Борисовичем. Но я уже на стадии чтения пьесы обычно представляю себе, как и какой артист будет играть ее. Можно сказать, читаю голосами определенных актеров. Чувствую, где каждый из них сядет на своего любимого конька. Так что я сам удивился, когда понял, что в чем-то невольно копирую Юрия Борисовича, хотя не ставил себе такой цели. А вообще, после такого тяжелого года хотелось поддержать нашу старую гвардию. Дать возможность сыграть им выигрышные роли, тем более в таком удобном формате, где действие состоит из миниатюр.

- Формат шести спектаклей в одном - это потакание зрителю и времени, когда все укорачивается, убыстряется?

- Я сам очень люблю, когда коротко, с юмором, когда есть что сыграть и это не трагедия. Когда можно посмешить зрителя, пусть даже иногда получается смех сквозь слезы. Вот это моя любимая тема.

- Сейчас, с уходом из жизни Рубена АНДРИАСЯНА, так долго руководившего театром, именно от вас зависит курс этого корабля. Не страшно принять ответственность?

- Наверное, если бы я задумался над этим, то стало бы страшно. Но сейчас голова настолько занята работой и планами на предстоящий сезон, что бояться некогда. В первый рабочий день после отпусков я объявляю спектакли, которые уже сам выбрал, актеры узнают, какие роли будут играть. Я хочу немного изменить репертуар, чтобы в нем оказалось чуть меньше комедий, чуть больше собственно театра. Это мое точное направление. Будут приглашенные режиссеры, и я сам поставлю спектакль. Зрители увидят новых актеров на сцене. Планов очень много, главное теперь, чтобы все шло, как намечено.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото Марины КОНСТАНТИНОВОЙ, Алматы