Жанна ИСАБАЕВА: У некоторых казахов есть какой-то комплекс неполноценности
Успех фильма можно измерять иконостасом из наград международных конкурсов, как это и делают многие наши киномэтры. Но Жанна Исабаева, режиссер фильма “Ойпырмай, или Дорогие мои дети”, предпочитает другие свидетельства. Недавно исполнительница одной из главных ролей в фильме Рая Адыганова поехала на базар покупать баранов. Ее узнали парни-чабаны, собрались вокруг, целовали руки, говорили: “Рахмет, тате!”. Подпаленные жестоким базарным солнцем мальчишки в складчину подарили ей двух баранов, хотя опешившая Рая-Майра и совала им в руки деньги.Фильм “Ойпырмай” невозможно взять в прокате - на него очередь, в аулах, обзаведясь диском, устраивают просмотры несколько раз в день, а ушлые пираты даже не записывают другие фильмы в довесок на диск с “Ойпырмай”.
- Вы не только режиссер, но еще и сценарист фильма?
- Вынужденный. Потому что пишут такую ерунду, что волосы становятся дыбом. Два года назад я сняла драму “Карой”, тоже на казахском языке, и после нее захотелось уйти совсем в другой жанр, в комедию. Только не в тупую комедию “положений”, а со смыслом, с неким мессиджем, с посланием зрителю.
- И этим посланием оказался стеб над святым: над самобытными традициями и укладом жизни казахов? В некоторых откликах даже прозвучало “антиказахский фильм”.
- Приведу такой пример. Лет десять назад я общалась с одним продвинутым грузином. Он работал здесь полгода и перед отъездом спросил меня: “Почему вы, казахи, такой самобытный народ, стесняетесь этого качества? Ведь вы такие классные! Мы, грузины, свою самобытность культивируем, несем впереди себя как флаг”. Я тогда его, честно говоря, не поняла, и мы даже поссорились. А сейчас понимаю: у некоторых казахов есть какой-то комплекс неполноценности. Меня упрекали, мол, почему в фильме показано, что казахи едят руками. Я же никакой крамолы не вижу в этом: ну не ногами же мы едим на самом деле? “Почему ты показываешь барахолки, а не наши джипы и небоскребы?”. Да потому, что мы никого не удивим джипами. Я же показываю характер народа, причем делаю это очень комплиментарно. И стараюсь не принизить, а возвысить казахов этим фильмом. Американцы же не упрекают Тарантино в том, что он из американцев делает ублюдков, которые только колются и дерутся?
- Наверное, особенно заметны комплексы в историческом кино…
- Я могу сказать, что пресловутый “Кочевник” - это просто кристаллизованный концентрат наших комплексов неполноценности. Особенно меня поражают латиноамериканцы, играющие казахов. Ведь им же только сомбреро и гитар не хватает. На самом деле пригласили не лучших актеров, а голливудский неликвид. При этом бюджет фильма - 40 миллионов долларов. На эти деньги можно было снять ровно шестьдесят таких лент, как “Ойпырмай”.
- Вы “асфальтная” казашка. Откуда же такое знание самобытности, со всеми приколами и тонкостями?
- Не совсем асфальтная. До пяти лет я жила в ауле с бабушкой. Она забрала меня девятимесячной крохой и сама кормила грудью. Вернувшись в город, я испытала трудности, потому что оказалась в русском садике, не зная ни слова по-русски. И каждое лето я проводила у бабушки и дедушки, ходила с ними на посиделки, слушала разговоры, была на отгонах. Так что прекрасно знаю все наши “навороты”. Но главный тезис фильма не в них, а в том, что нет на свете крепче семьи, чем казахская. Это факт. И несмотря на то, что я вполне разделяю такие западные ценности, как равноправие, свобода слова и прочие, я стопроцентная казашка. Я прекрасно знаю традиции и обычаи, все эти кудалык, той-бастар, как чай налить, как родню встретить. Причем во мне нет страдания, дисбаланса между двумя этими составляющими. Кстати, поскольку темы затрагиваются сложные, я старалась, чтобы было смешно. Это совсем особенное “смешно”, поскольку комедия лирическая. То есть, когда очень весело на экране, зрителю почему-то чуточку грустно, и наоборот.
- Вы так и задумывали фильм как народную комедию?
- Мне смешно, когда некоторые наши режиссеры говорят: “Я снимаю для народа”. На самом деле они снимают не для народа, а на народные деньги. Я делала фильм исключительно из эгоистичного желания творческой самореализации. Поэтому и отношение к критике у меня самое простое: если кому-то нравится - я счастлива, если нет - мне наплевать.
- Вряд ли такая позиция приводит в восторг ваших коллег…
- Я привыкла к тому, что раздражаю. Например, не прошла тот путь, который у нас проходят многие режиссеры: надо окончить вуз, затем взять сценарий и пять лет ходить на коленях, выпрашивая деньги на короткометражку. Потом ты берешь большой сценарий и еще лет пять или десять просишь. А в итоге тебе дают снять кино с минимальным бюджетом, насилуя мозг, нивелируя, кастрируя, перелопачивая все твои идеи с помощью худсовета. Только после этого у тебя есть шанс снять что-то стоящее. А я сама себе режиссер, сценарист, худсовет и спонсор. К тому же женщина, да еще пришла в кино из рекламы. Конечно, это разрушает общепринятые устои (как будто все, кто не из рекламы, - Спилберги). Когда я снимала первый фильм, мне так и говорили: “Куда ты лезешь?!”. А он попал на фестиваль в Венецию, стал событием. Когда решила снимать комедию, меня опять убеждали - это самый сложный жанр, никто не даст деньги под фильм на казахском языке, про аулы и барахолки, в котором нет ни одной звезды. Так и говорили: “Не пытайся, только ноги стопчешь”. А я упорно ходила и нашла-таки деньги на съемки.
- В одном из отзывов есть фраза: дескать, по-настоящему поймут и прочувствуют этот фильм только казахи, остальным можно и не смотреть.
- Категорически не согласна с такой точкой зрения. Во-первых, я не снимала кино про казахов и только для казахов. Во-вторых, приведу такой пример: у мамы есть подруга Тамара, которая уже лет сорок живет в Казахстане. Она мне сказала, что только после этого фильма поняла казахов. Раньше ей всегда было странно - чего люди кучкуются, все время куда-то ездят, ругаются, поднимают хай-вай, но все равно делают что-то сообща, потому что так положено.
Ксения ВДОКИМЕНКО, Алматы, тел. 259-71-99, e-mail: evdokimenko@time.kz , фото Владимира ЗАИКИНА
Поделиться
Поделиться
Твитнуть
Класснуть
