Между первым и вторым

Первым быть всегда приятно. Видимо, поэтому наши киношники все время пытаются стать первыми: если не в делах, то хотя бы на словах. К примеру, недавно закончились съемки “первого в истории отечественного кинофильма о спорте “Рывок”, который такой же первый, как штангист Илья ИЛЬИН - миссис Казахстан.
И вот на этом “самом первом” работал Ерлан НУРМУХАМБЕТОВ - пожалуй, самый опытный из отечественных режиссеров. Добавим: из вторых.

За плечами Ерлана - куча современных отечественных лент: “Прощай, Гульсары!”, “Тюльпан”, “Баксы”, “Шиза”, “Ойпырмай, или Дорогие мои дети”… Он сделал несколько короткометражек, отработал на правах второго режиссера едва ли не со всеми мэтрами нашего кино, заработал негласное звание самого способного из “промежуточного” поколения кинематографистов, уже принимает экзамены у студентов Академии имени Жургенова, но при этом еще не снял свой полнометражный фильм.
А надо бы: умом созрел, годами - тоже.

- Ерлан, как работа над “первым спортивным”?
- Нормально. Самое главное, что на площадке в основном молодежь была. И у меня случился некий переход в жизни. Оказалось, что я уже на другом уровне: раньше я все в молодых ходил, а сейчас эту ступень перерос, перешел в другую весовую категорию.

- Ну а как тебе постоянные заявки на первенство среди наших кинематографистов?
- У нас как? Волна пришла, волна ушла. Нет культуры кинопроцесса. Никто не знает, кто что делал до него, и знать, в общем, не хочет. Молодежь, которая приходит в академию, как правило, считает, что все вокруг снимают фигню, а они сейчас покажут класс. Мне кажется, их сбивает с толку прогресс - с технической точки зрения снять фильм сейчас не так уж сложно. Но режиссура - это прежде всего умение “держать” группу. Чтобы все 40 человек, а это совершенно разные люди, могли слушать и понимать тебя.
Есть такой американский режиссер Джон ДЖОСС. У него камера, монтажка. Вот он независимый режиссер, потому что волен снимать без зависимости от государства или продюсера. Наши режиссеры так не хотят. Они на самом деле жаждут чего-то еще. Хотят известности, хотят войти в тусовку.
И когда говорят: “Мы хотим снимать для народа!”, мне хочется смеяться. В смысле - вы хотите заработать на народе? Ведь чем больше людей посмотрит картину, тем больше прибыль. Поэтому такие заявления - просто ширма. Если занимаетесь коммерческим кино, так и говорите: мы хотим заработать бабло! Не надо прикрываться народом.
И потом, что такое народ? Я тоже представитель народа, и у меня свое мнение, отличное от других представителей населения.

- К вопросу об управлении группой - говорят, у ДВОРЦЕВОГО на “Тюльпане” коллективу несладко приходилось.
- О, “Тюльпан” - это отдельная тема. Дворцевой позвал на этот проект швейцарцев, поляков, французов… Мы поехали в Южно-Казахстанскую область, Сузакский район. Там голая степь. Все иностранцы были сильно удручены моментом, хотя мы им построили гостиницу со всеми удобствами и даже повара специального выписали из Санкт-Петербурга. Но долго они все равно не выдержали, потому что, когда Сергей начал репетиции, выяснилось, что только репетировать он может месяц. Потом, во время съемок, каждое утро вставал в 6 часов и смотрел отснятый материал. Работать в таком режиме не каждый может. В общем, иностранцы покинули проект и остались в основном казахстанцы.
Но что удивительно, оператор Иоланта ДЫЛЕВСКА почувствовала запах степей и каким-то образом передала мне, казаху. Я до этого к степи относился, как и большинство из нас, настороженно: ну что там делать? А Иоланта до сих пор приезжает к нам раз в год просто посидеть среди бескрайних равнин. И я тоже проникся этой темой…

- У “Тюльпана” не задалась прокатная судьба, и вроде бы из-за того, что многим заслуженным агашкам не понравился образ современного Казахстана в фильме.
- Да, я слышал такое. И у меня тоже неоднозначное отношение к работе Дворцевого. Дарежан ОМИРБАЕВ как-то сказал, что казахский язык - это как аквариум, в котором он живет и не знает, что там, за аквариумом, про него говорят. Может быть, Сергей в наш казахский аквариум хотел попасть, но малость чего-то не хватило ему.
Я, скажем, снимаю фильмы на казахском языке. Не потому, что я националист, а потому, что родной язык соответствует моему состоянию, духу, образу мышления. Как говорят казахи? “Iстеп жатырмын, тындап жатырмын, жеп жатырмын”. Перевести такое невозможно, потому что получается “я лежу и делаю”, “лежу и ем”. Особенности менталитета трудно понять неказаху.

- Хорошо, Жанна ИСАБАЕВА - казашка, фильм “Ойпырмай, или Дорогие мои дети” снят ею на госязыке, а отдельные представители национальной интеллигенции заявляли, что это “антиказахский фильм”. Это все те же защитники добродетели, которых оскорбляет, что казахские девчонки поют на сцене в мини-юбках, и они регулярно мусолят об этом по телевизору. То, что у нас ветераны ВОВ в нищете живут, их почему-то не оскорбляет.
- Ну так это же очень удобная позиция для того, чтобы оправдать свое существование. Под нее всегда можно спрятаться, получить какой-то бонус, хотя мне и непонятно, какой именно. Но фишка-то в том, что мы, кто делает то, что им не нравится, - их дети. Это же они нас воспитывали! Значит, они ничего не делали для того, чтобы мы выросли другими. А возмущаться можно до бесконечности - ничего не изменится.
В советское время, когда обезглавили всю казахскую интеллигенцию, выжили только приспособленцы и доносчики. То поколение родило наших отцов, а те - нас. Вот сейчас и видны плоды.

Тулеген БАЙТУКЕНОВ, Алматы, тел. 259-71-96, e-mail: tulegen@time.kz , ф ото Владимира ЗАИКИНА