Рай в контейнере
- Я вам все расскажу, а вы уж решите, о чем можно написать, - с этой фразы начала наш разговор Наталья ХИРНАЯ. - Понимаете, я боюсь опозориться на всю страну. Вдруг люди скажут: “Сама виновата, что муж алкоголик”.
Большую часть времени Наталья проводит в больнице - ее четырехлетний сын Паша болен лейкозом. После очередной выписки ей с ребенком некуда идти, остается один вариант - жить в вещевом контейнере.
В поисках свободной лавочки она бодро шагала по больничным аллеям Республиканского НИИ педиатрии и детской хирургии. Наталья знает здесь каждый закоулок. Я с интересом наблюдала за ней: молодая, бойкая женщина с огоньком в глазах. Из тех, кого не могут сломить даже самые страшные испытания, посланные свыше.
- Мне нельзя раскисать, я обязана вылечить Пашу, - объяснила она. - Недавно была депрессия. Лежу на кровати, голова болит, выть от горя хочется. Плохо. И тут у меня вырвалось: “Все, скоро умру”. А сын рядом стоит. Испугался, говорит: “Мама, а как же я?” Едва его успокоила и с тех пор не позволяю себе таких слабостей.
В 29 лет Наталья повстречала своего будущего мужа Юру. Он был старше ее на 12 лет. Взрослый, серьезный мужчина - так ей тогда показалось. Поэтому, когда Юра предложил пожить вместе, она согласилась. У него был свой дом на станции Кос-Кудук недалеко от Капшагая. Стены, двери да полы, внутри - запустение и разруха. Поначалу у них даже ложек и стаканов не было. Но трудности Наташу не пугали, она всегда была уверена в том, что вместе можно горы свернуть. Через некоторое время Юра стал поговаривать о детях. Наталья сначала сомневалась, но потом все же решила: пусть и живут они небогато, но одного-то ребенка смогут на ноги поставить.
- Муж стал выпивать, когда я еще была беременна, - рассказывает женщина. - Он всем хотел показать свою молодую жену - друзьям, родным. Они, как водится, отмечали встречу. Я не раз разговаривала с Юрой, он переставал пить, даже пытался работать. Паша тогда уже родился, и я по-бабски верила, что все наладится. А когда выяснилось, что у сына лейкоз, Юра стала пить беспробудно. Говорил, что с горя. Его родным я не нужна, а у меня нет близких - пришлось выживать в одиночку.
Три недели она вместе с сыном лежала в больнице, потом возвращалась домой на семь дней и снова - на лечение. За это время она пыталась подзаработать - доила коров у соседей, копалась в огороде, делала все, что скажут. Денег, конечно, не хватало. Но все равно не сдавалась. Она и сейчас готова сделать все, лишь бы сыну было хорошо.
- Конечно, я не пойду на преступление, - говорит она. - А в остальном... Никогда не думала, что смогу просить милостыню. Пришлось. Когда в два года у Паши случился первый приступ, связанный с заболеванием. Он стал белым, ручки висели как ватные. “Скорая” нас не брала - у них в тот день была какая-то акция, посвященная ветеранам, мне самой нужно было срочно отвезти сына в больницу. Машины нет, в карманах - пусто, а такси от нашей станции до Алматы стоит пять тысяч тенге. Я зашла в магазин, встала в центре и начала говорить, что мне нужны деньги, иначе я потеряю ребенка. Стыдно, плачу, но деваться некуда.
Паша нуждался в непрерывном лечении, каждый месяц Наталье нужно было покупать лекарства на десять тысяч тенге. Для нее - фантастическая сумма. Работать постоянно она не могла. Муж все больше пил, и оставлять на него ребенка было небезопасно.
- Я копила на лекарства, - вспоминает о тех нелегких временах Наталья. - Паша должен был пить эти таблетки, иначе ему стало бы еще хуже. Иногда дома совсем не было продуктов. Я могу и без еды обойтись, но Паша должен нормально питаться. Ходила по дворам и просила муки, чтобы испечь лепешки. У нас на станции в основном казахи живут, они меня жалели. Я муку прошу, а они мне мясо выносят. Подрабатывала, когда лежала в больнице. В нашем отделении мамы больных детей дежурят по кухне и моют туалеты. Некоторые из родительниц не хотели этого делать, платили мне триста тенге, и я занималась уборкой вместо них. Правда, этих денег не хватало даже на памперсы для Паши, но все равно я не отчаивалась.
После очередного тяжелейшего курса химиотерапии, который сейчас получает Паша, ей с сыном некуда идти. Дома у них теперь нет. Еще в прошлый приезд Наталья обнаружила, что муж снял полы во всех комнатах и продал их за бутылку, остались только стены и крыша. Тогда Паша придумал для себя игру: спасал слизняков - “мокрушек”, которые в изобилии появились в их жилище. Наталья с тоской смотрела на ребенка, который вдруг сказал: “Мама, в больнице лучше, давай останемся там”. А потом подумал немного и добавил: “А у нас когда-нибудь будет новый дом?”.
- Обязательно будет, - именно так тогда сказала Наталья. - Жить рядом с вечно пьяным мужем, который уже на человека мало похож, я не могу и просто боюсь за сына. Он не должен нервничать, для него это смерти подобно. Паша и так страдает из-за отца. Как-то смотрю, он иголки от капельниц потихоньку прячет. Спрашиваю: “Зачем?” А сын отвечает: “Мы папе укол сделаем, он пить перестанет”.
Наталья согласна жить где угодно, лишь бы подальше от мужа-алкоголика. Недавно в качестве новой “квартиры” ей предложили контейнер. Алматинским волонтерам, которые помогают Наталье, под вольеры для бездомных собак отдали две такие “коробки”. Правда, находятся они в сорока километрах от Капшагайской трассы, в чистом поле. В них даже окон нет. Но Наталья ухватилась и за этот вариант.
- Я все сделаю, - ее глаза загораются. - Летом контейнер будет нагреваться? Ничего, проживем - окна в нем вырежу, дверь прилажу, рядом огородик посажу. Все будет нормально. Главное, у нас с Пашей появится новый дом, он так этого хочет. Справимся.
Но волонтеры настаивают на том, что нужен другой вариант, поближе к городу или хотя бы к дороге. А вдруг Паше станет плохо? Что тогда? Они ищут для Натальи заброшенный дом или дачу, но пока безрезультатно. Женщина тем временем уже собрала свой нехитрый скарб, который всегда возит с собой.
- Будем обживать контейнер, - улыбается Наталья. - Трудности меня не пугают. Крыша над головой есть, Паша спокоен. А что еще нужно?
Оксана АКУЛОВА, Алматы, тел. 259-71-99, e-mail: akulova@time.kz, фото Владимира ЗАИКИНА
