Бумкнуть надо вовремя!

В апреле Абзал, дирижер театра “Астана Опера”, отметил свой день рождения дома. Неплохо отметил. Пробежкой, стрижкой и выполнением обещаний.

- На какой платформе встречали день рождении - ZOOM, соцсети? Волосы на себе не рвали, что не получается собраться с друзьями?

- На платформе бегового тренажера встречал, а накануне наконец-то рискнул подстричься дома и почувствовал невероятное облегчение. Я, наверное, еще никогда так долго не обрастал - целых два месяца. Превратился в настоящего дикобраза.

- Сейчас все пытаются искать плюсы от тотального заточения. Вы сделали что-то такое, до чего не доходили руки?

- Точно не маюсь от безделья. У меня, наоборот, времени не хватает, как обычно, потому что очень много таких дел, которые требовали выключения из еже­дневного бега. Например, я почти закончил редактировать партитуру балета Тлеса Кажгалиева “Степная легенда”. Дело в том, что она никогда не издавалась и до сих пор ходит в рукописном варианте, много раз прошедшем через ксерокс. Естественно, каждый исполнитель интерпретирует эту музыку как может и как хочет. Я исследую материал и, основываясь на особенностях почерка, и композиторского, и человеческого, вникая в логику музыки, создаю редакцию, которая не вызывала бы вопросов. Бывает, на один аккорд уходит целый день, когда пытаешься понять, какую именно гармонию имел в виду композитор, пробуешь, сравниваешь. Но это интересная работа, и я делаю ее с удовольствием.

- Наверное, неплохой гонорар светит?

- Ни тиынки. Я перед смертью Кажгалиева обещал ему заниматься партитурами и сейчас выполняю свое обещание. Моя мечта - подготовить к печати все его произведения. В советское время ноты Кажгалиева не издавали. Очередь была расписана на несколько лет вперед, преимущество имели те авторы, кто дружил с идеологами власти. Тлес никогда не стремился попасть в их число, писал только то, что идет от сердца, поэтому его ноты и не издавались.

- Кажется, вы первый казах­станский дирижер, кто вывел онлайн целый оркестр в формате видеоконференции. Ролик на YouTube, где ваши музыканты исполняют увертюру к опере “Кармен”, стремительно набирает популярность.

- Да, похоже, что первый. Это живое звучание, более сорока звуковых дорожек сводились на компьютере, который еле тянул такую нагрузку. Во время карантина интернет перегружен, и мы записывали не с одного дубля. Ролик делали чуть ли не всю ночь, и он стоил мне много крови. Всех технических фишек раскрывать не буду - у артистов есть правило: никто не должен видеть наш пот и слезы. Но это точно был очень интересный эксперимент. Музыканты впервые увидели себя крупным планом.

Любому человеку приятно почувствовать свою значимость, когда ты не просто часть общей массы, а зрители видят твое лицо, то, как ты играешь. Жаль, что у нас не умеют снимать оркестр по мировым стандартам. Вот когда мы играли на торжественном концерте по случаю инаугурации президента, для записи видео привлекли профессионалов российского канала MEZZO. Они попросили нас заранее выслать партитуры всех произведений и изучили их, чтобы понимать, когда должна включаться каждая из 15 камер.

- В видео музыканты смотрят в ноты. А как они видят ваши указания?

- Это в основном мои бывшие студенты, они прекрасно понимают меня с полувзгляда. Мы во время учебы даже устраивали такую проверку - играли наизусть в полной темноте ту же увертюру к “Кармен”. Просто тогда еще не в ходу были словечки типа “челлендж”, “флешмоб”.

- Есть музыканты в оркестре, которые меньше других работают, например барабанщик. Но они прямо пожирают дирижера глазами. Почему?

- Я объясню: у них очень сложная задача. Барабаны, особенно большие, или тубы звучат действительно редко. Бывает, что за все произведение один или два подхода к инструменту, но надо считать паузы и точно понимать, когда бумк­нуть. Они очень громкие и обычно вступают на кульминации, когда любая неточность просто разрушит всю музыку. Поэтому они впиваются в дирижера глазами, чтобы не пропустить нужного момента.

- Почему для онлайн-эксперимента вы выбрали именно увертюру к опере “Кармен”?

- Потому что эту музыку знают все и она дает огромный заряд оптимизма. Я знаю, что на карантине многие находятся в состоянии, близком к сумасшествию, и хотелось поднять людям настроение. Причем клип мы сделали всего на две минуты, сократив произведение. Это же не концертное исполнение, а своего рода флешмоб. Все получилось очень легко и весело.

- Какие требования были у вас к музыкантам: во что одеваться, надо ли улыбаться или имитировать домашнюю душевную обстановку?

- Работа началась с того, что я разослал цифровые ноты, ведь наши партитуры остались в библиотеке театра. Что касается технических параметров… Я не догадался предупредить всех музыкантов, чтобы тщательно протерли экран камеры перед записью, поэтому у некоторых получилось чуть размытое видео. Было одно условие: не жевать жвачку. Есть люди, которые привыкли в момент волнения что-то жевать, это скорее психологическая, чем дисциплинарная проблема. А вот улыбок я не требовал. Когда музыкант исполняет технически сложную часть, ему не до улыбок. Посмотрите, как со­средоточены контрабасы. И это тоже лайф-момент, когда человек на видео такой, какой он в жизни.

Главное требование - быть погруженным в музыку. Когда это происходит, тогда музыкант красив даже с немытой головой, хотя за этим мы тоже следили. Вот сейчас мне уже жаль, что в готовую запись мы не вставили некоторые рабочие моменты, так называемый бэкстейдж. Например, одного из музыкантов записывает мама, потом, не выключив телефон, она говорит: “Ой, я кажется не включила” - и такой стон: “Ну ма-а-а-а!”

- Будете дальше экспериментировать в этой области?

- Мы уже сейчас репетируем следующее произведение, на этот раз для международного состава, когда к нашему оркестру присоединятся оперные солисты из нескольких республик.

- Что сбацаете?

- Хит Фредди Меркьюри. Три минуты звучания и архипопулярная песня, которую знают все. Это принцип флешмоба: надо делать что-то короткое и запоминающееся. Сам месседж должен быть позитивным. У нас - про победу, надеюсь, уже над вирусом.

На самом деле мне и моим музыкантам очень нужен слушатель и реальные концертные залы. Вот вчера я смотрел трансляцию выступления Андреа БОЧЕЛЛИ, но вместо восторга испытал горечь, потому что он пел в пустом зале. Одиночество не родит мысли, идеи, не дает оптимизма. Когда есть зритель, тогда кольцо энергии замыкается. Нас питает публика, мы скучаем по обмену энергией. Даже самые совершенные технические возможности никогда не заменят живой контакт.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото предоставлено Абзалом МУХИТДИНОВЫМ, Алматы