Неокончательный диагноз
Прокуратура Бостандыкского района Алматы продолжает проверку Центра перинатологии и детской кардиохирургии. Напомним, там с начала года, по данным надзорного органа, скончались 60 младенцев. В распоряжении редакции имеются данные 52 умерших малышей, которые проанализировал наш корреспондент.
24 мая газета “Свобода слова” привела высказывание главного педиатра управления здравоохранения Алматы Раисы КУРАМЫСОВОЙ: “Цифры, которые дает газета “Время” о гибели 60 малышей, некорректны. С начала года в центре погибли не 60, а 54 ребенка”. Тут мы бы сразу хотели напомнить и нашим коллегам, и г-же Курамысовой, что цифру “дает” не газета, а прокуроры.
Впрочем, это только цветочки. Главный педиатр города ничтоже сумняшеся заявляет с газетной полосы: “Конечно, потеря ребенка - горе для каждой семьи, но это естественный отбор” (выделено мной. - В. Б.). Интересно, смогла бы г-жа Курамысова сказать такое в глаза родителям, чьи дети умерли в центре?
Впрочем, ответить на вопрос, что стало причиной гибели младенцев - “естественный отбор” или халатность (увы, столь же естественная для нашей медицины), - еще предстоит прокуратуре.
Мы же напомним читателям о том, что еще в 2008 году Казахстан перешел на стандарты Всемирной организации здравоохранения по критериям живорожденности, согласно которым живорожденным считается младенец весом от 500 граммов. То есть даже такого “невесомого” ребенка уже можно спасти - что на Западе, кстати, успешно делают. Так вот, из 52 умерших младенцев, чьи данные имеются у нас, только один (!) недотягивает до 500 граммов.
Мы, разумеется, понимаем: наши врачи не боги, а отечественной медицине еще далеко до западной. Хотя мамы умерших деток лежали не в простом роддоме, а в центре, специализирующемся на наиболее сложных случаях. Здесь стоит вспомнить о советских стандартах, по которым живорожденными считались дети весом более 1200 граммов. Таких в нашем списке 34 ребенка. Из них 26 весили более двух килограммов.
Да, часть деток родилась с тяжелыми патологиями, кто-то из них был обречен, несмотря на усилия врачей. Пятеро малышей умерли после операций на сердце: они появились на свет с пороками. У одного малютки был некроз печени. Есть в попавших к нам медицинских документах и другие страшные диагнозы, не совместимые с жизнью.
Огромную часть списка составляют мертворожденные. Таких деток 15. По данным же Раисы Курамысовой, “16 женщин прибыли в центр с внутриутробно погибшими плодами”. Заметим в скобках: за смерть таких детей роддом ответственности не несет, поскольку младенцы погибли за порогом медучреждения.
Маму одного из таких детей нам удалось разыскать, и вот что она нам рассказала (мы не указываем имя женщины, но ее данные и диктофонная запись разговора с ней имеются в редакции):
- Моя беременность проходила абсолютно нормально, никакой инфекции не было, ничего другого. Срок беременности был 35 недель, когда 23 апреля 2012 года у меня поднялось давление и был выявлен белок в моче. Из женской консультации меня отправили в Центр перинатологии - сказали, что по протоколу мне положено только туда. Еще в консультации врачи слышали сердцебиение малышки, при поступлении в роддом - тоже. Сердце билось - однозначно!
В роддом я поступила 23 апреля в 13.30. Там сказали: меня нужно сутки понаблюдать, сбить давление (хотя оно было не таким уж зашкаливающим - 140 верхнее). Положили в реанимацию, ставили капельницы. Мое сердце слушали постоянно - я была подключена к аппарату. Ребенка же повторно послушали в 18.00. Потом сказали: если состояние не улучшится, то утром будет операция - кесарево. Если улучшится - буду носить дальше.
Всю ночь я лежала под капельницей. Утром почувствовала, что ребенок брыкается. Девочкам, которые со мной лежали, я еще говорила: малышка, видимо, чувствует, что будет операция, вот и дергается.
На следующий день росле поступления, 24 апреля, в 11 часов утра меня прокесарили и сообщили: ребенок мертв...
Врачи тут же начали сочинять, что когда я поступила, сердцебиения у малышки уже не было. Слышала, что кто-то якобы даже хотел переписать журнал поступлений. Во время операции мне делали местную анестезию - эпидуральную. Поэтому я была в сознании - видела, что после операции ребенка начали реанимировать, ротик чистили. И врач, который делал мне анестезию, своими руками массировал грудную клетку ребенка. Думаю, если бы врачи заранее знали, что ребенок мертв, они бы этого не делали.
- Как вы считаете, ребенка могли спасти?
- У меня подружка года два назад была в такой же ситуации. Ее госпитализировали и сразу же прооперировали. Малыш у нее родился весом 1800 граммов, она его выкормила, отходила. Тьфу-тьфу, малыш сейчас здоровый. У меня девочка родилась с весом 2300... Я уверена, что ее можно было спасти, если бы меня сразу прооперировали. И это центр, который оборудован всем! Кстати, другим девочкам, которые туда поступали, почему-то сразу делали кучу обследований - УЗИ, КТГ, допплерографию, а мне - ничего. В итоге мне и в выписке написали, что я поступила с плодом, у которого не было сердцебиения...
Такая вот далеко не радужная история. Кстати, врачи, с которыми мы консультировались при подготовке этого материала, сказали: если роженица поступает в роддом с мертвым плодом, ее немедленно ставят об этом в известность. Женщина должна расписаться в том, что уведомлена об этом. Наша же собеседница такую бумагу не подписывала...
Мы не беремся утверждать, что все роженицы, чьи дети были записаны как “мертворожденные”, повторили ее путь. Но даже один подобный случай, если он подтвердится по итогам проверки, уже дает основание полагать, что все 60 смертей - отнюдь не “естественный отбор”.
Как бы то ни было, повторимся: все точки над “i” должны расставить в прокуратуре.
Виктор БУРДИН, фото Владимира ЗАИКИНА и Владимира ТРЕТЬЯКОВА, Алматы
