Били, бьют и будут бить?

Вне зависимости от зависимости

Поправки в законодательство по вопросам обеспечения прав женщин и безопасности детей, которые уже подписал президент и которые в народе назвали “законом Салтанат”, вступают в силу в июне. Однако буквально на днях общественники поделились: им удалось добиться внесения важнейшей поправки в подзаконный акт.

Да, побои или умышленное причинение вреда здоровью вернули в Уголовный кодекс, как было до 2017 года, когда “бытовуху” декриминализовали, чтобы ударить по ней профилактикой. Однако вполз в поправки едва заметный, но заковыристый пунктик о зависимости жертвы бытового насилия - “материальной или иной”. Избить зависимого человека абьюзеру стоило бы дороже - до 50 суток ареста за побои и до двух лет тюрьмы за причинение вреда здоровью. Для сравнения: те же действия, но по отношению к независимой жертве могут обойтись максимально 50 сутками ареста. Самое главное, что выявительный (без жалобы жертвы, а просто по факту избиения) порядок возбуждения дел в уголовном производстве касался бы лишь зависимых жертв. Все остальные случаи отнесли к делам частно-публичного обвинения. А там возможно и примирение сторон, и жалобу должна подавать исключительно сама жертва.

Но как доказать зависимость от обидчика? Этот вопрос обескураживает порой даже юристов.

- Мы писали по этому поводу и депутатам, и в Министерство внутренних дел. Буквально на днях внесли эту поправку. Теперь обвинение по фактам бытового насилия будет исключительно публичным, значит, достаточно лишь заявления жертвы или третьего лица, чтобы полицейские начали работать по этому факту. И не имеет значения, зависима жертва от обидчика или нет, - рассказывает председатель Союза кризисных центров Казахстана Зульфия БАЙСАКОВА.

Агрессора - за дверь

Куда податься женщине, если дома стало опасно? Исключительно в кризисный центр. Представители НПО не раз жаловались: тотально несправедливо, что искать безопас­ный угол приходится именно жертве, в то время как обидчик остается дома.

Мы вроде как дождались перемен - статья 54 Кодекса об административных правонарушениях предусматривает выселение агрессора из семьи. Даже без наличия у него альтернативного жилья, как это было ранее. Но есть нюанс: выселение возможно только по решению суда. Да и то лишь на время.

- Есть опасения, что эта мера будет носить декларативный характер. Дела о бытовом насилии переведены в плоскость уголовных. Суд должен принять к рассмотрению все документы, подтверждающие, что обвиняемый именно агрессор. На основании собранного пакета доказательств и будет принято решение. А это зависит уже от качества работы следствия. Сбор материалов для суда может занять больше месяца. Наивно полагать, что все это уже отрезвит семейного дебошира. Будет ли жертва насилия чувствовать себя в безопасности на одной территории с обидчиком? - задается вопросом Зульфия Байсакова.

Как быть, если дебошир - владелец жилья? Все равно выселят? Юрист Александр БАРАНОВ считает, что это допустимо, ведь права собственности агрессор при этом не лишается. Мера временная, и, если это прописано в законе, государство может на время ограничить человека в правах.

Если суд все-таки указал дебоширу на порог, куда ему податься? Точной локации в законе, разумеется, нет. Однако заместитель главы комитета административной полиции МВД Казахстана Ренат ЗУЛХАИРОВ в начале этого года обмолвился о том, что обдумывать свои поступки агрессоры будут в центрах социальной адаптации. И тут снова загадочная недосказанность: те ли это центры, которые уже существуют для лиц без определенного места жительства? за чей счет будут помещать туда драчунов? или появятся новые кризисные центры для абьюзеров? не взвалят ли их строительство и содержание на плечи налогоплательщиков?

Этими бы руками…

Туманно все и с общественными работами - в обновленном законодательстве за побои или другие насильственные действия, которые не причинили легкого вреда здоровью, но доставили физическую боль, предусмотрены общественные работы на срок до 80 часов. Но нет ни точного перечня работ, куда могут направить кухонных бойцов, ни условий отработки.

- Не можем мы найти и тех, кто за трудовую реабилитацию отвечает, - акимат, центры пробации, - признается Зульфия Байсакова. - Кто будет определять эту работу и что будет входить в стоимость этих услуг, непонятно.

Ай-ай-ай, кулаки не распускай!

Провалиться может и такая важная мера, как психокоррекционная работа с агрессором. Ее, к слову, должен назначить суд, причем как обязательную меру. Подобный пилотный проект начал работать еще весной 2023 года. Однако он не был подкреплен законодательно, поэтому и настаивать на прохождении курсов управления гневом не было оснований. Есть данные: исследовано было 5 тысяч семей, выявлено 200 агрессоров. На курсы записались 70. Сдулся “пилот”.

Однако и обязанность пройти курсы по решению суда на этом этапе не принесет никаких результатов: исполнителей-то нет! Как нет и центров, где все это будет работать.

- У нас пока не разработаны стандарты этой помощи, не подготовлены специалисты, которые будут оказывать эти услуги, - отмечает Зульфия Байсакова. - Важно понимать, что нужна не психологическая консультация, а серьезная поэтапная работа. На финальной стадии, если люди все же захотят сохранить семью, - в паре, чтобы научить супругов споры и конфликты решать без рукоприкладства.

Врач-психиатр, психотерапевт Турган САБИРОВ настаивает: кризисные центры для агрессоров необходимы. И исключительно государственные, никаких частных форм здесь недопустимо.

- Это инвестиция государства в свое же будущее и в экономику: крепкая семья - залог стабильности, - объясняет экс­перт. - К примеру, в странах Евросоюза такая терапия проходит как групповые занятия. Обычно достаточно 10-15 сессий, уровень агрессии снижается, и человек может вернуться в семью.

Сажать некуда?

Больше 5000 задержанных - примерно столько ожидают новоприбывших в СИЗО в главном полицейском ведомстве. Ждут вступления в силу закона о бытовом насилии без энтузиазма - в стране не хватает спецприемников. Еще в 2015 году Казах­стану необходимо было построить 29 новых арестных домов. Всего их по стране 31. Находятся в областных центрах. Однако в Алматинской и Акмолинской областях их нет. Этой информацией еще в марте этого года поделился заместитель министра внутренних дел Игорь ЛЕПЁХА.

- Наказание может быть связано как с уголовным преследованием (лишение свободы), так и с административным, с такой мерой, как административный арест. А это разные учреждения для содержания. По большому счету, готовиться к этому нужно было заранее. Для меня странно слышать, когда МВД говорит о дефиците мест -

просчитывать заранее нужно и ресурсы для выполнения закона, - отмечает правозащитник Евгений ЖОВТИС. - Я не ожидаю, что количество осуж­денных за бытовое насилие увеличится в разы, и уверен, что существующая пенитенциарная система справится. Тем более тюремное население за последние 20 лет уменьшилось в три раза.

Поддерживайте правильно

На районные акиматы теперь возложена обязанность создавать центры поддержки семьи. Задач у них громадье! Это уже наталкивает на мысль, что многие будут просто задвинуты в угол нерешаемых. Зульфия Байсакова, уже много лет развивающая в стране сеть кризис­ных центров, опасается, что государство попытается возложить на эти центры функции приютов для жертв бытового насилия. А нужно другое!

- Если мы помогаем людям в трудной жизненной ситуации из бюджета (а ведь работать такие центры должны за счет налогоплательщиков), то не должны оказывать услуги в разовом порядке! Сколько можно плодить иждивенческий настрой? Так в эти центры сбегутся все, кому просто “некогда” работать для блага своих же детей, - уверена эксперт. - Услуги должны оказываться по принципу одного окна для всех категорий: мужчины, женщины, пожилые, люди с инвалидностью. Главное, что там должны давать, - это образование и финансовую независимость. Нужны курсы прикладных профессий, где женщина повысит квалификацию и сможет быстро начать зарабатывать. Безусловно, в селах нужны кризисные цент­ры, их сейчас нет. Но там, где они существуют, центры поддержки семьи их подменять не должны.

Ребёнка выплеснули!

Не менее важно, чем с жерт­вой и агрессором, работать и с детьми, на глазах у которых идут врукопашную мамы и папы. Но такие меры в поправках не предусмотрены.

- Каждый шестой ребенок в семье тоже жертва бытового насилия. Сегодня в алматинском кризисном центре “Жан-Сая” находятся 17 женщин и 32 ребенка. Они либо сами будут подвержены абьюзу в будущем, либо встанут на сторону зла, - опасается Байсакова. - Однако у нас нет специальных программ для работы с такими детьми. А ведь важно учитывать и нашу ментальность - нам не всегда подходят существующие в других странах разработки.

Юлия ЗЕНГ, Алматы