Работа с кадрами
У больших режиссеров запах особый. Пахнет Ким Ки ДУК кровью и злобой. КОППОЛА пахнет страшной войной, пахнет ЧУХРАЙ, как пахнет родной. Ридли СКОТТ пахнет “Бегущим...”, бардак ТАРАНТИНО - собой, всемогущим. Гордым характером пахнет БАРМАК, только вот наши не пахнут никак. Сколько бы денег ни взяли на съемки, все пропадает куда-то в потемки.
И это при том, что в стране настоящий бум кино: сейчас снимают все кому не лень. Об истории и будущем, бандитах и чиновниках, городских районах и аульной жизни... Однако настоящих, мощных картин почему-то пока не видно и не слышно.
О том, почему так происходит и к чему может привести, рассуждает кинодраматург Нурлан САНЖАР:
- По большому счету, перед нами опять грабли начала 90-х. После развала Союза начался бум кино, на “Казахфильме” тогда расплодилось 68 частных киностудий! Люди бежали в банки, просили деньги, обещали безумные прибыли, запускали съемки. Макс СМАГУЛОВ со своим “Катарсисом” вообще начал невероятное количество проектов с географией от Алматы до Ялты.
Где-то в подвалах “Казахфильма” лежат горы этих картин, никому не нужных. Был такой показательный случай. Один очень известный наш режиссер привез из Москвы сценарий для “Катарсиса”. Привез и говорит Смагулову: “Макс, ты обязан купить этот гениальный суперсценарий”. Тот купил не глядя за 9 тысяч долларов. И отдал на постановку моему покойному другу Косте САЛЫКОВУ. Тот приходит ко мне и говорит: “Хочешь посмеяться? Прочитай первые три страницы сценария”. Я читаю. А там один в один роман РЕМАРКА “Три товарища”, только с казахскими именами (смеется).
Все режиссеры - сильные ли, слабые ли - тогда кинулись к банкирам за деньгами. Тащили все подряд, заговаривая зубы о своем величии. В итоге маленькие деньги, никакая драматургия - и все рухнуло. Такое кино оказалось никому не нужно. Плюс развалилась система кинопроката.
- А потом Ораз РЫМЖАНОВ организовал Национальный продюсерский центр.
- Он решил объединить частные студии под крылом НПЦ. Какие-то деньги государство дало, какие-то пришли от частных инвесторов - в общем, запустили много проектов. В основном слабых. В итоге опять не хватило ни денег, ни творческого потенциала. Я помню, кто-то даже начал снимать “Аттилу”! Там Аттила был такой же щуплый, как я, 46-го размера в плечах. А бюджет - копейки. Представляешь, насколько все примитивно понималось? Взяться за тему Аттилы, не имея за душой ничего: ни знаний, ни таланта, ни денег!
Постановка вопроса у киношников была изначально неправильной: дайте сначала денег, а сюжет мы как-нибудь придумаем и фильм снимем.
- Ну и сейчас происходит то же самое. Недавно видел объявление о кастинге на фильм “Саки”. Тоже ведь наверняка не павильонный сериал. И почти точно можно сказать, что там будут проблемы с деньгами - у нас где деньги, там и проблемы.
- Ну да. Только с одним различием: я думаю, что, однажды обжегшись, серьезные режиссеры будут искать в первую очередь серьезную драматургию. Для начала нужен хороший сценарий. И инвесторы сейчас просто так, за откат, денег не дадут - они потребуют возврата. А молодым кинематографистам надо посоветовать не наступать на те же грабли, которые нас били по голове. В остальном это очень хорошо, что снимают много кино. Даже некачественного и примитивного. Это процесс формирования массовой культуры. Если у человека три извилины, пусть он смотрит фильмы, рассчитанные на три извилины. Из количества рано или поздно появится качество. А не так, как было у нас, когда апельсины пытались выращивать посреди пустыни.
- Это в огород “новой волны” камушек?
- “Новая волна” появилась, потому что не могла не появиться. После краха НПЦ молодые режиссеры поняли, что в жанровом кино они не могут тягаться с Голливудом. К тому же у нас никогда не было нормальной сценарной коллегии. И с благословения Олжаса СУЛЕЙМЕНОВА и Мурата АУЭЗОВА режиссеры начали сами ваять то, что считали нужным.
Я не буду судить “новую волну” только потому, что это не “мое” кино. Но надо понимать, что за 15 лет в культурном плане мы потеряли целое поколение зрителей. Это те дети, которые спали под прилавком, в то время как их матери пытались что-то продавать на базарах, чтобы выжить. Им нужен был положительный герой, с которого можно брать пример. А его не было. В России, кстати, в то же время возник антигерой. Но это уже другая история...
- А сейчас в нашем кино вырисовывается образ героя нашего времени?
- Пока нет. Я сам сделал попытку создать его в сериале “Ангелочек”. Это маленький мальчик, сирота, который путешествует по всему СССР, чтобы найти мать. У него открытое сознание, потому что он ребенок, он воспринимает всех попадающихся ему людей (хороших или сволочей) с поднятым забралом. И при этом он говорит очень простые, но правильные вещи. Главная идея - каким бы ни был строй, главные человеческие ценности должны оставаться неизменными.
Но поиски художественного образа в среде наших режиссеров напоминают поиски той же кошки в темноте и без спичек. Положительный герой в фильмах - никакой, отрицательный - примитивный. Ну разве можно сравнить нашего “Кочевника” даже с китайским “Чингисханом”?
Как говорил во ВГИКе мой мастер ГАБРИЛОВИЧ, в Казахстане есть режиссеры-акыны и режиссеры-собаки. Первые очень красиво говорят о том, как снимут фильм; вторые все понимают, но сказать не могут. А делать толком не могут ни первые, ни вторые. Исключение для меня - Ардак Амиркулов. Я видел его работу. Думаю, он мастер.
- Но это же все равно лучше, чем непрофессионалы с амбициями покорителей мира, которые еще потом обижаются на критику в свой адрес?
- Как сказать. У начинающих киношников, привлекающих частные деньги, нет того комплекса, который есть у режиссеров, работающих на “Казахфильме”. Это комплекс боязни сказать правду, ведущий начало еще со времен советской идеологии. Возврат денег - не главное, главное - сделать “правильную” картину. “Частники” от этого свободны, кроме того, им очень важна прибыльность фильма. А лживый фильм не может быть прибыльным. Единственное - я посоветовал бы им найти в подвалах “Казахфильма” картины эпохи дикого капитализма, чтобы посмотреть, про что и как не надо снимать.
Другое дело, что свобода многим сносит крышу. Личность растет в три этапа. Первый - абсолютная свобода. Вот собака сидит на цепи. Что она хочет? Сорваться с цепи. Она сорвалась, натрахалась, все помойки облазила, всех людей перекусала и возвратилась к своей миске. Второй этап: свобода выбора. Молодой человек работает, где хочет живет с той девушкой, с какой хочет. В результате получает то, что получает. И, наконец, третий этап: свобода выбора ответственности за свой выбор.
То есть наше сегодняшнее кино - это проблема незрелости личностей, пытающихся его создавать. Ведь легче всего обвинить кого-то, а не себя. Трудно сказать: вот мой фильм, и я за него отвечаю.
Кстати, мой издатель (“Ангелочек” и другие произведения Санжара скоро выходят отдельной книгой. - Т.Б.) обратился ко мне: “Нурлан, вот есть 14-летняя девочка, у нее очень богатые родители. Она много путешествует. Вы не могли бы написать про нее такое же сильное произведение, как “Ангелочек”? И я при всей моей бедности ответил: “Извините, жизнь сытых меня не привлекает”.
Тулеген БАЙТУКЕНОВ, фото Владимира ТРЕТЬЯКОВА, Алматы
Поделиться
Поделиться
Твитнуть
Класснуть
