Сердце в пути бьётся как птица...

Как и в чем перевозят донорские органы, предназначенные для трансплантации, из одного города Казахстана в другой

Мои собеседники - три врача Национального научного кардиохирургического центра: кардиохирург Светлана НОВИКОВА, перфузиолог Жулдыз НУРМЫХАМЕТОВА и анестезиолог-реаниматолог Иван ВАХРУШЕВ. Они часть команды медиков, которые, говоря профессиональным языком, производят забор органов. Все трое после ночного дежурства и операций. Обычное утро. И даже в такой момент они могут сорваться и улететь в любую точку Казахстана, как только появится информация о том, что там есть донор.

- Как правило, нам говорят об этом примерно за два часа до вылета, - рассказывает Иван Вахрушев (на снимке) - В нашем центре есть трансплант-координатор, к нему поступают все данные. А мы узнаем о том, что есть донор, лишь после того, как наши коллеги, работающие на месте, констатируют смерть мозга этого пациента и уже есть согласие родственников на забор его органов. Тогда сразу же собирается бригада врачей. Происходит это не так часто: в прошлом и позапрошлом годах было по 15 доноров в год. Получается, что в среднем примерно раз в месяц нам приходится в срочном порядке куда-то мчаться.
Чаще всего доктора летят на самолете санавиации (об этом отдельный разговор), иногда - на обычных гражданских воздушных судах, на машине, но бывает...

- Недавно мы привезли серд­це на поезде из Петропавловска в Астану. Оно находилось 16 часов в специальном аппарате “Транс­медикс”, - улыбается Жулдыз Нурмыхаметова (на снимке). - Это была третья такая транс­портировка. Можно сказать, что мы установили новый мировой рекорд: раньше самая длительная перевозка в “Трансмедиксе” составляла 10 часов, причем в нашем случае орган был пограничным, то есть не в самом лучшем состоянии. Когда мы приехали в больницу в Петропавловске, у пациента, у которого уже умер мозг, остановилось и сердце. Мы реанимировали орган, а потом лечили, когда везли в аппарате. И трансплантация прошла успешно - человека, который ждал это сердце, уже выписали. Когда едешь на поезде, нужно правильно рассчитать время - состав не будет нас ждать. А едем в обычном купе.
- Вы перестали летать после того, как разбился самолет сан­авиации с врачами на борту?
- Это одна из причин, по которой мы стали использовать и железнодорожный транспорт, - отвечают врачи. - Но, конечно, нам все равно приходится летать на самолетах, иначе программу по трансплантации придется попросту закрыть. Надеемся, что самолеты все-таки обновят, вроде есть соответствующая программа. Знаете, и до этого трагического случая, о котором вы вспомнили, наша команда была в опасности. Например, в Петропавловске наш самолет развернуло во время посадки, а потом мы не могли вылететь обратно из-за того, что он обледенел. Пока его пытались отогреть сотрудники ­аэропорта, мы почти три часа сидели в хирургических костюмах и курт­ках в холодном салоне, а на улице было минус 32. Потом нас забрала “скорая” и увезла обратно в больницу, там мы отогрелись и зарядили аппарат “Трансмедикс”, в котором находилось сердце. В итоге за нами прилетел другой самолет.
Был и такой случай. Бригада врачей летела из Алматы в Астану. Над городом туман, и самолет не смог сесть и вернулся в другой аэропорт.

- Из-за этого мы потеряли орган, - говорит Светлана Новикова (на снимке). - Это самое страшное, что может быть. То сердце, которое мы везли, ждал 26-летний парень, которому уже делали имплантацию искусственного левого желудочка. Человек находился в операционной. Его жизнь поддерживали при помощи аппаратов. И здесь такое! Но случилось чудо: в тот же день нашелся другой донор, но уже в самой Астане, и этому мужчине все-таки сделали операцию.
- У вас были ситуации, когда вы приезжали на место и понимали, что орган уже нельзя спасти?
- Однажды мы уже летели в Костанай, а нам сообщили через пилотов, чтобы мы возвращались - серд­це донора остановилось, - рассказывают врачи. - Было очень обидно. Бывали и пограничные ситуации. Например, случай, когда донором была молодая девушка - она упала с большой высоты и погибла. У нее были сильные ушибы, в том числе внутренних органов. Поэтому мы сомневались, подойдет ли сердце для пересадки. В итоге мы все-таки его взяли, но лечили во время транспортировки всю дорогу, пока летели в Астану.
- Вы лечите донорские органы?
- Да, корректируем их состояние при помощи различных медикаментозных препаратов. Когда сердце в аппарате, мы каждые 20-30 минут делаем анализы, наблюдаем за его состоянием, контролируем давление, частоту сокращений и, если нужно, производим коррекцию. А сердце в аппарате живое, оно бьется как ­обычно и на все реагирует - на взлет и посадку самолета, например. Может быть перепад давления или изменение ритма. Мы должны сделать все, чтобы в момент прибытия орган сразу можно было пересадить пациенту. Еще сложнее везти и кондиционировать легкие (они, кстати, тоже дышат во время транс­портировки). Во-первых, нашим коллегам нужно сделать все возможное, чтобы легкие не получили инфекцию еще в стационаре - практически у всех пациентов, которые хотя бы два дня находились на искусственной вентиляции легких, орган уже поврежден. И бывает, что мы берем сердце, почки, печень, но не легкие. Такие пересадки мы стали делать сравнительно недавно, и их было всего восемь.

Перевозят в аппарате “Транс­медикс” (его еще называют “живое сердце”, и в СНГ, кстати, он есть только в нашей стране), сердце в нем может жить до восьми часов (если транспортировка длится дольше - орган приходится лечить), легкие - до 24. Все остальные органы обкладывают стерильной ледяной крошкой, помещают в специальный резервуар, а потом в термоконтейнер. Сердце в таких условиях сохраняется только четыре часа. Правда, перед этим его помещают в специальный раствор, и оно останавливается.
- Два раза мы везли сердце, обложенное льдом, на обычных гражданских самолетах (лететь с аппаратом пассажирским рейсом нельзя, это запрещено правилами), - говорит Светлана. - Когда мы летели из Костаная, рейс задерживали, и мы начали нервничать. Но все обошлось.

Оксана АКУЛОВА, фото автора и предоставлено Национальным научным кардиохирургическим центром, Алматы