Ученик “под колпаком”

Всем миром

В феврале акимат Нур-Султана опубликовал проект нормативно-правового акта о поправках в принятые в 2015 году правила деятельности психологической службы в организациях среднего образования. Если поправки утвердят, то главные изменения будут такие:

- в состав психологической службы войдут директор школы, заместители директора по воспитательной работе, педагоги-психологи, социальные педагоги, школьные инспекторы, педагоги и представитель попечительского совета (раньше в ней были педагоги-психологи, соцпедагоги, классные руководители и представители родительского комитета);

- педагог-психолог должен выявлять “детей и подростков, оказавшихся в кризисных ситуациях, склонных к аутодеструктивному поведению” (раньше он определял степень риска аутодеструктивного поведения учеников);

- по результатам психодиагностики при возникновении рисков школьный психолог должен информировать родителей, проводить консультативную работу и при необходимости направлять к специалистам (раньше психолог мог только рассказать родителям о работе кабинета экстренной психологической помощи и функционировании медицинского центра проблем психического здоровья с целью оказания экстренной психиатрической помощи);

- школьный психолог должен выбирать только одобренные управлением образования методики психодиагностики.

Если состав психологической службы расширится, не случится ли так, что ребенок в сложной ситуации получит не квалифицированную конфиденциальную помощь, а разбор своего поведения при всем, так сказать, честном народе, что только усилит риск совершения необдуманных поступков, например... суицида?

Их служба опасна и трудна?

За пояснениями мы обратились в столичное управление образования, где новые поправки и разрабатывали. По словам руководителя отдела анализа коррупционных рисков и правовой экспертизы Гульмиры МОЛДАГАЛИЕВОЙ, включение в службу представителя попечительского совета - это дань времени. Это тот же представитель родительской общественности, который стоит на защите прав детей.

- Школьные инспекторы работают с учащимися, которые совершают правонарушения, - продолжает мой собеседник. - При возникновении подобных случаев за несовершеннолетними, поставленными на городской учет в ювенальной полиции, организуется наблюдение, их вовлекают в активные социальные мероприятия воспитательного характера, направляют в правильное русло.

Кроме того, инспекторы отвечают за выявление и защиту детей от буллинга.

Завуч по воспитательной работе занимается детьми из неблагополучных семей и теми, кто сам пустился во все тяжкие (пьет, употреб­ляет наркотики и так далее).

Это вовлечение в бесплатные кружки, различные мероприятия занятости ребенка, профилактические беседы и разъяснительная работа с родителями.

А педагог-психолог сопровождает весь процесс реабилитации ребенка, оказавшегося в кризисной ситуации.

- Я думаю, со мной согласится ответственный и любящий родитель, что в этом тонком деле важна командная работа всех вовлеченных специалистов во благо ребенка, - отмечает Гульмира Молдагалиева.

По сути, полномочия членов психослужбы не расширяются, а лишь закрепляются нормативным актом. Ведь понятно, что и завуч, и инспектор и до этого занимались этой работой. Но если сейчас только классный руководитель имеет право направить ученика к психологу, то с принятием обновленных правил это сможет и даже должен (если есть основания) сделать любой предметный педагог.

Допустим, учителя видят, что ребенок испытывает серьезные сложности в освоении школьной программы согласно госстандарту, методы индивидуального подхода не дают нужных результатов. Тогда они предоставляют информацию об этом педагогу-психологу. Далее классный руководитель приглашает родителя ребенка на консультацию педагога-психолога.

- Во время консультации тот дает родителю информацию о трудностях ребенка и вместе с родителем (с его письменного согласия) планирует индивидуальную работу с ребенком. Причем в своей работе педагог-психолог должен использовать только те методики и тесты, которым он обучен в рамках своих профессиональных компетенций, а также одобренные методическими кабинетами (подведомственная организация управления образования. - Д. К.), курирующими психологические службы школ. Родитель по желанию может ознакомиться с тестовым материалом, результатами психодиагностики и получить рекомендации для совместной помощи своему ребенку, - поясняет представитель управления образования.

Вроде все понятно: вот ребенок, вот тот, кто выявляет у него проблему, а вот те, кто помогает ее решить. Но ведь далеко не всегда то, что регламентировано и прописано в правилах, происходит в реальной жизни. Потому что у каждого ребенка своя история, своя натура, своя судьба, если хотите. И порой случается так, что только школьный педагог-психолог благодаря своему опыту и знаниям принимает единственно верное решение, чтобы отвести ребенка от непоправимой беды.

“Я хожу по лезвию бритвы”

- То, что служба расширяется, не значит, что мы вместе одновременно работаем с конкретным ребенком. Я выявляю с помощью тестирования (психодиагностики), наблюдения, нужна ли помощь узких специалистов, психотерапевтов, суицидологов. И это не­обязательно вся психологическая служба, - делится с нами педагог-психолог Людмила ВИШНЕВСКАЯ. 

- У нас есть понятие конфиденциальности. Бывает, очень тяжело проинформировать родителей. С ребенком разговариваешь, он перед тобой открылся, но просит не говорить родителям. И трудно его переубедить. Хотя, если какие-то обстоятельства угрожают жизни ребенка, нужно вроде бы бить во все колокола и спасать его. Как поступить? Перешагнуть через просьбу подростка?

Разумеется, продолжает специалист, у каждого члена психологической службы свой функционал. И взаимодействие между ними есть. Вот только не всегда оно приводит к положительному результату.

- С детьми, которые у меня вошли в группу психологического сопровождения по итогам теста, я работаю сама. Сама принимаю решение, порой хожу по лезвию бритвы. Да, я могу обратиться к родителям, директору школы, врачу. Но в основном у меня получается самой с ребенком договориться и выправить его. Это, конечно же, зависит от степени доверия, взаимопонимания.

- Я несколько раз уже обожглась, когда призывала на помощь классных руководителей, - признается Людмила Вишневская. - Однажды ко мне обратилась девочка. Я посоветовала классному руководителю присмотреться, понаблюдать, может, получится поговорить с ней по душам. А учитель позвонила маме и пожаловалась, что ее ребенок ходит к психологу. Мама всыпала дочери и запретила ходить к психологу. Когда девочка упрекнула меня, мне было очень стыдно. До сих пор не могу простить себя... А ведь намерения были самые лучшие.

Не справились...

Но известны и более печальные и трагические случаи. Это подтверждает недавняя история старшеклассника, который покончил с собой после разговора с врачом, рассказанная в фильме “Почему Казахстан в лидерах по суицидам?”, показанном на инстаграм-канале “За нами уже выехали”. После нескольких попыток суицида подростка его родители обратились за помощью к школьному психологу, который перенаправил их к психотерапевту городской поликлиники. А та вместо помощи угрожала поставить его на психоневрологический учет, что, по ее словам, испортит всю его жизнь. Через несколько дней ребенок совершил самоубийство.

На ком лежит вина за эту смерть - на психотерапевте, школьном психологе или на родителях? Наверное, на всех. Но тут нужно поставить вопрос иначе: а насколько квалифицированы школьные психологи, суицидологи, работающие в госполиклиниках и вообще достаточно ли таких профессионалов, чтобы вовремя оказывать долж­ную помощь детям?

Нормы есть, а меры нет

По словам Людмилы Вишнев­ской, работать с суицидентами не компетенция психолога. У него, как правило, педагогическое образование, и он лишь выявляет проблему и перенаправляет ребенка к специалисту. В Нур-Султане, к слову, суицидологов всего два (один с медицинским образованием, другой с психологическим). А что касается школьных психологов, то для них существуют нормативы нагрузок.

- До 29 комплект-классов - один психолог, больше - два. И хоть там 60, хоть 100 комплектов - все равно два психолога будут работать. А вот у нас в школе два психолога, но она смешанная. То есть один на русском языке работает, другой - на казахском. И нагрузка разная: на одного 500 учеников, на другого - 1600. А есть школы, где и 2500 школьников на одного. Поэтому, считаю, должна быть конкретная норма. Я уже 30 лет работаю психологом, но эти вопросы не решаются. Видимо, все упирается в финансы, - сетует специалист.

Нагрузку на школьного психолога, по ее мнению, следует четко регламентировать в новых правилах о психологической службе или в каких-то других важных документах.

Возможно, тогда и не надо будет впускать в очень чувствительную материю подростковой души едва ли не весь педсостав школы.

Денис КУРГАННИКОВ, фото Владимира ЗАИКИНА, автора и с сайта vlast.kz, Нур-Султан