На родине можно сэкономить

Нуртас АДАМБАЙ, актер и продюсер трех самых кассовых отечественных комедий, сменил жанр и уже в начале октября покажет зрителям драму о реальных пацанах из Тараза.

До сих пор Адамбая зрители видели в женском платье и в образе молодой разбитной девушки Сабины. Нуртас очень переживает, будут ли его новая лента и герои восприняты так же хорошо отечественным зрителем. От кассового успеха зависят съемки следующего проекта. Впрочем, фильм “Тараз” уже получил два главных приза (за лучший драматический фильм и лучшую операторскую работу) на Genre Celebration Film Festival в Лос-Анд­желесе.
- Я, честно говоря, не слишком отслеживал фестивально-конкурс­ную судьбу фильма, поскольку команда занята подготовкой премьеры и следующим проектом, - говорит Нуртас. - Поэтому когда начал получать СМС с поздравлениями, никак не мог сообра­зить, о чем речь, и лишь чуть позже увидел в соцсетях сообщение от продюсера, который занимается продвижением наших фильмов. Genre Celebration Film Festival не относится к самым престижным, класса “А”, но когда приз приходит из Америки, бесспорной кинематографической державы, это приятно. Кстати, “Тараз” принят в программу восьми международных кинофестивалей, так что, возможно, это не последний приз.
- Многие из коллег позвонили вам, чтобы поздравить с победой?
- Я в шутку пытался подсчитать, сколько инфарктов было получено и у кого испортилось настроение. У нас ведь не слишком радуются чужим успехам. На самом деле, позвонили те коллеги, кто был рад искренне, тем приятнее было услышать их слова. У нас зачастую считается, что заслуженное признание может прийти только к человеку в солидном возрасте и с соответствующим дипломом. Хотя я знаю многих режиссеров, отвечающих этим качествам, но так и не заявивших о себе либо снявших за всю жизнь единственный успешный фильм.
- Разве три самых кассовых фильма не стали поводом, чтобы кто-то из чиновников от кино предложил вам поддержку?
- К сожалению, нет, и, думаю, не потому, что я что-то упустил. У меня не складываются отношения с чиновниками. Недавно я был на одной киношной тусовке: первый день посидел, а на второй меня уже не звали. Ну не нравится людям, когда начинаешь по делу задавать вопросы! Это был “круг­лый стол” с обсуждением будущего казахстанского кинемато­графа. И когда я попытался что-то сказать, меня оборвали, мол, тебе не давали слова. Но разве “круг­лый стол” - это не возможность услышать каждого? Зачем тогда мы собирались? У нас к таким мероприятиям сам подход словно из эпохи Советского Союза: не по делу, а для отчета, чтобы вывести в конце резолюцию о том, что кинематограф должен быть хороший.
- А что за вопрос вы задали?
- На этом “круглом столе” были обнародованы данные - сколько денег вложено в фильмы, снятые по госзаказу, и сколько они заработали. То есть по сути о том, на что были потрачены наши с вами деньги. Я говорил о том, что для анализа кинорынка нужно учитывать и фильмы, снятые частными студиями, те, которые приносят доход. А в ответ: “Вы молодой режиссер…” Но в кино не бывает возраста.
- Если вы такой патриот, то почему не поддержите отечественный кинофестиваль “Евразия”? В основной программе заявлены 13 фильмов, и только три из них казахстанские. Почему бы вам не устроить премьеру “Тараза” в рамках этого международного фестиваля?
- Наверное, тут есть наше упущение - мы не подали вовремя заявку на участие, а когда спохватились, ленту уже не приняли к участию. Хотя мне это не очень понятно: почему нельзя было нас включить в программу за три недели до начала фестиваля? Еще один непонятный момент - нас приглашали поучаствовать в премии “Тулпар” для начинающих режиссеров, мог­ли точно так же вовремя пригласить и на “Евразию”.
- “Тараз” снят в вашем родном городе. Вы это сделали специально, чтобы сэкономить в расчете на помощь земляков?
- Я действительно экономлю на всем: я и сценарист, и режиссер, и исполнитель главной роли, я думаю, сколько мне будет стоить та или иная сцена. И на площадке у нас нет людей, мающихся без дела. Вы знаете, сколько я видел проектов, где половина участвующих в съемках не знает, чем себя занять? Но Тараз был выбран не для экономии. Когда стало понятно, что новый фильм будет о дружбе трех парней, я выбрал город, в котором сам прошел школу воспитания пацана. Я провел в Таразе дикие девяностые годы, время расцвета криминала, когда в школах дежурили не просто охранники, а милиционеры с табельным оружием. Но даже их умудрялись избивать группы подростков. Мы жили по очень четким законам пацанов. И когда в двухтысячном году я приехал в Алматы, то зачастую просто не понимал, что происходит. Как получается, что сегодня ты договорился с человеком об одном, завтра он делает совсем другое, а говорит вообще о третьем? У нас за такое поведение неминуемо наступала ответственность, и он нее не могли спасти ни папа с мамой, ни милиция. Сейчас, конечно, Тараз совсем другой, спокойный город. Да и сюжет фильма не уводит в прошлое - это современная история дружбы трех парней и ситуация, которая может произойти с любым казахстанцем. Мы не ставили целью сэкономить, снимая фильм в Таразе, но были приятно удивлены тем, что на всех уровнях люди понимали - фильм будет работать на имидж города. Вплоть до того, что случайные прохожие подходили и спрашивали, чем могут помочь.
- Что еще вам дал Тараз в юности?
- Настоящих друзей. Чем больше тебе лет, тем больше друзей остается в детстве. И чем старше, тем чаще отношения начинают строиться по принципу полезности, общих интересов. А это губит человеческое общение, стирает настоящие ценности.
- В кино очень важно быть везучим. Какие киношные традиции или ритуалы для этого вы соблюдаете?
- Нам действительно часто везет. Например, во время съемок “Тараза” была сцена, где герои ударяют по рукам, и сразу после этого на аллее, где мы работали, выключили свет. Это оказалось очень в тему и выглядело так, словно мы долго договаривались с городом и специальный человек на рубильнике ждал команды. Но вообще, я не суеверный. Вернее, я понимаю, что работают те приметы, в которые ты сильно веришь. Например, если ты веришь, что в первый съемочный день надо разбить тарелку, тогда примета будет работать. Но у нас разбито столько тарелок, и так мало действительно хороших фильмов… Словом, я не разрешаю своей съемочной группе поддерживать это суеверие. И когда новенькие приходят ко мне с этим предложением, я советую им лучше заняться конкретным делом.
- Каким будет язык фильма?
- Смешанным, как в жизни. Будут субтитры, но актеры говорят на том языке, на котором привык­ли говорить в жизни. Как только я на площадке слышал акцент, сразу же просил перейти на привычный язык и не обманывать зрителя.
- Что будет, если зрители не примут “Тараз” так же хорошо, как “Келинку Сабину”, и фильм не принесет кассовых сборов?
- В любом случае буду делать кино. Я еще и потому был так рад успеху “Келинки”, что понял, чем буду дальше заниматься. Что не превращусь в пятидесятилетнего шутника, переходящего с одного тоя на другой с синтезатором под мышкой. Сейчас вот мечтаю, что годам к пятидесяти офис украсит “Оскар”. А может, и раньше… Если же “Тараз” на принесет большого кассового успеха, это будет означать только то, что для самостоятельного финансирования следующего серь­езного фильма нам придется снять комедию.
- Признайтесь честно, с Сабиной вы попрощались навсегда? Устали от шуток на эту тему?
- Официальной церемонии прощания нет и не будет. С Сабиной у нашей команды особые отношения - этот фильм открыл нам двери в мир кино, причем так широко, что мы до сих пор не можем догнать свой первый рекорд. Но пусть теперь зритель подождет, пусть как следует соскучится по Сабине. Рано или поздно она обязательно вернется, потому что иногда мне кажется, что она существует отдельно от меня.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото предоставлено Нуртасом АДАМБАЕМ, Алматы