Сергей ПАШЕВИЧ: Нет ветерана - нет проблем

Сегодня исполняется 23 года со дня вывода советских войск из Афганистана. Однако настроение у казахстанских “афганцев” далеко не праздничное. Ежегодно только в Алматы умирают 40-45 ветеранов, а государство закрывает глаза на их проблемы.

- Такое ощущение, что мы не сыны своего Отечества, а пасынки, - считает президент союза ветеранов локальных войн и военных конфликтов “Боевое братство” полковник Сергей ПАШЕВИЧ. - Делегация международного союза “Боевое братство” по приглашению Всемирной федерации ветеранов и американской организации “Ветераны зарубежных войн” недавно побывала в Париже и США, где мы встречались с представителями Госдепа, с сенаторами - ветеранами войн, а также посетили ветеранский госпиталь. Приняли нас и в Пентагоне. Делегация была удостоена чести возложить венки на Арлингтонском кладбище и у Мемориала Второй мировой войны. Так вот, там ветеранов уважают в обществе, и государство заботится о них. У них создан целый департамент по делам ветеранов, которому принадлежат госпиталь, воинские кладбища, где хоронят ветеранов войны за счет государства. Мы о таком можем только мечтать. Хотя, что касается мемориальных захоронений, мы неоднократно выступали с инициативой создать кладбище, где могли бы хоронить не только ветеранов, но и офицеров, которые защищали Родину.
Меня интересовал аспект медицинской реабилитации ветеранов. Система у них построена по-другому. Все госпитали принадлежат департаменту по делам ветеранов. Это дает, во-первых, возможность сосредоточить в этом госпитале высококлассных медицинских работников, во-вторых, там создана электронная система медицинской помощи. Ветеран не таскает за собой медицинскую книжку, а все данные о нем есть в компьютерной базе: от анализов до приема лекарств, которые назначались. Ветеран может в онлайн-режиме обратиться к доктору за квалифицированной консультацией. Программа эта недорогая и проста в обращении. Естественно, мы поинтересовались, можно ли у нас внедрить ее, нам ответили, что без проблем, и они готовы помочь это сделать. Теперь будем работать над этим вопросом. Впечатлило, что у них очень большой перечень льгот для ветеранов. Кроме того, они пользуются магазинами на территории воинских частей, где цены намного ниже. Все общественные места для американцев с ограниченными возможностями доступны, поэтому они и на виду. А что у нас? Большинство инвалидов-колясочников элементарно не могут выйти из дома на улицу, поэтому их нигде не видно: инвалидов нет, и проблемы вроде как тоже.

- На что могут рассчитывать наши воины-“афганцы”?
- Сегодня мы не платим налог на транспорт, недвижимость, землю. В остальном участников афганской войны лишили практически всех гарантий и заменили их незначительной денежной суммой. У инвалидов, которые раньше служили в армии, была пенсия по инвалидности, и она составляла 85 процентов от денежного содержания. А сейчас сделали пособие, которое немного превышает 200 долларов. За такие деньги есть смысл рисковать своей жизнью? До сих пор не принят закон “Об участниках войны”. Почему этот вопрос тормозится в верхах? Это загадка. Мы не раз встречались с депутатами, но воз и ныне там. Зато они легко принимают решения об отправке воинского контингента в Афганистан. Возникает вопрос: есть ли у этих людей совесть? Мы говорим о законе, который напрямую влияет на обороноспособность государства. За нами идет новое поколение защитников, которые видят, как относятся к ветеранам. Когда мы проводим военно-патриотическую работу, молодежь часто нас спрашивает: “А что вы получили за то, что воевали в Афганистане по приказу Родины, кроме проб­лем?” Вот она горькая правда сегодняшней жизни. Сейчас к нам обращаются те, кто служил в Таджикистане. У них вообще нет ничего, кроме постановления Кабинета министров, в котором им гарантируют дополнительные 15 суток отпуска. А эти люди рисковали жизнью. Обращаются и те, кто побывал в Ираке. Ком этих проблем накапливается, и если их не решать сейчас, то потом поздно будет. Мы ведь сейчас не за себя ратуем, говоря об этом законе, а о тех, кто идет за нами. Кстати, Казахстан заключил много договоров коллективной безопас­ности, в которых предусматривается участие наших граждан в тех или иных возможных военных конфликтах.

- Правда, что единственный госпиталь для ветеранов в рес­публике закрыли?
- Да. На его месте планировали построить коттеджи. У нас на всю республику осталось отделение на 97 коек на ул. Каблукова. Ценность госпиталя была в том, что там медицинские кадры были подготовлены для лечения ветеранов. Между тем уже на 2012 год из участников войны в Афганистане примерно 70 процентов стали инвалидами, потому что все болячки, полученные во время войны, дают о себе знать к 40-45 годам.

- Что у нас с протезированием?
- Ребята делают протезы в реабилитационных центрах в Подмосковье. Стоимость протеза от 10 тысяч долларов. За чей счет делают протезы? Где-то за счет россиян, где-то мы помогаем. Государство, к сожалению, не занимается проблемами ветеранов.

- Есть какой-то выход из сложившейся ситуации?
- Конечно. Нужны современный закон и государственная структура, которая будет защищать интересы ветеранов. Мы уже давно об этом говорим, но наверху нас не слышат. Все время говорят, что на новый закон необходимы средства. При этом все соглашаются, что нужно решать этот вопрос. Законопроект, который мы предлагаем, четко обозначает статус участников войны без упоминания понятия “ветеран”. Не секрет, что слово “ветеран” сейчас ни для кого никакой роли не играет. В переводе с французского “ветеран” означает “опытный, бывалый воин”. Мы же предлагаем юридически правильно конкретизировать: участник войны или участник боевых действий, как это сделали в других государствах. Ведь невнимание к проблемам ветеранов локальных войн в будущем дорого обойдется государству.

Надежда ПЛЯСКИНА, фото из архива Сергея ПАШЕВИЧА, Алматы

Только цифры

В Афганистане воевали 22 тысячи казахстанцев.
924 человека погибли.
21 пропал без вести.
1015 вернулись домой инвалидами.