Ищите новое в... архивах!

Художника Рашида НУРЕКЕЕВА и фотографа-концептуалиста Александра УГАЯ объединяет то, что они не умиляются пейзажами и обнаженной натурой, а констатируют явления сегодняшней жизни и… удивляются.

Юля СОРОКИНА, куратор-доброволец выставки, считает, что название лучше всего подходит к реалиям нашей жизни, может объяснить, чем уникален и первый, и второй авторы.
- “Очевидное - невероятное”, - рассказывает Юля, - это лучшее определение сущности и нашего времени. Весь прошлый год я просыпалась, слушала новости и не всегда могла понять: правда это или закинутая в Интернет утка. Уж слишком парадоксальные и страшные бывают порой события. Например, резня в ущелье, террористы в городе или вся история с пограничниками. Для меня это абсолютно нереально, еще более фантастически не даются толкования этих событий. Так что для меня эта выставка была знаковой, она точно соответствует времени.

- Ситуация с актуальным искусством, которое не имеет ни одного музея, ни одного выставочного зала на родине и является визитной карточкой Казахстана за рубежом, тоже из серии “Очевидного - невероятного”?
- Как раз этот факт очень хорошо объясним и вытекает из реалий той политической и культурологической ситуации, которая у нас есть. И у нас, и в Центральной Азии в целом. Сейчас государству не нужны какие-то проблемные произведения или высказывания. Поэтому востребовано искусство другого рода. И, к сожалению, наши власти не понимают, что именно современное, неудобное, резкое актуальное искусство - это очень мощный политический инструмент. С его помощью можно делать большую политику не столько внутри страны, сколько за ее пределами. Демонстрировать свою лояльность, демократичность, соответствие мировому развитию. Что наши авторы и делают, когда выезжают за рубеж.

- Почему же здесь их никто не знает, раз они такие талантливые?
- Наша проблема - это время. Нам приходится нагонять другие государства. И действительно, государство за короткий срок добивается больших результатов, но не стоит ожидать, что все это так быстро устаканится в нашем сознании. И у нас люди просто не доросли до многих вещей, тем более когда это касается такой мутной темы, как искусство. С Олимпиадой все понятно: кто первый прибежал - тот и чемпион, честь и хвала ему. Я не очень большой поклонник спорта, но когда летом наши спортсмены тягали штангу, у меня на глаза наворачивались слезы гордости. Спорт - хороший рычаг воспитания патриотизма. С искусством гораздо сложнее, его надо понимать, оценивать события и работы художников. Поэтому никто у нас не будет в прайм-тайм транслировать открытие среднеазиатского павильона на Венецианской биеннале.

- Пусть не транслировать, но хотя бы показать государственный интерес, официально делегировав туда пару-тройку чиновников…
- Я точно знаю, что некоторые чиновники посещают павильон, но делают это неофициально, как частные лица. Сейчас казахстанские художники исповедующие актуальное искусство, - горстка маргиналов, которых никто не признает. У нас попросту нет арт-рынка, и нам нечего терять. Покупают здесь разве что Кастеева, что и привело к такому масштабному появлению подделок. Хорошо, что он вообще есть, этот среднеазиатский павильон, поскольку оплачивают его международные благотворительные организации, а не наши меценаты. У нас пока стоит вопрос о том, сколько квартир покупать и какие делать унитазы - золотые или с бриллиантами. Вот потолок изобретательности, вот очевидное - невероятное нашего времени. А американский нефтяной магнат ГЕТИ в свое время понял, что самое лучшее вложение денег - в историю. Он основал огромную коллекцию, музей, архив, научно-исследовательский институт, прекрасно понимая, что его дело переживет его. Когда у нас случатся подобные прецеденты? Когда люди поймут, что нельзя поддерживать только то, что ты хотел бы видеть у себя в комнате? Что есть другие жанры и методы. На самом деле уже должен быть казахский павильон, мы же самая богатая страна в регионе и, ё-моё, сколько уже можно создавать имидж в складчину? Цена вопроса 200-300 тысяч евро. В государственном масштабе это не так много, учитывая, что павильон простоит шесть месяцев и проходимость его многомиллионная. То есть колоссальное пиар-покрытие. Но никто не использует этот ресурс.

- Опять проблема во времени?
- Наша вторая проблема - образование. С образованием у нас вообще проблема, но с художественным - особенная, и пока мы эту нишу не закроем, толку не будет. У нас, как правило, плохо образованы и те, кто преподает искусство. О чем можно говорить, когда история искусства даже в профессиональных вузах заканчивается на русском авангарде, который сто лет уже как стал классикой. Куда девать те сто лет, которые нас от него отделяют? И кто нам расскажет про наши последние двадцать лет?

- Кто расскажет?
- Пока некому. Никто не архивирует события, персоналии, работы актуальных художников Казахстана. Это еще одно очевидное - невероятное. Казахское контемпорари - это уже бренд, хорошо известный в мире. Работы Хальфина, Сережи Маслова и многих ныне живущих художников хорошо представлены в частных коллекциях и музеях мира. У нас же что-то пылится в запасниках музеев, чуть ли не в коробках, что-то уже стало городскими легендами или кануло в небытие. Архиваризация этого творческого наследия - очень сложное и кропотливое дело, и я ужасно рада, что могу хоть что-то сделать в этом направлении, поскольку выиграла грант Хивоса на начало проекта по архивированию художественных практик художников Центральной Азии. Это будет онлайн-архив, доступный всем желающим. Возможно, тогда мы сможем представлять себе целую эпоху, которую пережили, и период бури и натиска - в девяностых, подведение итогов минувшего десятилетия.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы