Классики не стареют

“Пер Гюнта” надо смотреть так, как знатоки потягивают старый коньяк, смакуя по капле, а вот слушать необязательно. Что мы знаем про ибсеновского героя? В основном помним по музыке Грига, то есть что-то там про Сольвейг, горного короля и Анитру. Это если честно. Знатоки и врунишки скажут, что знают гораздо больше, что это запутанная история про поиск себя, про мужской мир, смысл жизни и обретение себя через любовь, которая где-то во время твоих скитаний и поисков тихо ждала тебя, положив на это жизнь. Не пьеса, а мечта психотерапевта. К счастью, поставила ее Наташа ДУБС, хорошо известная экспериментами с пластическим театром. То есть через тело, через движение, а слова - да бог с ними, когда они давали нам суть? На этот раз с ней в команде работали три молодых художника - Асем САПАРГАЛИЕВА, Ирина ПИСАРЮК и Алина ГАВРИЛОВА. В итоге спектакль превратился в один огромный перформанс: трико, обнажающие актеров перед зрителями, маски и костюмы, вдохновленные старыми жутковатыми и эротичными скандинавскими легендами. Это тот самый Немецкий театр, который старожилы помнят до череды бедствий труппы: пожара, бездомности, ссылки на окраину города, пандемии и переделки здания. Как они умудряются сохранять дух и делать то, что не делает больше никто - фирменная загадка Немецкого театра.

Есть и минусы такой визуальной и пластической нагрузки - режиссеру отчаянно мешает текст. Его много, часть съедена плохой акустикой зала и вынужденными мик­рофонами. Текст, как в опере, не слишком важен, но зрители пытаются прислушаться и с ужасом понимают, что собственно либретто малознакомо. И это незнание отвлекает от происходящего. Если бы заранее знать сюжет, то весь спектакль воспринимался бы ярче и выпуклее. Но кто же ходит нынче в театр, прочитав пьесу… К тому же из фантасмагоричного повествования выпадают музыкальные номера. Их специально под алматинский спектакль написал аргентинский композитор Себастьян ЛЕГОВИЧ, но песни сделаны словно для доброй теплой мелодрамы, а не для экзистенциального крика, которым, по сути, является этот спектакль.

В любом случае зритель уходит потрясенный и образами, и смыс­лами. Наверное, в этом и состоит задача театра, особенно современного, идущего к чувствам напролом, минуя сторителлинг.

Что самое прекрасное - молодая труппа окрылена, и уже есть новые звезды - чего стоит один Пуговичник в исполнении Бекарыса БОРАНБАЕВА (на снимке)!

Режиссер Наташа Дубс считает, что Пер Гюнт - это как раз современный герой. Тот, на котором много ответственности, за которым, все время посмеиваясь, следят, при этом он фантазер и вообще непонятно: происходящие с ним приключения - это реальные события или тоже плод его фантазий?

- Самое главное - это финал, - размышляет Наташа. - Наверное, тяжело прийти к концу жизни с мыслью, что ты не угадал свое предназначение и занимался не тем. Жаль, что нам не даются при рождении подсказки, кто мы и какими должны быть. И еще про финал - самое страшное в этой истории, когда герой понимает, что он не достоин рая, но не достоин и ада, потому что и в грехах, и заблуждениях он тоже был половинчатым… Ни плюс, ни минус. И дорога ему “на переплавку” как некой неудачной заготовке. Почему так получилось? Мы ориентируемся на окружающий мир, и он формирует главные установки. Пера воспитывала мама без отца, она уводила его от реальности, читая сказки. И она же ругала за фантазии, всегда была им недовольна. В противовес этой постоянной критике Сольвейг любит Пера всю жизнь безусловной любовью, которая и дает в итоге смысл его жизни. В этой пьесе невероятное количество пластов. И каждый находит что-то свое.

Еще для Наташи в этой работе очень ценна командная игра, когда и три художника, и композитор, и молодые актеры - все в равной мере создавали спектакль, а не просто делали то, чего требует режиссер.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото Марии КОНСТАНТИНОВОЙ, Алматы