Вторая половинка
В холле гостиницы женщина выбирала украшения.
С чувством, примеряя, выбирая, не торопясь. Сопровождавший мужчина терпеливо ждал.
- Куралай! - окликнула я ее.
Она оглянулась, узнала, взмахнула руками. И мужчина повез ее на встречу ко мне, хотя она ему ничего не сказала. Куандыр просто всегда чувствует, что хочет его жена.
Мы не виделись лет десять. Но, кажется, были в курсе дел друг друга. Я знала, что кроме чисто дамских украшений за эти годы у Куралай Байменовой появились государственные ордена и медали.
Вот и на этот раз ее пригласили буквально на один день в южную столицу, чтобы вручить общественную республиканскую награду “Мы - одна команда!”.
Времени на обстоятельный разговор у нее не было. Попрощались. Куралай пообещала написать письмо. И слово свое сдержала.
“Я пишу тебе с опозданием, так как просто зашиваюсь. “В каждой избушке - свои погремушки” - гласит русская народная пословица. Так получилось, что погремушки моего дома ударили в набат после 15 лет безмятежной, налаженной семейной жизни. Беда пришла неожиданно, рано утром. Я, заведующая Мугалжарским районным отделом культуры, направлялась на месторождение Жанажол: район готовился к приезду министра нефтяной и газовой промышленности. Моя машина сорвалась с моста. Министр благополучно уехал, а я осталась прикованной к постели из-за перелома позвоночника.
Детям в ту пору было 13 и 10 лет. Жили мы в 110 км от областного центра. В отделении нейрохирургии, куда меня доставил вертолет, не оказалось опытных нейрохирургов (август - время отпусков). Словом, это был не мой день. В итоге всю оставшуюся жизнь мне предстояло передвигаться в инвалидном кресле…
Дни тянулись чередой мучительных процедур, болезненных уколов, бессонных ночей и надежды на чудо.
Ежедневно я видела воспаленные от бессонницы и слез участливые глаза мужа, матери, любимой тети. Я не знаю, когда они ели, спали, отдыхали и как успевали довезти до больницы еще горячую еду за сотню верст. И так долгих восемь месяцев.
Вернулась я домой в канун своего 35-летия. На громоздких носилках, которые с трудом протиснулись в подъезде и были нелепо водружены в гостиной стандартной “трешки”. Друзья, соседи и родные молчаливо жались в тесной прихожей, а в воздухе витал вопрос: как быть дальше этому некогда веселому и гостеприимному дому с распростертой на носилках хозяйкой?
Мой муж, разрываясь между работой (он служил в РОВД) и домом, исполнял роль сиделки, санитара и медработника одновременно. Он ежедневно тщательно кипятил шприцы, инструменты специального ухода, белье, доставал лекарства, научился делать все процедуры, словом, крутился как белка в колесе.
Тяжелейших первых два года он вместе с моими родными самоотверженно ухаживал за мной и выходил, довел меня до того состояния, что я смогла самостоятельно пользоваться инвалидной коляской. Моему ликованию не было предела. Я смогла впервые выглянуть в окно, сделать ревизию своего хозяйства, вместе со своей семьей есть и пить за столом. В это время страна впала в тяжелейший кризис: все предметы первой необходимости были по талонам, а безработица и задержка пенсий, пособий и заработной платы больно ударили по каждой семье. Понятно, что моей семье тяжелее было вдвойне. В то время, когда в других семьях именно женщины кинулись спасать положение, мой муж тянул лямку один. При этом он ни разу не посетовал на судьбу, был всегда уверен и жизнерадостен. Мы долгие бессонные ночи говорили с ним о том, как это здорово, что я осталась живой, как мы вместе вырастим детей и даже, может, доживем до внуков...
Мы объездили немало лекарей и экстрасенсов в надежде на исцеление. Отвезли им все свои сбережения. Мой муж очень верил в меня. Он говорил: “Ничего, жена, пробьемся, все будет хорошо”. Дарил хорошую косметику, украшения, словно ничего не случилось. Как-то незаметно коляска стала моим продолжением. И когда я, окончательно окрепнув, решила выйти на работу, муж радовался как ребенок. Работа была общественной. На местном кабельном телеканале мы с единомышленниками выпускали программы на социальные темы.
Муж ежедневно возил меня на телестудию, на руках заносил в тесную аппаратную, терпеливо ждал окончания записи, затем выносил из комнаты, и мы уезжали домой. Так продолжалось и тогда, когда мне приходилось много передвигаться по области… И когда сегодня я получаю за свою деятельность различные знаки отличия, дипломы признания, я знаю: на этот олимп меня вознесли вера в меня моих родных и крепкие руки моего уже седого, но по-прежнему сильного мужа…
Сегодня НПО, которую я основала в 1999 году, признана лучшей в области, а моя жизнь состоит из двух частей: это непроходящая, постоянная, изнуряющая физическая боль и всеобъемлющая, омывающая душу радость… Я счастлива, что дети мои выросли, сын занимается собственным делом, дочь - социальный работник. Меня радует моя долгожданная смышленая внучка Инжу.
Мой муж 36 лет носит меня на руках. Сначала потому, что хотел баловать, затем потому, что я иначе не передвигаюсь…”
Случайно узнала, что после вручения награды Куралай с мужем не были на банкете. Для этого нужно было подняться на третий этаж. Два лестничных пролета. Муж бы ее поднял и пронес, если бы только Куралай этого захотела. Но она не злоупотребляет заботой “уже седого, но по-прежнему сильного мужа”…
Хельча ИСМАИЛОВА, Алматы, тел. 259-71-99, e-mail: ismailova@time.kz, фото из семейного архива Куралай БАЙМЕНОВОЙ
