Легче пёрышка, крепче каната

Сцену исполосовали толстые канаты - они, как струны домб­ры великого акына, натянуты до звона, до нерва. Минимум декораций, аскетизм в костюмах. Все внимание - в звук. Старец Жамбыл ЖАБАЕВ говорит на казахском, корейском и русском языках. А зрители, даже гости из Южной Кореи, не включают приборы для дубляжа. Дрожь в голосе и язык символов и тела не нуждаются в переводе.

Юбилейный сезон открывают сейчас, а праздновать свое 90-летие старейший в СНГ этнический театр будет в следующем году. Нарушить традицию постановок с национальным колоритом и войти в солидный возраст об руку с отцом народной поэзии здесь решили не случайно.

- Наш театр - неотъемлемая часть многообразной культуры Казахстана. Мы судьбой связаны с этой землей, ее народом. Все, что происходит в стране, - это наша история. В этом году 175-летие Жамбыла Жабаева - важнейшее событие в культуре страны. Так мы решили почтить память великого акына и показать его актуальность, - рассказывает директор Государственного республиканского академического корейского театра музыкальной комедии Любовь НИ.

Произведения Жамбыла Жабаева переведены более чем на 50 языков мира. И на этой сцене трехъязычие не случайно. Поэтическая драма “Я жизнь свою сложил из стихов” не только о судьбе и творчестве акына, но и о каждой казахстанской семье, пережившей трагические времена. Нам важно слышать, слушать и понимать друг друга, словно напоминает зрителю режиссер-постановщик Дина ЖУМАБАЕВА. В спектакле нет диалогов, но словами Жамбыла Жабаева каждый актер проговаривает свою боль и свою историю.

- Меня очень тронула эта постановка, я горжусь ею, - признается главный режиссер театра Елена КИМ. - Она очень европейская по духу, но наполнена символами, дорогими сердцу казахстанца. В ней много жестких вещей, но тему голода, войны без этого показать невозможно.

Как и многие спектакли корейского театра, эта постановка очень пластична. Двигаясь по сцене, повисая на струнах-канатах или перекидывая друг другу легкое перышко - символ мимолетности счастья, актеры говорят много больше. Это видение хореографа-постановщика Анны ЦОЙ. Происходящему на сцене вживую аккомпанирует музыкальный руководитель театра Георгий ЮН, создавая на сцене особую атмосферу.

Очень чувствуется, что к постановке причастна в большей степени женская рука. К отеческой боли Жамбыла присоединяются отчаяние, выжигающие дотла горе и надежда, на которые способна только мать.

Юлия ЗЕНГ, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы