Ишак на двоих

Как не погибнуть, когда медведь решил  выяснить с тобой отношения

Максим ЛЕВИТИН - охотовед. Всю жизнь он работал, как говорят, в поле: в охотничьем хозяйстве был гидом-проводником, когда в Казахстане стала развиваться трофейная охота и к нам потянулись иностранцы, разведывал территории (приезжают группы богатых европейцев, нужно подготовить для них места, где пострелять, чтобы не ездить вхолостую). Теперь Максим, или, как чаще к нему обращаются, Макс - журналист, оператор и фотограф, который снимает телевизионную передачу о природе Казахстана, недавно признанную лучшим TV-проектом о туризме. Много лет назад он купил любительскую камеру, чтобы для собственного удовольствия снимать животных, которых он встречал во время экспедиций. С годами хобби превратилось в профессию. Постепенно собралась небольшая группа единомышленников. Они выезжают в отдаленные и труднодоступные уголки Казахстана и ждут... Один, два, три дня, неделю... И что только с ними не происходит во время экскурсий!

- Было это лет десять назад, я начинал делать фильмы. Поднялся в горы, чтобы снять медведя. Подготовился основательно, даже купил в ауле дохлого ишака - приманку для косолапого. Затащил его в горы, положил на поляне, а палатку поставил метрах в пятидесяти от тушки. Медведь ишака учуял, пришел за ним ночью. Я слышал, как он ест, но снять ничего не смог - было очень темно, а инфракрасная подсветка, которая у меня тогда была, работала на расстоянии не больше десяти метров. Вот я и решил поставить палатку поближе - ишака-то медведь не доел. Значит, вернется.
- Я смотрю, вы смелый человек...
- Нет, я не смелый - это по-другому называется (смеется). В общем, часов в двенадцать ночи медведь пришел. Увидел мою палатку и начал прыгать вокруг нее. Ревет как пьяный сапожник. А я один. И оружия у меня нет. Съемки? Про камеру я вообще забыл. Тогда мне казалось, что кто-то колотит палкой прямо по моему серд­цу. Единственное, что я сделал - накрылся спальным мешком. А медведь прыгает буквально в метре от меня. Повезло! Он отошел и стал жрать этого ишака. Мне стало еще хуже: я слышал, как он хрустит его костями, будто французской булкой. С каким смаком он его ел! Я как представил себя на месте этого ишака...

Утром в мой лагерь на лошади прискакал местный егерь. Рассказал ему все. Он мне и говорит: “Вот у меня алабай сидит на цепи, дай ему кусок колбасы и попробуй забрать, когда он будет ее есть”. А тут медведь! Он ведь решил, что кто-то на его ишака претендует! В общем, больше таких необдуманных экспериментов не было. А медведей потом я снимал раз пятьдесят, наверное, причем и в Казахстане в разных областях, и в других странах. И опять же именно с медведем была связана еще одна опасная ситуация. Это было в горах на Алтае. Я снимал косолапого метров с трехсот. Мгновение - и я его не вижу. Исчез. Поискал через объектив. Нет медведя. Думаю, надо угол зрения поменять. Спустился ниже метров на восемьсот. Снова смотрю - никого. Вернулся назад. И понял, что медведь только что был там, именно на том пятачке, на котором я недавно стоял. Скорее всего, он заметил какое-то движение, по­думал, что я марал или косуля, которыми можно поживиться, и решил разведать обстановку. А я вовремя оттуда ушел.

Впрочем, агрессивным может быть любое животное. Однажды мы ехали на лошади с местным егерем (было это в Зайсане) и заметили стадо диких поросят. Остановились. Я снимаю из-за бугра. И вдруг свинья меня рассекретила. Кинулась, подбежала метра на два. Я начал хлопать у нее перед носом штативом, а егерь громко кричал. Она постояла-постояла и убежала.

***

Я давно не охочусь - вместо ружья взял в руки камеру. Это интереснее. Вот убил ты животное, и что? Съел? Сделал чучело? А мои трофеи останутся со мной на всю жизнь. Поверьте, азарт не меньше, чем на охоте! Можно не одни сутки просидеть в засаде - лишь бы сделать хороший кадр.
- Какой свой трофей вы считаете главным?
- Снежных барсов - их я снимал три раза. К сожалению, все время мельком и издалека.
И это тоже отдельная история.

- Пятнадцать лет назад мне написал фотограф из Великобритании, который мечтал снять барса. Звали его Ричард. Кстати, он даже не был профессионалом, обычный любитель, грезивший о приключениях. Договорились, что я буду его гидом. Он прилетел в Казахстан. Поднялись в горы, разбили лагерь и на третий день встретили барса. Нам просто повезло - бывает такое. Ричард воодушевился, стал строить грандиозные планы:
- Макс, мы станем миллионерами! Вот увидишь, я сделаю на этом бизнес!
Было это весной, а осенью он снова прилетел в Алматы, но уже не один - с ним были четверо фото­графов-профессионалов, тоже британцы. И если сам Ричард маленький, пухленький, то эти четверо - качки, с рюкзаками, напичканными современнейшей аппаратурой. На их лицах было написано: “Ну если Ричард снял барса, то уж мы…” Каждый из них заплатил ему по четыре тысячи долларов (тогда это была гигантская сумма). Мы пошли в горы. Это тоже нелегкая прогулка, скажу я вам. На высоту три с половиной тысячи метров мы тащили живых домашних козлят - приманку для барса, запасы еды. Думали, козлята будут кричать и барсы ими заинтересуются. Действительно, так и получилось. На третьи сутки (дело было ночью) барс подошел к нашему лагерю метров на пятьдесят, осмотрелся и... ушел. Но мы его не видели - спали в это время. Он, видимо, понял, что что-то здесь не так (уж больно подозрительно выглядела еда, которую мы для него притащили), и не просто, а прыжками, чтобы мы не могли понять по следам, куда именно он ушел, поспешил ретироваться. Три недели мы жили в снегах, несколько раз меняли место дислокации, таскали за собой этих козлят, но барса так и не увидели. На этом бизнес Ричарда закончился.

Раньше снять барса действительно было удачей. Только в Монголии есть несколько гидов, которые с вероятностью 80 процентов могут гарантировать, что турист увидит эту дикую кошку: животных там относительно много, как и копытных, на которых они охотятся. А у нас встретить их в дикой природе гораздо сложнее, и никто такой гарантии не даст. Хотя сейчас в наших горах стоят фотоловушки, и чуть ли не каждую неделю в их объектив попадает барс. Это, конечно, представляет научную ценность, но художественную - не очень. Такие фотографии уже превратились в банальность. А вот снять полноценный фильм о барсе - это мечта...

 ***

- Сейчас в Казахстан приезжают иностранцы, которые готовы выложить несколько тысяч долларов, чтобы вот так “поохотиться” на барса или медведя?
- Если бы мы могли гарантировать с высокой степенью вероятности, что покажем того же снежного барса, то желающих его сфотографировать было бы немало, - отвечает Максим. - Высокобюджетным туристам, способным выложить такие суммы, нужны эксклюзивные впечатления, которые они больше нигде не получат. Что у нас есть? Например, Хан-Тенгри - самый северный семитысячник в мире. Для альпиниста каждый пик - трофей, он накапливает покоренные вершины. Поэтому ему обязательно нужно здесь побывать. Цена - от двух тысяч долларов за восхождение. Еще эксклюзив? Одно время в озере Балхаш водились огромные сомы. В 90-х годах туда приехала группа европейцев, и они поймали 80 здоровенных рыбин (вес некоторых был под сто килограммов), вернулись домой и написали в специализированных журналах, что Казахстан - лучшее место в мире для ловли сомов. И иностранные рыбаки потянулись на Балхаш. Причем они даже не едят сома: поймают его, сфотографируются, намажут зеленкой и отпускают.
- Зеленкой намажут?
- Да, у рыбы же ранка от крючка. Поэтому на лодке есть ватка и зеленка.
- А-а-а, чтобы первую помощь оказать... (Смеемся.)
- Потом число сомов резко сократилось (не думаю, что произошло это из-за иностранцев, говорю же, они рыбу отпускали), сыграла свою роль промысловая рыбалка. И иностранцы перестали приезжать. Хотя если серьезно этим заняться, то популяцию рыбы можно восстановить лет за десять, и туристы снова поедут.
А еще у нас есть сайга (наверное, любому интересующемуся природой иностранцу было бы интересно ее сфотографировать). Бердводчинг - наблюдение за птицами, которое набирает популярность во всем мире. Даже медведи... Казалось бы, это банальный вид, но во многих странах на них делают бизнес. В Финляндии, например, косолапых специально подкармливают, чтобы они не были агрессивными. Туристы приезжают, их сажают в специальные хорошо защищенные кабинки, вокруг которых совсем близко ходят дикие медведи. А что сейчас человеку еще нужно? Любому приятно вернуться домой и взорвать Инстаграм. А вот туристов, которые готовы ходить по горам или степям, чтобы увидеть определенного животного, совсем немного.

***

- Кого вы хотите снять?
- Сайгу - это сложный вид. Конечно, она попадала в мой объектив, но вот серьезный фильм - это сложно. Она ведь все время мигрирует на большие расстояния, и даже если ты ее нашел, не факт, что снимешь что-то особенное - это животное все время в движении. Вот она здесь, а через пять минут - за три километра. Ехать за ней? Увидит машину и тут же убежит. Нужно понять, в какую сторону сайга идет, подъехать заранее, спрятаться, и, может быть, тогда повезет...

Оксана АКУЛОВА, фото из архива Максима ЛЕВИТИНА, Алматы