Тяжёлое наследство
Ксения ЕВДОКИМЕНКО
Имя Нурмакова носят улицы в Алматы, Кызылорде и Караганде. Любой справочник сообщит, что Ныгмет НУРМАКОВ в двадцать восемь лет стал председателем Совнаркома Казахской АССР (после Сакена СЕЙФУЛЛИНА и до Ураза ИСАЕВА), затем был репрессирован и в 1937 году расстрелян. Обвиняли его в том числе и в том, что пытался придать казахскому языку статус государственного. Судьба оказалась сломана не только у Ныгмета, но и у многих его родственников.
Так, например, племянник бывшего премьер-министра Аман Жамелович НУРМАКОВ (на верхнем снимке) лишь в зрелом возрасте узнал о своем родственнике, а его сын Адиль приложил много усилий, чтобы получить из архивов документы двоюродного дедушки: фотографию со Сталиным, протокол допроса, приговор…
- Я хорошо помню один момент из детства: когда пришло время отправляться в первый класс, мой отец сам отвел меня в единственную на тот момент школу Караганды, где обучение велось на казахском языке, - рассказывает Аман Нурмаков, профессор, хирург высшей категории. - Директор, записывая наши данные, как только услышал фамилию Нурмаков, спросил: “А кем вам приходится тот самый Нурмаков?” Отец сразу сказал, что никем, дескать, однофамилец… Так что о дяде я узнал лишь после того, как он был реабилитирован в 1956 году. Но и тогда информации было мало. Собственно, собирать документы я стал примерно с момента обретения Казахстаном независимости. Тогда появился большой интерес к прошлому, в том числе и моей семьи. Стало важно найти документы в архивах НКВД. До семидесятых мы даже не знали, где похоронен Ныгмет. Оказалось, что, как и расстрелянный с ним в один день Алихан БУКЕЙХАНОВ, на кладбище Донского монастыря.
Отец Амана Жамел был младшим из трех братьев. Когда арестовали Ныгмета и среднего брата Курмангали, Жамела только сослали, но словно навсегда выкинули из жизни. Он работал шофером, образования не получил и старался не говорить ни одного лишнего слова, даже общаясь с детьми.
- Я увидел его улыбающимся лишь после того, как Ныгмет был реабилитирован, - вспоминает Аман Жамелович. - Отец словно потерялся от тех страшных событий. У него была главная задача - обеспечить пропитание большой семье. Общаясь с нами, он только давал короткие указания, что кому необходимо сделать. Что касается истории, то сейчас очень трудно что-то точно сказать. Каждый хвалит своего предка, к тому же у казахов очень развита клановость и зависть к другим. Поэтому юг недолюбливает север, запад - восток, и наоборот. И достоверные данные приходится собирать буквально по крупицам в переписке и воспоминаниях.
К тому же семья оказалась очень разрозненна и внутри. Так, у сосланного Курмангали осталось трое детей. После ареста его и жены Зуфнин двое детей были отправлены в разные детские дома. Тамара умерла, а вот Ноян выжил и даже воевал во время Великой Отечественной войны. Он хотел изучать редкие металлы, но из-за клейма “сын врага народа” смог поступить только в сельхозинститут. Так Ноян стал гидромелиоратором. Женился, развелся, оставив двоих детей с женой. Умер в возрасте шестидесяти трех лет от болезни сердца в Москве, где и похоронен.
- Так получилось, что в России покоятся Ныгмет, его дядя, сын и дочь - четверо Нурмаковых. Где могила Курмангали, сосланного среднего брата, мы и сейчас не знаем. А вот жену Ныгмета Зуфнин, когда ей стало тяжело жить одной в Москве, мы уговорили вернуться в Алматы. Она умерла здесь в возрасте девяноста двух лет. Пройдя через Карлаг и все испытания жены врага народа, она тоже была очень немногословная, но хоть что-то рассказывала о том времени. Я общался с ней сначала, когда приезжал домой в Караганду во время учебы в Алматы, затем, когда бывал в Москве, а она жила там с Нояном. И часто общалась с женами других репрессированных казахстанцев. Конечно, я горжусь и дядей, и тем, что его именем названы улицы в городах Казахстана, - говорит Аман Нурмаков.
Аман Жамелович хранит в памяти немало цитат из документальных и литературных источников, сравнивает факты, изложенные разными людьми, и пытается теперь с высоты собственного житейского опыта понять многое в жизни предка. Например, был ли тот настоящим пламенным номенклатурщиком или ключевыми для него стали слова Алихана Букейханова о том, что необходимо внедряться в органы советской власти и, занимая большие посты, бороться за свободу и независимость своего народа. В любом случае наследство от дяди осталось совсем небольшое: папка с ксерокопиями документов, написанная им брошюра о строительстве будущего Казахстана… и сломанные судьбы многих членов семьи.
Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы
