“Я не видел, как росли мои дети...”

Комитет ООН по правам человека призывал казахстанские госорганы немедленно выпустить мужчину из зоны и отменить обвинительный приговор. Александр ПОВСТЮК отсидел от звонка до звонка, никакого немедленного освобож­дения ему не вышло.

Не сломили

О почти невероятной истории Повстюка мы рассказали в конце прошлого года, когда тот еще отбывал наказание (см. “И пораженья от победы уже никак не отличить…”, “Время” от 7.12.2023 г.). На днях мы встретились с ним в одной из костанайских кафешек. Я увидел невысокого, просто одетого человека. Александр шел, тяжело опираясь на бадик. Но вряд ли кто-то сказал бы, что этот мужчина провел треть жизни в неволе. Тем более нельзя в нем заподозрить сломленного человека. Открытый взгляд, часто улыбается и даже пытается шутить, отвечая на вопросы о постигших его несправедливостях, своей жизни в зоне, потере прежнего статуса в обществе.

При этом он не скрывает своего разочарования в правоохранительной и судебной системах страны, из-за которых 13 лет назад его жизнь полетела под откос. Однако высказывается об этом спокойно, без пафоса и жгучей обиды:

- Обидно мне лишь от того, что я не видел, как росли мои дети. И что умер отец, который отчаянно защищал меня, обращаясь во все возможные инстанции. Не чувствую, что моя жизнь разбита. Вот только, вернувшись из неволи в семейный бизнес, вижу по общению с некоторыми партнерами, что они относятся ко мне с опас­кой. На мне клеймо зэка.

Коротко напомню. Повстюк в 23 года благодаря своим профессиональным качествам заслужил назначение на ответственную должность в Караганде. Ему было интересно - стремился понять, как работает огромная махина нацкомпании “Казахстан темир жолы”. Александр вспоминает: за месяц он навел там порядок. Прекратил хищения - сливы горючего на железнодорожных перегонах, ввел двойное пломбирование топливных цистерн, начал избавляться от скомпрометировавших себя сотрудников.

Но в разгар работы, в июле 2006 года, случилась беда: на машиниста и его помощника, работавших на станциях Сортировочная и Жана-Караганды, напали трое преступников с обрезами. Машиниста спасти не удалось. Серьезно раненного помощника врачи буквально вытащили с того света. Следствие не смогло установить подозреваемых. Выживший не разглядел разбойников и не смог никого из них описать. Преступление, совершенное в безлюдном месте под покровом ночи, попало в разряд “глухарей”.

Длинные руки

А спустя пять лет помощник машиниста вдруг вспомнил все. Повстюк к тому времени давно уж переехал в Костанай, где стал помогать родителям вести небольшой, но крепкий бизнес. О дополнительных причинах ухода из системы КТЖ спустя полгода после вступления в должность он рассуждает в общих чертах: мол, пришло новое руководство, и слишком уж там все стало определяться связями.

Так или иначе, но прошли годы спокойной жизни, прежде чем наш герой попал в переплет. А предшествовали этому некие события, о которых Повстюк нигде прежде вслух не говорил. Сразу скажем: мы не можем сегодня ни называть имен, ни указывать долж­ностей.

- 9 мая 2011 года утром раздался звонок в дверь моей квартиры, - вспоминает Александр. - Открываю - сотрудник полиции в форме говорит, что соседи на нас жалуются из-за ночного шума. Я удивился: мы жили тихо, жена была беременна. Полицейский пригласил меня на улицу якобы для разговора с соседями, чтобы “разобраться”. Я отказался - зачем мне это все? Говорю, вызывайте повесткой, и пытаюсь закрыть дверь. И тут дверь моей квартиры буквально вышибают два здоровенных амбала. Они влетели внутрь, жена закричала, один из силовиков ее ударил, я попытался ее защитить… Меня тут же скрутили, кинули в машину и увезли.

Родные сбились с ног в поисках Александра, даже написали заявление о его похищении. Некоторое время спустя его отправили из Костаная на служебной полицейской “ниве” в Караганду. Проблема для нашего героя была в том, что поездка за тысячу километров от родного дома обошлась ему слишком дорого. Он страдал от полученной в автоаварии травмы позвоночника, в который врачи вживили ему пластину. По кочкам да ухабам его растрясло. Он добрался до места проведения следственных действий с расшатанной пластиной и отвалившимся от позвоночника креплением.

Все это время ему не сообщали, в чем суть обвинений.

Расплата за отказ

За два года до того злополучного происшествия вокруг Александра стали происходить нехорошие дела. Зная о его опыте работы на рынке нефтепродуктов, его настойчиво приглашали войти в связку с сильными мира сего, чтобы вести дела чужого бизнеса. О том, что речь шла об отжатых кем-то у кого-то предприятиях нефтянки, он и сегодня прямо не говорит. Тем не менее из его слов я понял, что это так.

Повстюк отказывался от “заманчивых” предложений до тех пор, пока перед ним не поставили вопрос ребром, сопроводив требования угрозами о последствиях. Александр, по его словам, отказал довольно резко и тут же поплатился: спустя двое суток в его дом нагрянула полиция.

- Я понял довольно быстро, что моя проблема из разряда почти неразрешимых, - говорит Повстюк. - Меня лишали защиты, присылали “мертвых” адвокатов. Попытки повлиять на ситуацию через высокопоставленных знакомых проваливались. В то же время дело мое шили белыми нитками с большой скоростью. При полном отсутствии доказательств и фактов меня предали суду. У следствия на руках были показания только одного человека - того самого помощника машиниста, который внезапно вспомнил и опознал трех разбойников. Одним из них, по его словам, стал я.

Между прочим, очнувшийся от беспамятства бедолага сильно прокололся: двое других людей, едва не ставших подельниками Повстюка, предъявили полиции неопровержимые алиби. “Уверенно опознанные” сообщили следакам: во время разбойного нападения они… отбывали свои сроки в колонии! И от них отстали. А от Повстюка - нет. Так и приговорили его к 13 годам лишения свободы за преступление, совершенное неустановленными лицами, использовавшими неустановленное оружие, из которого неизвестно кто стрелял. Это практически дословная цитата из его дела…

- В какой момент вы поняли, что дело плохо и вам стало страшно? - спросил его я.

- Страха я не испытывал, - ответил Александр Повстюк. - Даже когда предстал перед судом, понял: это шоу. Поэтому отказался от попыток обжаловать приговор. Я знал: раз очень большие люди решили меня наказать, значит, все бесполезно.

- А на зоне было страшно?

- Нет. Я там нашел себе занятия: организовал предприятие по обработке древесины, научился мастерству резчика, в конце концов, прочитал едва ли не все книги в тамошней библиотеке…

ООН в помощь

Когда пять с лишним лет назад адвокат Снежанна ЖУКОВА по просьбе родных посетила Александра Повстюка, предложив составить обращение в Комитет по правам человека ООН, он ей сказал спокойно и рассудительно: “Делайте что хотите, я не верю в успех”.

- Меня это задело за живое, - вспоминает сегодня Жукова. - Ну нельзя же сдаваться! Ооновский комитет - это такая инстанция, к которой прибегают, если все возможности добиться правды на родине исчерпаны. Мы начали пе­реписку с комитетом, принялись за эту борьбу. И вот спустя годы добились очень важного результата.

Дело Повстюка скрупулезно исследовали 18 независимых экспертов. Они оценили его с позиций Международного пакта о граж­данских и политических правах. Казахстан ратифицировал его в 2005 году, а значит, обязан неукоснительно исполнять. Кроме того, у нас действует приоритет международного законодательства над внутренним. А значит, отмахнуться от мнения международных экспертов столь высокой инстанции, как комитет ООН, невозможно.

“Комитет считает, что имеющиеся у него факты и информация свидетельствуют о явной ошибке или отказе в правосудии, что равносильно нарушению положений Пакта”, - указано в этом документе.

- На наш запрос в Генпрокуратуру, к которому мы приложили решение комитета, нам ответили, что по официальным каналам оно еще не поступило, - говорит адвокат Жукова. - Однако сообщили, что затребовали дело Повстюка для изучения. Пока из надзорного органа информации на этот счет больше нет. Думаю, мы пойдем на пересмотр приговора в кассационном порядке. Безусловно, будем искать поддержки у казахстанского уполномоченного по правам человека, в администрации президента. К сожалению, этот путь долгий, но иного не дано…

Прощаясь с Александром, я еще раз посмотрел в его глаза и не увидел в них ни грамма злобы и обиды. Как он сумел не ожесточиться и не возненавидеть весь мир - одному богу, наверное, известно…

Стас КИСЕЛЁВ, Костанай