Почему судьи абсолютно не боятся ошибаться
Парадокс, но в Бюллетене Верховного суда опубликовано постановление и активно применяется нижестоящими судами, которое, по сути, спорное. Более того, одна из сторон его еще оспаривает и вообще считает незаконным, так как были допущены серьезные и грубые судебные ошибки, за что служителей Фемиды вообще стоит наказывать, а не поощрять. Пикантность в дело добавляет еще и тот факт, что это постановление выносил не кто иной, как председатель Коллегии по гражданским делам Верховного суда Мейрамбек ТАЙМЕРДЕНОВ.
На первый взгляд простой спор по имуществу между родственниками Верховный суд сделал образцовым и даже "практикообразующим" в виде шпаргалки (судебного прецедента) для судов, несмотря на то, что в Казахстане применяется романо-германская правовая система, при которой закон является основополагающим. Но, как указывает одна из сторон, а также материалы дела, коллегия по гражданским делам сама допустила ряд серьезных судебных ошибок. Потому что при рассмотрении дел не различают недействительность договора, отмену договора, отказ от исполнения или расторжение договора дарения. Чтобы не запутать читателей в терминах и юридических понятиях, начнем рассказывать все по порядку.
Вполне обычная семейная ситуация, когда в 90-х молодая женщина в Алматы купила на одной лестничной площадке две квартиры: трехкомнатную и однокомнатную. В 1995 году перевезла своих родителей из провинции и поселила их временно в своей трехкомнатной квартире. Чуть позже, в 1998 году во время беременности она решила переоформить свою трешку на родную мать, заранее обговорив с ней, что позже бабушка перепишет ее на внучку, которая родилась через три месяца после заключения договора дарения.
В 2016 году, когда внучка достигла совершеннолетия, бабушка, выполняя условия договоренности с дочерью, также переоформила на основании договора дарения трехкомнатную квартиру на внучку. Та в свою очередь решила учиться за границей и для этого в декабре 2019 года продала квартиру. Но по истечении почти трех лет пожилая женщина вдруг передумала и пошла в суд, чтобы оспорить свой договор дарения. На такой нечестный поступок бабушка пошла из-за того, что не смогла заставить дочь погасить долги ее сына. Хотя до этого она собрала все подаренные той же дочерью сбережения и продала однокомнатную квартиру в счет обеспечения долгов сына. В общем, из-за непутевого родственника бабушка, дочь и внучка окончательно перессорились.
Суды первой и второй инстанций Алматы отказали бабушке в иске признать договор дарения недействительным, так как не были представлены доказательства ни мнимости, ни притворности сделки, а также на момент подачи иска истек срок исковой давности. Но уже в кассационном порядке в марте 2020 года Верховный суд отменил состоявшиеся судебные акты и удовлетворил иск бабушки, признав договор дарения недействительным.
При этом коллегия по гражданским делам Верховного суда в составе судей Мейрамбека Таймерденова, Гульмиры ЖУСУПБЕКОВОЙ и Галымжана МЫРЗАКЕ принимают за чистую монету версию бабушки, что сделку оформили в качестве наследства, мол, внучка ее получит после ее смерти. Ведь она с дедушкой жили в этой трешке и считали ее своей недвижимостью. Хотя по факту сейчас они живут в своей однушке.
Теперь немного разберемся в юридических терминах. В иске с самого начала пожилая женщина просила суд признать договор дарения недействительным, поскольку он был мнимым (сделка, совершенная для вида, без намерения вызвать юридические последствия), но позже она дополнила иск и стала утверждать, что сделка оформлена притворно (совершена с целью прикрыть другую сделку). Вследствие чего и районный суд, и апелляционная коллегия городского суда Алматы рассматривали дело исключительно в рамках требований бабушки по притворности договора дарения. А в кассационном порядке судьи Верховного суда по собственной инициативе изменили основание иска, признав договор дарения мнимым, допустив грубое нарушение статьи 48 часть 2 Гражданского процессуального кодекса, где четко говорится, что суд не вправе изменять по своей инициативе предмет и основание иска.
Дальше - больше. Почему-то коллегия Верховного суда не заморачивалась в доскональном определении всех обстоятельств дела, хотя дополнительно указали, что договор дарения не исполнен сторонами. При этом проигнорировали решение суда по другому гражданскому делу, в котором было указано, что бабушка с супругом проживали в спорной квартире на основе временного безвозмездного пользования, а другая квартира, также подаренная дочерью, является их единственным жильем, доводы судей основаны исключительно на голословных утверждениях бабушки. И судьи не стали указывать, по каким основаниям не приняты доводы дочери, внучки, нотариуса и не применены те нормы, на которые эти стороны ссылались. А там из всего прочего есть один очень значительный момент - сам договор дарения от 24 февраля 2016 года между бабушкой и внучкой. В первом же пункте документа говорится, что даритель-бабушка безвозмездно передает квартиру, в третьем пункте одаряемая-внучка принимает в дар эту жилплощадь. И в пункте 12 утверждается, что сделка совершена при дееспособности, не в состоянии алкогольного, наркотического и прочего опьянения, не страдают заболеваниями, которые могут препятствовать осознанию сути подписываемого договора, также подтверждают, что не введены в заблуждение, обману, насилию, угрозам, злонамеренного соглашения или стечения тяжелых обстоятельств, и что сделка не является мнимой и притворной.
Отчего можно утверждать, что все судьи при отсутствии обобщения судебной практики по рассмотрению дел об оспаривании договоров дарения нарушили и неправильно применили нормы материального и процессуального права именно по этой категории дел. Сейчас практика судов сводится лишь к одному - признанию договоров дарения недействительными. Тогда как суды обязаны разъяснять, что у дарителей есть такие исковые требования, как отмена дара, отказ от исполнения договора, расторжение договора дарения. А это уже совсем другой предмет и направление разрешения споров. Хотя это помогало бы людям осуществлять их право на законное и справедливое разрешение дел. Ведь сейчас подкладывается настоящая мина замедленного действия.
В законе говорится, что недействительность - это умысел сторон, направленный на заключение договора, не соответствующего требованиям законодательства Республики Казахстан (обман, насилие, угроза, введение в заблуждение, сделки с несовершеннолетним или недееспособным лицом и т.д.). С этой целью в Уголовно-процессуальный кодекс РК внесены нормы, согласно которым потерпевший вправе после признания судом гражданской сделки недействительной обратиться в полицию с заявлением о возбуждении уголовного дела (статья 179 часть 2 УПК РК) в отношении виновных лиц.
В этом же частном случае судьи Верховного суда не установили преступный умысел ни бабушки, ни дочери, ни внучки, ни нотариуса, а также нарушения закона нотариусом, удостоверившим их волю и волеизъявление. Судьи Верховного суда должны были разъяснить бабушке, как обратиься в суд с другим исковым требованием. А так теперь служители отечественной Фемиды предоставили бабушке возможность дальше шантажировать дочь и внучку возбуждением уголовного дела для того, чтобы забрать вторую квартиру, продать и погасить долги сына.
В деле имеется еще один важный момент. Коллегия Верховного суда прекрасно знала, что спорная квартира была продана третьим лицам давно. Но рассмотрела дело без участия добросовестных покупателей и фактических владельцев квартиры. Нет ни слова об этом и в постановлении кассационной инстанции. Что, естественно, можно считать грубейшим нарушением прав этих граждан.
Стоит отметить, что в последнее время наметилась практика отмены Верховным судом своих же решений, однако Верховный суд не публикует сведения о применении мер дисциплинарного наказания к судьям, чьи решения были отменены вышестоящей инстанцией, а также не указывает для широкой общественности, какие грубые и не грубые нарушения были допущены судьями. Ведь если исходить из логики, то либо в постановлении, либо в частном определении должна быть правовая оценка судей, которые приняли прямо противоположное решение.
Но именно для таких случаев отечественные служители Фемиды подстраховались. Есть статья 39 часть 3 Конституционного закона РК "О судебной системе и статусе судей Республики Казахстан". Там говорится, что "судейская ошибка, а также отмена или изменение судебного акта не влекут ответственности судьи, если при этом не были допущены грубые нарушения закона, о которых указано в судебном акте вышестоящей судебной инстанции. Судейской ошибкой признается деяние, приведшее к неправильному толкованию и применению норм материального или процессуального права, не связанное с виновными действиями судьи".
Потом эту норму расширили своим постановлением.
"Применительно к названному положению под грубым нарушением закона следует понимать очевидное и существенное нарушение закона, которое было совершено судьей преднамеренно или вследствие его недобросовестности, небрежности или незнания закона. Факт грубого нарушения закона должен быть установлен судом, отменившим или изменившим судебное решение по этому основанию, и отражен в постановлении этого суда. Отмена или изменение судебного решения, связанные с оценкой доказательств, не могут быть поставлены в вину судье".
В общем, казахстанские судьи могут не переживать и не бояться отмен вынесенных актов, так как их ошибки разделены на грубые и не грубые, игнорируя, что за каждой ошибкой судьи стоят права, свободы и охраняемые законом интересы людей. Насколько законно и конституционно такое разделение и какова мера ответственности судей? Но нигде не указано, какое количество решений должно быть отменено, чтобы судья, допустивший грубые и не грубые судебные ошибки, был привлечен к дисциплинарной ответственности и уволен по профнепригодности. Здесь возникает еще другой вопрос: а вдруг, если будет пересмотрено постановление коллегии по гражданским делам Верховного суда по этому спору бабушки и внучки, то какую ответственность понесет тот же председатель коллегии Таймерденов и его коллеги?
Да и вообще, с учетом практики правосудия это маловероятно. Вряд ли из-за спора по какой-то квартире в Алматы, которая стоит сейчас на рынке чуть выше двадцати миллионов тенге, будут таскать больших судей по дисциплинарным комиссиям в судебном жюри или на ковер в Высший судебный совет.
Да и органы прокуратуры, считающиеся главным надзорным органом страны по соблюдению законности, не будут вносить какие-либо протесты. Они давно себя огородили своими поправками в законы от рутины защищать обычных граждан страны. Они теперь вправе отстаивать интересы только государственных органов и граждан из категории малоимущих.
Только не кажется ли, что подобное противоречит в целом принципам и нормам Конституции о высшем надзоре прокуратуры за законностью судебных актов?
Дочь обратилась в комиссию по качеству правосудия в Верховный суд, но сотрудник канцелярии ответил, что она исчерпала процессуальные возможности, проигнорировав доводы о неправомерности действий судей. Учитывая такое отношение, а также незнание нюансов законодательства большое количество людей вынуждено обращаться в общественные правозащитные организации, к первым лицам государства и т.д., так как новые изменения в закон рекомендуют за судебной защитой обращаться в тот же суд, а не в прокуратуру, лишенную процессуальной возможности защищать простых людей.
Жаль, что пока об этих подводных камнях практики правосудия может не знать сам председатель Верховного суда Жакип АСАНОВ, к нему-то на прием ни дочь, ни внучка из этой истории так и не попали за два года. Налицо-то ведь полное нарушение единообразия в толковании и применении судами норм права, о котором всегда говорит Жакип Кажманович…
Ергали НУРГАЛИЕВ, Алматы - Нур-Султан
