Тик-так, ходики...

- Пусть ненадолго, но забывал, - грустно улыбается Юрий Павлович.

Ему и сейчас больно говорить о том, что произошло больше тридцати лет назад. Счастливый муж и отец внезапно узнал, что смертельно болен. “У вас прогрессирующая мышечная дистрофия. С таким заболеванием до 35 лет не доживают”, - вынесли ему приговор врачи. А на тот момент Юрию было 33 года… Следом новый удар: у его жены обнаружили опухоль головного мозга!

- Врачи сказали: она проживет не больше 2-3 месяцев. А нашей дочке Леночке было тогда четыре года. Я представил, как она будет без мамы, и заплакал, - на глаза Юрия Павловича наворачиваются слезы. - После трепанации черепа жена начала таять на глазах. К ней стали приходить прощаться родственники и коллеги. Все готовились к похоронам. А я не желал сдаваться. Хватал за рукав лечащего врача: “Может, Олю отправить в Германию?” А он мне: “Хоть в Германию, хоть в Америку. Ей нигде не помогут. Надейтесь только на Бога…”

После этого каждый день Юрий Печерских начал выкраивать время для церкви. Просил: “Господи, забери мою жизнь. Только оставь дочке маму….”

Между жизнью и смертью Ольга пребывала 153 дня. Все это время возле жены находился Юрий, лишь ненадолго меняясь с тещей. Мыл, кормил, подставлял утку, использовал все мыслимые и немыслимые методы лечения. И произошло чудо! Он и сейчас отчетливо помнит, как к его умирающей жене вернулся аппетит, как начала розоветь ее мертвенно бледная кожа, как она сделала первый шаг без его поддержки.

- Я вез ее на рентген, как хрустальную. Объезжал каждую кочку, - вспоминает Юрий. - Ждали результата три дня. Снимок был чистый! Доктора не могли поверить своим глазам!

У окружающих не было сомнений: Олю спасла любовь мужа. А он ради нее пошел на новую жертву. По национальности Ольга - немка. Юрий не допускал даже мысли об эмиграции в Германию. Для него было дико покинуть навсегда родной Казахстан, где похоронен его отец-фронтовик. Он не мог оставить свою старенькую маму… Но после того как Юрий вырвал свою любимую из лап смерти, он сам начал собирать документы на переезд в Германию на постоянное место жительства. Потому что отлично понимал: если у жены случится рецидив, в Семипалатинске, где в 90-х все рушилось на глазах, ей не смогут помочь…

- Сразу после переезда в Германию мы прошли медицинское обследование. У Оли сняли смертельный диагноз. А мне подтвердили мой букет - сахарный диабет, пиелонефрит и ту самую прогрессирующую мышечную дистрофию. Правда, немецкие доктора не пугали меня скорой смертью, но посоветовали готовиться к жизни в инвалидной коляске…

Тут-то и оказалось, что в планы Ольги не входит муж-инвалид. Юрий с горечью вспоминает, как женщина, за которую он готов был отдать жизнь, потребовала, чтобы он возвращался в Казахстан. Потому что больше ей не нужен!

- Все просто: она встретила другого мужчину - обеспеченного, здорового… Кричала, что не допустит, чтобы я виделся с дочерью, - хмурится Юрий Павлович.

Он не привык сдаваться. Не сдался бы и в этот раз. Но тут пришло сообщение от семипалатинских родственников - заболела мама.

- В Германии определили, что у меня 70 процентов нетрудоспособности. На этом основании мне назначили хорошую пенсию, дали социальный пакет. Если бы остался в Германии, то ни в чем бы не нуждался. Уверен, что, несмотря на угрозы жены, отстоял бы свое право принимать участие в воспитании дочери. Но как бы я жил, зная, что моя мама, которая заболела из-за разлуки со мной, умирает в одиночестве?

После возвращения в родной город Юрию Печерских как инвалиду первой группы назначили пособие. Но он не привык сидеть без дела. В молодости Юрий Павлович работал машинистом тепловоза. Из-за проблем со здоровьем ему пришлось сменить профессию, и он стал часовщиком. Но когда Юрий вернулся в Семипалатинск из Германии, в мастерскую по ремонту часов его не взяли.

- Бывший коллега испугался конкуренции, - улыбается Печерских. - Тогда я начал на всех столбах расклеивать объявления о том, что покупаю сломанные часы. Люди отыскивали ненужные им ходики у себя в гаражах, сараях, на чердаках и несли мне. Я очищал их от грязи и ржавчины, ремонтировал и вез продавать на базар. Сейчас со смехом вспоминаю, как сидел на рынке и кричал: “Кому часы! Налетай, покупай!”

Попутно Юрий Павлович принимал заказы на ремонт часов. Ему пришлось немало потрудиться, прежде чем сбылась его мечта о собственной мастерской. Как и многие другие предприниматели, часовщик купил малогабаритную квартиру на первом этаже жилого дома и переоборудовал ее в коммерческую точку. Правда, сейчас мастерскую инвалида первой группы полностью загородили два железных киоска, выросших вдоль центрального проспекта левобережной части города, а владелица соседнего салона красоты, захватив землю общего пользования, вырыла котлован под строительство и забросила работы. Вот уже не один год с мастерской по ремонту часов соседствует огромная яма, которая зимой становится опасной для жизни прохожих!

Но клиентам Юрия Печерских ничто не в силах помешать отыскать его, поскольку слава о нем, как о лучшем часовом мастере, идет далеко за пределами Семея. Вопреки вердикту немецких врачей Юрий Павлович так и не сел в инвалидную коляску, хотя каждый шаг требует от него титанических усилий. Превозмогая боль, он встречает меня на крыльце своей мастерской.

Переступая порог, попадаю в настоящее царство хранителя времени! Часами увешаны все стены, заставлены все полки и столы. Настенные, наручные, настольные. До боли знакомые с детства и эксклюзивные, которые можно увидеть только у Юрия Павловича. Дореволюционные часы времен легендарного Павла БУРЕ и часы известных изготовителей СССР, которые после распада державы тоже стали раритетом. За 30 лет у часового мастера накопились тысячи экземпляров. Им давно тесно в одной комнате скромной двушки.

На днях в историко-краеведческом музее открылась персональная выставка Юрия Печерских, где были представлены 300 экспонатов.

- Это лишь 10 процентов из того, что у меня есть, - говорит часовщик. На открытии выставки он объявил, что безвозмездно передает в фонды музея все 300 часов! По словам Юрия Павловича, он готов подарить городу всю свою коллекцию. Но только на том условии, если власти выделят помещение под музей часов.

- Наперекор всем прогнозам я дожил до 65 лет. Для моего заболевания это настоящее чудо! - улыбается часовщик. - Но я понимаю, что в любой момент могу уйти. И мне очень хочется, чтобы моя коллекция оказалась в надежных руках. Передавать ее по наследству мне просто некому. Да, у меня есть дочь, мне удалось связаться с ней, когда она уже стала взрослой. На мою просьбу приехать она ответила, что у нее нет денег. Я перевел на счет дочки два миллиона тенге, а она не едет! Уже потом случайно узнал, что она в это время вместе с мужем уехала отдыхать в Турцию…

Милана ГУЗЕЕВА, фото автора, Семей